Страница 80 из 111
Последнее было легче всего. Поскольку треклятая восточная дорога уже сидела в распоследних печенках – я подумала о самом городе. Ворота Мастерской, обклеенные записочками и гостеприимно распахнутые навстречу, привычное мельтешение студентов во дворе, зевок Львиной Двери, покосившаяся крыша конюшни, постройки общежитий. «Я хочу домой», – очень четко и медленно произнесла я про себя. Сжала ключ в кулаке – и шагнула вперед. Даже до трех не стала считать, чтобы не струсить лишний раз.
Короткий порыв ветра – мгновенный, сразу же стихший, каким не бывает настоящий ветер. Палящая жара сменилась легкой прохладой. Под моими ногами были не камни – доски пола, тут же приятно скрипнувшие. Я открыла глаза, прищурилась. После яркого, почти слепящего света в помещении видеть было тяжело.
Передо мной простирался широкий коридор, по стенам мерцали богато украшенные светильники — «огоньки», упрятанные в изящные кованые подставки, висели картины в золоченых рамах. Я обернулась — за спиной была дверь из дерева дэвон, с ручкой в виде оскаленной морды винго. Разумеется, я подергала за нее, разумеется, дверь была заперта.
И я пошла вперед. А что было делать?
Дверь по левую руку — простая, без украшений, белый дуб Изумрудных долин. Заперта.
Дверь по правую — какое-то неизвестное мне дерево, темное, на ощупь похожее на бархат. Заперта.
Мои шаги скрадывала мягкая ковровая дорожка, и я сама их еле слышала. В доме — дом ли это вообще? — царила полная тишина, ничего, указывающего на присутствие людей: ни запаха с кухни или из столовой, ни мышиного шороха в стенах, ни единого звука. Я поежилась. Куда же это меня закинуло? Не Мастерская, ее-то я знаю, как свои пять пальцев. Академия? Не похоже. Остается Семинария, в стенах которой я, признаться, не была ни разу. Правда, больше похоже на чей-то богатый дом, но в Пристани, спорю на что угодно, таких огромных особняков нет...
Огромных? Стоп. Сколько же я прошла?
По всему выходило, что немало. Коридор все тянулся, и двери никак не желали открываться. Презрев осторожность, я пробовала и стучать, и дергать со всей силы за ручки, и даже звать — ничего и никого. В конце концов коридор повернул под прямым углом, я послушно последовала за ним — и уткнулась в тупик.
Стена. На стене очередной портрет: кто-то в пышном парике времен Смутного Века. И рядом еще одна дверь, резная, покрытая узорами из стилизованных цветов. Что теперь, использовать ключ еще раз? Зелль засмеет, скажет — никуда-то я попасть не могу, даже в в пенек камнем с трех шагов.
Уже ни на что не надеясь, я подергала ручку двери. И та неожиданно открылась, плавно и бесшумно, словно петли только что смазали.
Комната? Какая там комната — зал! Шкафы, полки, столы, столища и столики, обитые бархатом стулья — все это было расставлено совершенно без какой-либо системы, и походило бы на склад мебельной мастерской, если бы не громоздящиеся повсюду стопки книг. Я стояла в проходе между двумя рядами шкафов, свет падал косыми лентами из круглых маленьких окон под самым потолком. В окнах по принципу «лопасти колеса» были вставлены цветные стекла, четыре разных цвета на каждое окошко – и свет выходил разный: синий, зеленый, оранжевый. В его лучах кружились немногочисленные пылинки. Здорово тут убирают, ничего не скажешь.
И все-таки, где я? Может, меня занесло вообще в столицу? Никогда там не была, кто знает, вдруг, таких гигантских домов в столице навалом.
Тут царившая вокруг тишина наконец была нарушена.
Кто-то насвистывал мотивчик: простейший, детскую песенку-считалку, «Винго и овца встретились в лесу». Потом свист прекратился, сменился словами, но их я уже не узнала, хотя «Винго и овцу» наизусть помнили все дети королевства. Тут же слова были другие, какие-то непонятные.
Умереть? Уснуть? Выбор очень прост.
Как пойдет сюжет? Как решит герой?
Сказка началась много лет назад,
Закрывай глаза, закрывай глаза.
Голос, кстати, был приятный – мягкий мужской баритон. Подойти, спросить, где я оказалась? Я направилась на звук. Не приняли бы за воришку, Рея сохрани; впрочем, что мне терять-то. Серебристый ключ, который все еще сжимала в кулаке – аккуратно положила в карман, не удержалась и погладила ткань снаружи. В виде ключа он вполне ничего, красивый; с некоторыми людьми проще иметь дело, когда они совсем не люди, честное слово. Но все-таки, что это за странная песенка?
Нынче это модно: гляди, читай,
В книгах выживает один из ста,
На могилы сотни придет один,
Ты остался жив? так вставай, иди.
Надо тронуть тех, кто возьмет-прочтет,
Чтоб напомнить им: мол, судьба не мед,
Не корица с сахаром – горький чай,
Спите крепче, глупые, по ночам.
В общем, это правильно, думать так:
В жизни остается один из ста,
Мы теряем тех, кто стоял вокруг,
Кто хранил тебя, не пуская рук.
Сказка замирает – опасный край,
Кто здесь ошибется? Кто будет прав?
Как обрывки нитей узлом связать?
Закрывай глаза, закрывай глаза.
На последнем «закрывай глаза» я обогнула очередной шкаф, оказавшийся очень длинным, и увидела наконец поющего. Он стоял спиной ко мне, просматривая что-то в толстом томе, заложенном кучей листочков. Мягкие сапоги, походные штаны, накидка-плед, пояс из шкуры яка, с множеством пришитых сумочек – так одевались в королевстве путешественники средней руки, от купцов до наших профессоров, которым вдруг припадала необходимость съездить в столицу. Коротко подстриженные по моде Пристани светлые, как у меня, волосы.