Страница 25 из 27
– Предлагаю вам самим отправиться домой пока целы.
Часть толпы ликовала и аплодировала, некоторая часть стояла в замешательстве и страхе.
– Повторяю, расходитесь по домам и оставайтесь там.
– Пошел на хер! – крикнул я, в микрофон, занеся неприличный жест над головой, возвышая палец к небу.
Я дал первый сигнал по рации водителю броненосца со звуковой установкой, и он включил первую запись. Раздался фальсифицированный эффект предупредительного выстрела, громким эхом отражаясь о стены железобетонных джунглей. Естественно в толпе раздались крики. Сразу после этого я дал вторую команду, и водитель включил вторую запись.
– Пленных не брать!
Естественно находящиеся в толпе люди не увидели разницу между записью и реальным голосом главы разгона, а потому поддались своему естественному инстинкту выживания. Секундное молчание... Я чувствовал все напряжение, что томилось в сердцах моих слушателей.
С краю толпы, по-видимому, очень нервный парень заорал что было мочи:
– Я вам живым не дамся!
И сию же минуту он выхватил автомат из броненосца и открыл огонь спецназу. Большинство пуль отразились от щитов. По нему открыли огонь из водомётов, мощная струя ежесекундно сбила его с ног, а с ним еще несколько человек. Я приказал отряду свободных сомкнуть ряды и включить щиты. По периметру площади зазвучал треск электрощитов. В толпе стало очень шумно, люди кричали, им было страшно.
– Не бойтесь, у нас есть силы отразить их нападение! Помните вы люди! Высшие создания! – сказал я в микрофон переполненным уверенностью тоном.
С разных сторон появлялись все новые смельчаки, что доставали оружие и открывали огонь по спецназу. За ними по принципу социального доказательства нарастающей волной шли и остальные. Кто-то пытался бежать, но их было меньшинство. Очень скоро крики страха сменил воинственный возглас. Подобно спартанцам, они кричали, стреляя по спецназу. Те в свое время включили водомёты, отряд “Свободных”, встав плотной стеной в своих резиновых берцах, отражали плотную струю воды. В момент соприкосновения щита со струей, обожженный водометчик с криком падал со своей установки. Благодаря равномерности струи, она превращалась в проводник, а благодаря железной сварной конструкции водомета, ток передавался водометчик. Такой результат придавал боевой дух нашим соратникам, и они новыми волнами нападали на спецназ. Их опыт значительно превышает наш, но воля союзников была непоколебима, словно они приобрели идею, за которую готовы умереть. Смерти их товарищей лишь разжигали пламя ненависти, что устрашало наших недругов. Спецназ, не стесняясь, стрелял по людям. В принципе другой подход уже бы в любом случае не подошел. Я решил не стоять в стороне и переключил микрофон на беспроводную гарнитуру и ринулся в бой к остальным. Мало того, что так я выгляжу подлинным лидером, так еще это усложнение задачи для снайпера, что возможно уже целился в меня. Я достал из броненосца легкую броню и автомат. Элис и Айспик уже, похоже, двинулись сами. Об организованности в тот момент не шло и речи. Полный хаос, люди метались из стороны в сторону. Кто-то хотел сбежать, а кто-то рвался к врагу вперед всех. Снарядившись, я отправился к очагу. С каждым шагом крики и выстрелы становилось все громче, я чувствовал, как вот-вот столкнусь с ними. Попутно я передавал свои слова через гарнитуру.
– Не страшитесь друзья! Они сильны лишь пока мы боимся их! Их низкие душонки не сравнятся с нашей свободной натурой. Вместе мы их ...
Практически дойдя до точки столкновения, я заметил, что моего голоса стало не слышно. Я постучал пальцем по гарнитуре, никакого эффекта. «Черт, сломалась» – подумал я, но дела обстояли хуже. Из установки вдруг раздался чей-то голос.
- Очнитесь люди, он вас использует. Ричард Хорн никому не даст свободы, а лишь отнимет. Он все врет про давление правительства, он лежал в психиатрической клинике с диагнозом "Шизофрения" и "Мания преследования". После этого не сложно догадаться, почему у него зуб на правительство.
Все вокруг впали в замешательство, даже спецназовцы. Но, тем не менее, они первые очнулись и воспользовавшись моментом, скручивали и увозили людей.
– Какого!? – спросил я, пустоту оглядываясь в поисках источника. Мой взгляд пал на мой же броненосец. Я связался с водителем.
– Ты что творишь?! – кричал я в рацию, возможно разбрасывая слюну.
– Это не я, к нам кто-то подключился, – дрожащим растерянным голосом произнес он.
– Переключи на резервную линию.
– Сию минуту, – я снова услышал свой голос.
– Прошу прощения за неполадки, теперь все под контролем.
Звук снова пропал и тот же голос но уже более нервный возвестил:
– Ничего у него не под контролем. Слышишь Ричи?! Ты ничего не контролируешь!
– Отключай звук, живо!
Крикнул я в рацию. Эффект последовал незамедлительно. Толпа снова вернулась к избиению спецназа. Остается надеяться, что все их ярость пересилит разум, обычно так и бывает. Но, тем не менее кто? И как? Внезапно я услышал голос из наушника.
– Как не хорошо, правда Ричи? – ехидный голос скоблил мой слух.
– Кто ты? Чего тебе нужно? – спрашивал я в полной растерянности, абсолютно не замечая того, что вокруг бегают люди, и убивают друг друга.
– Как тебе не стыдно задавать подобные вопросы? – я молчал в недоумении, ожидая того что он сам все изложит.
– Ладно, я тебе напомню. Приходи сейчас же к заброшенной церкви святого Павла, она тут не далеко, меньше квартала пути.
– Жди, – ответил я угрожающим тоном.
– Один, без оружия.
– Хорошо.
Расталкивая толпу, я нашел среди нее Элис. Она разбрасывала спецназ, как пластиковые игрушки.
– Элис.
Она меня не заметила, старательно пытаясь выбить стекло из шлема спецназовца. Ее желание разбить его было просто неукротимо. В глазах сияло безумие, озверевшая от ненависти, она била в стекло, подобно воинственной амазонке.
– Элис! – крикнул я, что было сил, она отвлеклась. Ярость в глазах угасала.
– Что случилось? Кто это был? – в ее голосе неожиданно зазвучала растерянность.
– Не знаю, вот я и собираюсь выяснить. Остаешься за главную, в любом происшествии докладывать лично мне. Я пошел.
Не дождавшись ни ответа, ни реакции я отправился дальше, расталкивая людей. Вдали было видно, как прибывают новые силы спецназа. Память моя еще жива, и я знал в каком направлении идти. Правда при мне церковь была еще действующей. Мама часто таскала меня туда. Она и вправду верила что, если будет молиться, то все в ее жизни наладиться, мало того и меня пыталась приучить в это верить. Да уж, заставь дурака богу молиться – он и детей заставит. И все, как они говорят, из благих намерений. Правда, проблема их в полном отсутствии широты взглядов. Говоря о том, какие они из себя праведные, говоря о том, что они никому не навязывают свои табу, чувствуют себя правыми. Но все это липа, они прикрываются оскорблением чувств верующих, когда лезут в чужие дела, в чужие страны со своими взглядами. Фактически навязывая свою истину как единственно верную, они не испытывают ни малейшего признака чувства вины. А как же, ведь они же "правы". И каждая конфессия абсолютно убеждена в беспрекословной праведности убеждений, а потому считают это не навязыванием, а помощью. И ведь правительство их поощряет, да-да именно, оно дает им запрещать все, что тем не понравиться. А как же чувства верующих атеистов? Ах да, у них же нет веры, значит к ним можно обращаться, как хочется. Они без конца терпят брошенные им в лицо: "Богохульник", "Мракобес", "Гореть тебе в аду" и т.д. А в принципе такая правительственная защита им и не нужна, они и так хорошо справляются. Я это заметил исключительно из желания пролить свет на вершащеюся несправедливость. Но вот в чем парадокс. Верующие, имея как свою индивидуальную опору всемогущего бога, не унимаются, и просят поддержки правительства. В то время как атеисты, не имея за пазухой ни одного бога, никого не о чем не просят. В чем же тут дело? Выходит, что верующие настолько не верят в себя, что могут только визжать об оскорблениях в свой счет, от тех, кто находит забавной их веру. Можно ли предположить, что они подсознательно бояться, что подобные шутки подорвут их собственную веру, ведь все это проделки Сатаны, что хочет сбить их с пути "истинного". Но смотря на этот вопрос с другой стороны, думаю, не стоило говорить о том, что, ВОЗМОЖНО, у них низкая самооценка, и они бояться. Потому что это, на самом деле, известная истина. По сути, вся вера направлена на занижение самооценки, и этому есть ряд доказательств.