Small World

— А тебе не кажется, что частная клиника была бы более разумным решением?

— Ему не нужна никакая клиника. — настаивала на своем Симона, — ему нужен уход, особенно в кризисные моменты.

— Но я же видела его здесь, в полной отключке!

— Тогда у него как раз и был кризис.

— Если ты притащишь сюда Кони, твой муж просто взбесится. Не говоря уж о Томасе. Надо найти такое решение, которое никому бы из нас не было в тягость.

— Бывают случаи, когда нельзя уклоняться от ответственности.

— Мы не в ответственности за Конрада Ланга.

— Но он все-таки имеет какое-то отношение к семье. Эльвира прореагировала абсолютно спокойно.

— Что ты знаешь о семье, — только и сказала она в ответ.

— Об этом не может быть и речи, — заволновалась Розмари Хауг, услышав от Феликса Вирта о визите Симоны Кох. Они сидели в зимнем саду клиники на Бодензее, пили кофе и смотрели на туман, накрывший пологом берег озера. — Их теперь совесть замучила. Они думают, что деньгами исправят то, что сделали с ним за шестьдесят лет. Они хотят напоследок использовать его. На сей раз для успокоения своей нечистой совести.

— С другой стороны, — как бы размышлял Феликс Вирт, — это единственная и последняя для него возможность прожить остаток жизни по крайней мере так. как он привык.

— Когда я предлагала частный уход за ним, ты мне это отсоветовал.

— Речь идет о четырех— или пятистах тысячах франков в год. И все это ради человека, который даже не может тебя вспомнить?

— А ты знаешь, какими были его последние слова, сказанные Томасу Коху? «Поцелуй меня в …!>> По-моему, это нельзя сбрасывать со счетов.

Клочья тумана повисли на голых ветках фруктовых деревьев на берегу.

— Мне надо выбраться отсюда. Феликс.

Конрад Ланг сидел в гостиной, где было полно людей, и вдруг случилось нечто неожиданное: Джин Келли спрыгнул с экрана! Сначала он принялся вытанцовывать на газете, но Конрад разорвал ее пополам, тогда он стал кривляться на одной половинке. Конрад эту половинку разорвал, а Келли взял и перепрыгнул на вторую. Конрад и ее разорвал на четвертинки. Тогда тот выскочил на середину комнаты.

Сидевшей рядом с ним старой женщине Конрад сказал: «Вы видели? Он уже здесь». Но женщина не обратила на него внимания. И тут произошло нечто еще более интересное: она сама вдруг оказалась на экране, и стало видно, что старая женщина — ведьма с острым подбородком и острым носом.

Конрад испугался и закричал: «Смотрите, смотрите, ведьма, ведьма!» Тут к нему подошел огромный мужчина и сказал: «Заткнись, не то получишь». И тогда Конрад понял, что надо как можно быстрее уносить отсюда ноги. Он встал и пошел к лифту, но там не было кнопок. Он направился по коридору к двери — та вела к лестнице. Дверь оказалась запертой. Но ключ висел справа в маленьком стеклянном ящичке. Он тоже был заперт. Он двинул локтем по стеклу и вынул ключ. Затем отпер дверь на лестницу. В спину ему громко ругалась ведьма. Он вышел на открытую площадку пожарной лестницы на шестом этаже. И начал медленно спускаться.

Добравшись до площадки пятого, он услышал, как Джин Келли крикнул сверху:

— Господин Ланг?

Ведьмины штучки. Не удостоив ее взглядом, он двинулся дальше.

На площадке третьего он увидел, как на него идут горные стрелки в зимних мундирах карательных отрядов. Вот они медленно поднимаются по лестнице навстречу ему. Он уже и над собой слышит громыхающие по железным ступеням шаги. Взглянув наверх, он увидел белые брючины. Еще и горная пехота в зимних маскировочных комбинезонах.

Он сел на перила и стал выжидать. Живым они его не возьмут.

Розмари Хауг уже издали увидела, что в «Солнечном саду» что-то случилось. На всех площадках пожарной лестницы, которая спускалась по западной стене от крыши шестиэтажного здания вниз до самой земли, стояли санитары и сестры, пожарные и полицейские. Кроме площадки третьего этажа. Там на перилах сидел одинокий мужчина.

Перед домом было полно полицейских машин, стояла «скорая помощь» и пожарники. Подъехав ближе, она заметила внизу у самой лестницы надувной трехметровый матрац. Припарковавшись, она вдруг поняла, кто этот одинокий мужчина. И бросилась бежать.

Кордон полицейских задержал ее.

— Мне надо пройти, — выдохнула она.

— Вы родственница?

— Нет. Да! Я его подруга. Пустите меня к нему. Я поговорю с ним!

Через десять минут, после того как дежурный врач подтвердил полиции, что госпожа Хауг единственная из близких этого пациента, ее пропустили, и она стала медленно подниматься наверх.

— Ну и напугал ты меня, Конрад, — громко сказала она как можно бодрее. — Если бы ты знал, как это выглядит снизу, очень рискованно, они тут все страшно нервничают и не понимают, как ты мог выкинуть такую штуку.

Она добралась до второй площадки и приготовилась подниматься по ступеням выше, мимо последнего поста спасателей.

— Я сейчас уже буду с тобой, Конрад, и мы пойдем в «Des Alpes», мне необходимо расслабиться, а тебе?

Конрад не отвечал. Розмари добралась до последнего витка перед третьим этажом и начала медленно подниматься дальше.

— Ты не хочешь спуститься мне навстречу, Конрад? Я уж больше не могу, а ведь внутри есть лифт… да и холодно тут. Ну хорошо, я уже иду, Конрад. О'кей?

Она хорошо видела его. Он сидел на перилах спиной к улице, и вид у него был абсолютно безучастный.

Она преодолела последние две ступени и уже ступила на площадку — не далее чем в трех метрах от него.

— Уфф, вот я и здесь, ты что, даже не хочешь поздороваться со мной? Я тебя просто не узнаю — сидишь и не обращаешь на меня никакого внимания.

Не сделав ни единого жеста, свидетельствовавшего о том, что он узнал ее, Конрад перекинулся через перила и полетел головой вниз.

Он был единственным, кто не кричал.

Конрад Ланг приземлился мягко и только слегка пострадал в потасовке с пожарными, пытавшимися вызволить его из надувного матраца.

Его держали вчетвером, чтобы врач смог ввести ему успокаивающее, а санитары потом отнесли его в палату.

Розмари тоже понадобились успокоительные капли.

И администратору «Солнечного сада» тоже.

— Когда-нибудь это должно было произойти, — сказал он командиру спасательного отряда. — Такое идиотское предписание! Держать в закрытом отделении ключ от выхода к пожарной лестнице на всякий случай! Так уж лучше сразу приделали бы мостки для прыжков вниз!

Розмари осталась сидеть у постели Конрада. Перед тем как заснуть, он сказал ей:

— Спокойной ночи, сестра.

В тот же вечер она рассказала Феликсу Вирту по телефону о случившемся, и он спросил: она все еще возражает, чтобы о дальнейшей судьбе Конрада Ланга заботились Кохи?

— Разве могу я навязывать себя мужчине, который, выбирая между мной и прыжком вниз с третьего этажа, предпочел второе?

Симона навещала теперь Конрада почти каждый день. Она чувствовала какую-то необъяснимую связь с ним.

Симона пришла на следующий день, не зная о случившемся. Конрад встретил ее в хорошем настроении, ухоженный и опрятно одетый, как никогда. Ничто не омрачало его прекрасного настроения — от вчерашнего дня в памяти не осталось и следа.

— Целую ручку, милостивая госпожа, — сказал он хорошенькой незнакомке, которая, очевидно, пришла к нему. Он склонился к ее руке, и она увидела у него на затылке синяки, а на левом ухе рваную рану.

Она тут же призвала к ответу сестру отделения, и та рассказала ей о вчерашнем. Симоне стало ясно — это была попытка самоубийства. Она долго гуляла с ним, надеясь, что он расскажет ей о случившемся поподробнее.

Конрад радовался прогулке, как дитя. Уже начало смеркаться, когда они проходили мимо «Grand Hotel des Alpes». Конрад прямым ходом направился туда, кивнул стоявшему в дверях швейцару, как старому знакомому, и повел пораженную Симону сразу в бар.

— Small world, — сказал он барменше, принявшей у них пальто. Она назвала его Кони и принесла ему один «negroni», как всегда.

Симона заказала бокал шампанского, окончательно убеждаясь, что этому человеку не место в доме для престарелых.