Страница 5 из 44
Но эти мысли и чувства, наполнившие Фалькона, не смогли укрыться от взгляда Блоссом, долгие годы выступавшей с ним в одной команде. Солнечный аватар нежно улыбнулся, обхватил руками голову Фалькона и крепко прижал её к груди.
— И я… я тоже так подумала. Других причин нет, и я никогда не сожалела о своём выборе. Давай пить чай… а потом выйдем к морю. Сейчас активен «Закат», и снаружи должен быть великолепный вид.
Тьма.
Свет прожектора.
Кольцо белого света выхватило две жмущихся друг к другу фигуры. Одна — хромировано-серебристая, а другая — шафраново-жёлтая.
Зажегся свет, освещая бесконечно уходящий вдаль пейзаж. Тихое море, закатывающееся за горизонт солнце. Блики, пляшущие между волн. Цвет этих бликов удивительно похож на оттенки, которые аватары обрели в лучах заката.
Вид на закатную Токийскую Бухту, открывающийся с южной окраины Одайбы, а конкретнее, с побережья парка Акацукифуто, настолько красив, что невольно возникали сомнения в том, действительно ли его воссоздали на основе изображений с социальных камер.
Но, в отличие от реального мира, здесь не летали бесконечным потоком самолёты, кружа возле аэропорта Ханеда. Вместо них на фоне оранжевого неба парили похожие на птерозавров Энеми. И волны с горизонта в залив гнал не проплывающий кит, а плезиозавр.
Каждый раз, когда он стоял рядом с Блоссом и окидывал взглядом пейзажи неограниченного нейтрального поля, в его голове возникал один и тот же вопрос.
Для чего вообще создан этот мир? Что у него за цель, ради которой сюда приглашаются только маленькие дети?
Мозг младшеклассника не мог даже представить, сколько денег нужно на разработку и поддержку такой гигантской системы. И, в то же время, ни один игрок в Брейн Бёрст ещё не отдал за игру ни копейки. Ходили слухи о том, что эта игра служила экспериментальным исследованием одной из игровых компаний, и о том, что это своеобразный маркетинговый приём рекламных компаний, но все эти теории разбивались о простой факт: игроков слишком мало.
Год назад около сотни детей получили от неизвестного источника файл с игрой. Им дали особое право — становиться «родителями» неограниченное количество раз, но только после достижения второго уровня. Естественно, до него дошла лишь треть игроков: тридцать человек. Затем они начали распространять игру в сообществах детей-геймеров, и к сегодняшнему дню количество проживающих в Токио игроков доросло примерно до пятиста. Но любой серьёзной компании такая цифра показалась бы ничтожной.
Кроме того, условия, которые необходимо выполнить, чтобы начать играть в Брейн Бёрст, слишком суровые. Детей, носивших нейролинкер с рождения и имевших большой опыт фулл дайва, было не так уж и много. Вообще, у Брейн Бёрста есть модуль проверки на совместимость. Можно соединиться с желаемым человеком в проводную или местную сеть под предлогом передачи файла, а самому тем временем проверить, выполняются ли для него эти условия, но Фалькон за всю свою жизнь так и не нашёл ни одного человека, который смог бы пройти проверку. Поэтому к 5 уровню он совершенно забросил попытки стать «родителем».
Зачем? Для чего был создан этот мир с бесконечным временем и пространством?..
— Ты снова задумался, Фаль? — вдруг прошептала прижавшаяся к нему Шафран Блоссом.
Резко заморгав, Фалькон прервал свои мысли.
— А… угу… на обычных полях это ещё не так заметно, но когда я так смотрю на неограниченное поле, я всегда задумываюсь. Куда оно ведёт меня… всех нас?
— Это да… я понимаю, о чём ты… наверное. В последнее время, когда я разговариваю с родными и друзьями, они часто странно на меня смотрят. Я стараюсь вести себя, как обычно, но то и дело произношу слова, которые раньше не использовала и тому подобное… — опечаленно произнесла Блоссом и свесила голову.
Фалькон обнял её за плечо.
— Ну… ничего не поделаешь. Мы ведь пробыли… прожили в этом мире уже пять лет. За это время мы много чего увидели, много о чём говорили, много о чём думали. Наши души уже старше душ шестиклассников. Но… может, не всё так плохо. Не изменись я за эти годы, я бы постеснялся не то что говорить, а даже находиться с девочкой вроде тебя в одном месте.
— Хе-хе. С моей точки зрения ты все ещё ребёнок, Сокол.
Блоссом кратко усмехнулась, но затем её голос вновь погрустнел.
— Фаль… ты уже слышал?.. О том, что происходит с игроками после того, как они лишаются всех очков, и Брейн Бёрст автоматически удаляется?..
Этот шёпот заставил Фалькона напрячься. Но он тут же расслабился и постарался как можно спокойнее ответить:
— Если ты про то, что лишившиеся игры игроки теряют все связанные с ней воспоминания… мне кажется, это просто слухи. Это звучит слишком нереально. Разве может программа вмешиваться в воспоминания человека?..
— Но ведь и в то, что она может ускорять мысли в тысячу раз, поначалу тоже никто не верил. Если честно, по-моему, я так до конца и не поняла, как это работает. А раз так, то, может, возможно и «стирание памяти»?..
Фалькон, который тоже не слишком хорошо понимал базовые технологии Брейн Бёрста, в ответ на это был вынужден промолчать.
Оба они принадлежали той самой группе «первых игроков в Брейн Бёрст», которых, по подсчётам, осталось уже меньше двадцати. У них нет «родителей», и никто из них двоих так и не завёл «детей». Поэтому ни у кого из них не было шанса проверить, действительно ли слухи о стирании памяти после потери Брейн Бёрста правдивы.
И даже если бы у них появился шанс, убедиться в том, что это правда, не так-то просто. По тем же слухам, ушедшие из Ускоренного Мира люди не то чтобы полностью теряли связанные с Брейн Бёрстом воспоминания. Они теряли интерес к нему и забывали все касающиеся его детали. Другими словами, у них в памяти не оставалось пустого пятна, которое бы моментально встревожило окружающих. Это, так сказать, «смягчённое» стирание памяти.
И эта процедура вполне могла быть куда страшнее настоящей потери памяти.
Это значило, что в один день человек просто забывал обо всех сильных узах, которые связывали его с товарищами по Легиону, с «родителем», «ребёнком» и другими друзьями… и терял к ним всякий интерес. Он просто начинал считать этих людей ничем не примечательными знакомыми. И, по сравнению с этим исходом, полная потеря памяти кажется гораздо более привлекательной. Ведь она хотя бы даёт небольшой шанс повторно познакомиться с человеком и вновь подружиться с ним…
От этих мыслей аватар вздрогнул, словно от холода. До ушей донёсся ещё более приглушенный шёпот:
— Фаль. Ты знаешь, наверное, я скоро заведу «ребёнка».
— Э?..
Неожиданные слова заставили его повернуть к партнёрше голову. Блоссом смущённо улыбнулась, но затем вновь продолжила тихим голосом:
— До сих пор я не была уверена в том, что смогу защитить его, и потому не осмеливалась. Но с недавних пор мы научились уверенно побеждать в дуэлях и освоили приёмы охоты на Энеми. Даже если мой ребёнок будет в опасности по очкам, я смогу ему помочь. Естественно, я не собираюсь снабжать его очками безвозмездно. Как только он дойдёт до 4 уровня, он отплатит их охотой.
— А-а… ага, понятно…
Фалькон кивнул. Он знал, что Блоссом наверняка станет строгой, но в то же время заботливой мамой… вернее, «родителем». Сама Шафран Блоссом же вновь устремила свой взгляд к тихоокеанскому горизонту Токийской Бухты и вновь произнесла нечто поразительное:
— И ещё, это долговременный план, но однажды я хочу основать Легион.
— Э?.. Ты хочешь власти над территорией? — тут же спросил Фалькон, но шафрановый аватар резко замотал головой.
— Нет-нет. Ну, если территория Одайба никому не нужна, я, может, и объявлю её своей, но Легион я хочу не поэтому. Это будет невоенный Легион… я хочу, так сказать, организовать Легион взаимопомощи.
— Легион… взаимопомощи?
— Да, именно. Помнишь, я говорила, что помогу ребёнку, если у него будут проблемы с очками, в обмен на то, что он вернёт их мне позже? И вот я подумала, а нельзя ли организовать то же самое в больших масштабах?