Страница 17 из 47
— Это опечатка, — надменно ответила Надя,
— У тебя в этом слове везде опечатка.
Мы с Надей снова понимающе переглянулись.
— Так— так. Ну, этапы светлого пути перечислять не будем, это сейчас нам не очень интересно. Может быть, потом, подумав хорошенько, удастся извлечь из этого что—нибудь полезное. А вот со списком конкурентов и неприятелей, нажитых непосильным трудом, мы благодаря стараниям Даниеля сейчас ознакомимся… Ого!
— Это минимум, — скромно сказал Даниель. — Самые— самые. Лучшие из лучших. Если бы я включил сюда всех, получился бы том размером если не с «Войну и мир», то, по крайней мере, с «Анну Каренину».
Себастьян разочарованно нахмурился:
— Да… Если мы будем перебирать их по очереди в поисках подходящего кандидата в убийцы, мы не управимся с делом до конца следующего столетия, да и то при условии, что оный кандидат действительно есть в этом списке. Значит, придется работать по—другому… И кто бы знал, как мне этого не хочется… Ладно, это все суровая проза. Перейдем к лирике. Что представляет собой господин Листовский как человек?
— Благороден. Врагов не терпит… Если, конечно, они не слишком опасны для него. Умеет быть очень жестким. Подчиненные его побаиваются. Но не похоже, чтобы кто—нибудь из ближайшего окружения его ненавидел. Скажу больше — если в мире существует любовь к начальству, то именно этим видом извращенной любви и страдает подавляющее большинство его работников. К тому же они хотя и не знают, что он умирает, но, видимо, догадываются, что его проблемы со здоровьем — совсем не шуточные.
Слушая эти разглагольствования, я как—то совсем некстати задалась вопросом: стал бы Себастьян любить меня сильней, если бы знал, что я скоро умру?
— …Говорят, раньше он был очень веселым человеком, но, с тех пор как болезнь обострилась, характер у него испортился. Но все это понимают, поэтому никто не жалуется.
— А что насчет его личной жизни?
— Пока пусто. Последняя женщина в его жизни зафиксирована два года назад. Сейчас, если и есть кто—то, в чем я сомневаюсь, личность этой особы законспирирована получше агента царской охранки. Живет Листовский с домработницей и племянником. Племянник, сын младшего брата, Виктора, с пяти лет воспитывается у старшего Листовского. С этим братом случилась печальная история: жена сбежала от него с другим мужчиной, оставив ему трехлетнего ребенка. А через два года сам Виктор погиб в автокатастрофе.
— Да, веселого мало. Племянник усыновлен?
— Нет, оформлено опекунство… Другие данные на племянника рассказывать?
Себастьян махнул рукой:
— Пока не надо. Расскажи лучше про сына Листовского — старшего, если есть что.
— Конечно, есть! Листовский Кирилл Андреевич, 1974 года рождения… Молодой, холостой, незарегистрированный. Комсомолец, спортсмен, красавец… Марин, я о комсомольце серьезно! Вступил в ряды ВЛКСМ в 1989 году. Целых два года прокомсомолился! Окончил МГИМО, специалист по международному праву. Себастьян, перечень его спортивных достижений нужен?
— Прекрати паясничать, — сердито пробурчал Себастьян. — И вообще, давай покороче. Есть у него какие—нибудь враги — девушки брошенные, или соперники, или что—нибудь в этом роде?
— Хоть отбавляй! — с удовольствием отозвался Даниель. И чему он так радуется, хотелось бы знать? — Девушек табуны, а соперников еще больше… Но только кажется мне, что тут для нас ничего нет. Уж больно необычные способы покушения… Листовский — старший, видимо, прав — вся эта суета по его душу.
— Версию старшего Листовского можно было бы принять, — сказал Себастьян. — Только есть одно «но»: слишком грубая, топорная работа. Бросить с улицы в окно гранату — что за странная затея?
— Гранату? — воскликнула я, от изумления, на минуту забыв, что дала себе слово молчать как могила. — Простая граната наделала столько разрушений?
Себастьян посмотрел на меня с холодным любопытством:
— А что ты имеешь в виду, говоря о простой гранате? — и, не дождавшись моего ответа, поскольку в гранатах, как, впрочем, и в других видах оружия, я, разумеется, ничего не понимала, продолжил: — Нет, все—таки что—то тут не так.
И я опять не выдержала — любопытство было сильнее меня:
— А откуда он бросал гранату? Не с земли же? Квартира находится на пятом этаже!
Даниель кивнул:
— Хороший вопрос. Захаров сказал, что, судя по всему, гранату бросили с соседнего балкона. Хозяев этой квартиры нет в городе уже неделю, и не будет еще долго — отправились заниматься дайвингом на Красное море. За квартирой в их отсутствие следит домработница, но она приходит по утрам. Захаров, конечно, проверит, действительно ли эти соседи сейчас в Египте, но, думается, вряд ли там будут какие—нибудь открытия — ни за что не поверю, чтобы люди стали так бездарно подставляться.
— Это ты точно заметил. — Себастьян подпер кулаком подбородок. — Вообще, это покушение смотрится как—то глуповато, словно человеку, который его осуществлял, не было особого дела, убьет он Кирилла, покалечит или только напугает. Конкуренты Листовского наверняка наняли бы профессионала, который от его сыночка мокрого места не оставил бы.
Даниель пожал плечами:
— Конкуренты разные бывают. Да и вообще — мало ли что…
Себастьян тяжело вздохнул.
— Что ж, будем думать. А пока назначим нашему хлебобулочному клиенту рандеву на завтрашнее утро. Поговорим о любви.
Для разговоров о любви мог бы найти кандидатуру и получше, раздраженно подумала я, но вслух свои мысли не высказала. Для шпилек и уколов у меня еще целая ночь впереди. Ох, как же мне не хочется выяснять отношения!
Глава 13
СНОВА ДВА ГОЛОСА
— …Мне казалось, что мы договорились — все решения принимаю я, без меня ты не предпринимаешь ни единого шага, какой бы гениальной ни была твоя идея! А теперь оказывается, что мое дело — сторона! — почти кричал женский голос в трубке.
— Я тебя не понимаю… Что произошло? Отчего ты злишься? — недоумевал мужской голос.
— Нет, это я хочу знать, что происходит! Почему ты работаешь у меня за спиной?
— О чем ты?
— А ты не догадываешься?
— Понятия не имею…
— Взрыв — твоих рук дело?
— Какой взрыв? Что ты выдумываешь? Объясни толком, о чем речь!
— У нашего общего друга, надеюсь, ты понимаешь, о ком я говорю, в квартире произошел взрыв! И ты хочешь сказать, что ничего об этом не знаешь?
— Взрыв?! Нет— нет! Ты что! Я понятия об этом не имею! Первый раз об этом слышу!
— Ты думаешь, я поверю, что ты не имеешь к этому никакого отношения?
— Хочешь — верь, хочешь — не верь, но это так… Что с ним? Он погиб?
— Нет! Везучий и живучий, как крыса… Что ж… Час от часу не легче. Значит, кто—то решил встать нам поперек дороги, я и представить себе не могу, кто это может быть. А самое ужасное — значит, один его родственник теперь тоже в опасности.
— Какой еще родственник?
— Ради бога, ну хоть раз в жизни пошевели извилинами! Ты что, забыл, ради чего мы с тобой стараемся?
— Ах, родственник! Ну, так и надо было сказать…
— Мы же договорились — не называть имен!.. Если тому, кто устроил взрыв, нужны деньги, родственник — следующий в очереди на тот свет. А значит, нам придется очень сильно попотеть… Остается только одна надежда…
— Какая?
— Зная привычки нашего, кандидата в покойники, можно предположить, что его хотят убить совсем не для того, чтобы обогатиться.
— А для чего же тогда?
— Чтобы отомстить.