Лишнее Золото-2

— Пусть привезут обратно, — предлагает Карим. Он нехотя отрывается от книги и отправляет в пепельницу окурок. — У нас быстро заговорит. Даже со сломанной челюстью. А рота на усиление — это, чёрт побери, прекрасно. Давно пора. А то развели, понимаешь, бардак.

Шайя прав, — беспорядки в Порто-Франко уже начались. И выстрелы, последнее время, звучат на улицах всё чаще и чаще. Бандитские войны докатились и сюда. Ночи не проходит, чтобы патрули не влипли в какую-нибудь передрягу.

— Надо сматываться отсюда, — подвёл неутешительный итог Пратт. — И чем быстрее, тем лучше.

— Чамберсу рассказывал?

— Нет. Он сегодня не вылезал из своей конуры. Закопался в бумагах, как крот.

— Пойду прогуляюсь, — я поднялся из-за стола и сунул в набедренный карман пачку сигарет. — Что-то кости ломит. Старею, наверное.

— Я старый и больной человек! Меня девушки не любят, — проскрипел Карим и ехидно кивнул в мою сторону.

— Чего? — проходя мимо него, я перевернул обложку книги. — Что ты там читаешь? Ясно… Ты уже должен выучить эту книгу наизусть. Сколько тебя помню, только её и читаешь. Или знакомые буквы рассматриваешь?

— Вы жалкий, ничтожный человек, — парирует Шайя и снова утыкается в книгу.

Из темноты доносился шум прибоя, солёный запах моря, перемешанный с запахом трав. Я поднял голову, вдохнул полной грудью и посмотрел на звёзды. Их в этом мире много. Всё небо усыпано. Правда, по уверению, Джека, ни одного знакомого созвездия никто так и не нашёл.

В окне Чамберса горит мягкий свет. Настольная лампа, с матерчатым абажуром, бордового цвета. Единственная вещь, которая осталась у него из Старого мира. Не знаю, наверное с ней связаны какие-то воспоминания — очень бережно к ней относится. У него даже взгляд меняется, когда он, задумавшись, смотрит на неё. Ещё один осколок из прошлой жизни.

Вагончик у него такой-же как и у нас. Живут вдвоем, с Биллом Тернером. Два человека, а свободного места меньше. Всё завалено какими-то чехлами, папками, коробками, свёртками. Одним словом, — обычный гражданский бардак.

Несколько минут мы болтали о каких-то пустяках, прошлись по списку запланированных работ и прикинули объём оставшихся. Закончили писать. Прочитали. Выругались. Вычеркнули из написанного три пункта и добавили четыре. Немного подумали. Вычеркнули два. Добавили ещё пять. Махнули рукой и закурили.

— Кстати, Джек, давно хотел спросить. Что за аббревиатура такая? Имею ввиду код нашей поисковой партии.

— JCH-10? По имени руководителя и количеству выходов «в поле». Они изначально привязываются к начальнику. Джек Чамберс. Десятая партия, — он провёл рукой в воздухе, словно написал имя на стене. — Просто и понятно.

— Интересный подход. В чём смысл?

— Сразу видно чего ждать. Чем выше номер, тем больше шансов на успех. Поэтому и финансирование у нас лучше, чем у некоторых моих коллег. Опыт, как говорит один мой знакомый, не пропьёшь.

— Так у тебя, можно сказать, юбилейный выход? Поздравляю! Надеюсь, нас будут провожать с оркестром? Прощальный ужин, торжественный парад и напутственные слова начальства? Представляю себе эту картину. Кто-нибудь из местного руководства выйдет на трибуну, наспех сколоченную из пустых консервных ящиков и толкнёт речь: «Мальчики! Мои дорогие мальчики! Сегодня вы отправляетесь в трудный и опасный поход. Но я верю в вас! Верю, горжусь и завидую вашим судьбам…»

— Не паясничай, Поль!

— Уже перестал. Сука…

— Что?!

— Да так, вспомнил одного маразматика из министерства обороны Франции. Примерно так и говорил. Нас выстроили на плацу, чтобы старый болван смог поупражняться в красноречии. Долго говорил. Жара стояла, — адская! Думали, что ещё немного и наш, второй парашютно-десантный, в полном составе превратится в хамон. А этот паскуда всё говорил и говорил… Надо заметить, что мысли излагал складно. Так проникновенно, что я стоял и ждал, когда же эта падла пустит слезу умиления. Некоторые новобранцы смотрели на него горящими от восхищения глазами. Они уже видели ордена, медали, сержантский галун и женщин, бросающих им под ноги букеты цветов.

— А что было потом? — Чамберс отложил карандаш в сторону и посмотрел на меня.

— Потом нашу вторую роту закинули в такое дерьмо, что живые позавидовали мёртвым. И большинство этих молодых юношей, вернулись домой в цинковых гробах. Романтики всегда погибают первыми.

— Можно вопрос?

— Валяй.

— Почему ты не стал офицером, Поль? Ведь у тебя французское гражданство. Тебе не надо было воевать, чтобы получить заветный паспорт.

— Я собирался. В тот день, когда должен был уехать учиться, мой взвод отправляли в командировку. Подумал, что это как-то… не по-товарищески, — оставить парней в этот момент. Там меня тяжело ранили. Карим вытащил. При этом, сам получил пулю в предплечье, но меня не бросил, — вынес. Потом я долго валялся в госпитале. Закрутилось, завертелось. Курс реабилитации… Ещё одна командировка… Ещё одно ранение… Ладно, забудь, — отмахнулся я. — Не знаю, что на меня нашло. Иногда воспоминания приходят не вовремя. Как незваные гости к ужину. Кстати, а тебе идёт.

— Что именно?

— Ты и Рино, — кивнул я на рысёнка, который развалился на коленях у Чамберса. — Вы вместе хорошо смотритесь. Седовласый, овеянный легендами походник и дикий зверь Нового мира. Особенно, когда ты ему пузо чешешь.

— Брось, — он выглядел немного смущённым, — этот ворюга сам ко мне припёрся. Ходит, понимаешь, где ему вздумается. Вот, чтобы не влез куда-нибудь, взял на колени, мерзавца эдакого. Убежит ещё куда-нибудь, так вы же весь Порто-Франко на уши поставите!

Джек провёл рукой по голове малыша Рино. Тот довольно заурчал и уткнулся мордой в ладонь. Идиллия…

— Чёрт побери, — я вытащил сигарету, — все при деле, кроме старика Поля. Джек, скажи одну вещь?

— В чём смысл жизни?

— Нет, гораздо серьёзнее. Когда мы наконец отправимся в путь? Не скажу, что мне здесь не нравится, но…

— Скоро, — задумчиво кивнул Чамберс, поглаживая рысёнка. — Очень скоро. Послезавтра возвращается Тернер. Вместе с ним приезжают новые сотрудники. Он вчера прислал мне телеграмму и пачку досье. Хочешь взглянуть?

— Досье на будущих коллег? Уговорил, давай свою пачку, — я потушил в переполненной пепельнице окурок.

— Тебе, между прочим, интересоваться такими вещами, по долгу службы положено!

— Уже покраснел. От стыда. Почитаю. Иначе сдохну от скуки.

— Тогда иди и читай, — он подал мне толстую папку, — дай с бумагами разобраться. Пока уедем, с меня Орденские финансисты три шкуры спустят! То у них здесь не сходится, то у них там не проходит. Ладно, иди Поль! И кота своего забери! — подал голос Джек, когда я уже подходил к двери.

— Зачем? Вы просто созданы друг для друга.

— Я тебе говорю, Поль, он сам пришёл.

— Конечно сам! Кстати, Легенда, если ты хочешь выглядеть эдаким суровым парнем, то дело, конечно твоё. Но, в этом случае, надо убрать миску с консервированным мясом, — я ухмыльнулся и кивнул в сторону письменного стола, — которую, как понимаю, держишь специально, для этого ушастого обжоры.

11

5 год, по летоисчислению Нового мира

Ангар Nr. 39, Порто-Франко

Сны бывают разными. Иногда они возвращают тебе то, что затерялось в далёком прошлом. Вместе с воспоминаниями, болью и глупыми мыслями. А иногда, — странными, которым даже Фрейд не придумает путного объяснения. Как сейчас. Вот скажите, — причём этот дизельный генератор?

Я открыл один глаз, но звук, преследовавший меня во сне, не умолк. Даже напротив, — он обрёл форму и цвет. В виде рысёнка, устроившегося у меня под боком. Рино урчал громко, перебирая передними лапами. Иногда он выпускал когти, проверяя на прочность одеяло. Вот обормот!

— Подъём, Нардин! — кто-то тряхнул меня за плечо и тенью ушёл в сторону. Зашелестели жалюзи, в глаза ударило солнце. Чёрт бы вас побрал, — я заснул только на рассвете!

— Парни, — мычу сквозь сон, — отвалите! Вместе с Рино. Дайте же, наконец поспать.