Страница 14 из 26
В 7 ч. 40 м. на нас пошли в атаку неприятельские легкие крейсера и миноносцы. Склонившись на 6 румбов вправо, мы пошли курсом NNO. Видимость стала совсем плохая, и мы с трудом различали неприятельские легкие крейсера и миноносцы. В 7 ч. 55 м. повернули на Ost, в 8 ч. – при атаке миноносцев – все наши линейные крейсера перестроились в строй пеленга, курсом S. Этим маневрированием мы удачно уклонились от выпущенных в нас торпед. В 8 ч. 12 м. эскадра снова повернула на неприятеля, только изредка стреляя крупным и средним калибром. В 8 ч. 15 м. корабли попали под тяжелый обстрел. Повсюду вокруг нас стали видны вспышки. Насколько я мог окинуть горизонт – повсюду виднелись неприятельские суда. Я не видел ни начала, ни конца неприятельской колонны, поэтому не мог выбрать "второй корабль справа" и вместо этого избрал цель, видимую лучше других. Начался ожесточенный бой. В короткое время азарт боя возрос до высшей степени. Нам стало ясно, что перед нами весь английский флот. По высокому корпусу я догадался, что обстреливаю громадный линейный корабль. Между линиями обоих флотов все еще продолжались бои легких крейсеров и миноносцев. Вдруг в поле зрения моего перископа появился горящий германский легкий крейсер. Я узнал "Wiesbaden". Он стоял весь окутанный дымом, и только ютовое орудие продолжало отстреливаться от английского легкого крейсера. "Wiesbaden" обстреливал английский легкий крейсер, снаряды которого решетили несчастный корабль. Меня охватила ярость, я бросил свою прежнюю цель, повернул орудия на мучителя бедного ’’Wiesbaden". Измерили расстояние и после второго залпа мы накрыли английский корабль. Высокий огненный столб поднялся к небу; по видимому, на нем произошел взрыв погреба. Он повернул и стал убегать полным ходом; я послал ему вдогонку еще два или три залпа. В это время второй артиллерийский офицер спросил меня, указывая на четырехтрубный крейсер: "Это немец или англичанин?" Я направил свой перископ. Во мгле почти нельзя было отличить темный английский цвет от светлого германского. Когда мы установили, что это был английский крейсер, второй артиллерист попросил разрешения его обстрелять. Средняя артиллерия направила на него свои орудия, но в момент, когда он скомандовал "залп", произошло что-то необъяснимое. Английский корабль, который оказался старым броненосным крейсером, вдруг переломился пополам сильным взрывом, и черный дым и отдельные судовые части высоко поднялись в воздух. Пламя прошло по всему кораблю, и он исчез у нас на глазах в морской пучине. Только громадное облако дыма еще указывало место, где только что сражался гордый корабль. По моему мнению, он был потоплен нашим передним мателотом, крейсером "Lutzow”. Эта драма разыгралась в более короткий промежуток времени, чем длился мой рассказ о ней. Погибший корабль оказался броненосным крейсером "Defence". Мы наблюдали это событие с близкого расстояния в трубы с пятнадцатикратным увеличением, видели все подробности, и поэтому оно произвело на меня особенно сильное впечатление.
Я опять взял под обстрел большие корабли, но совершенно не знал, что это были за суда. В 8 ч. 22 м. мы шли курсом SO. Но теперь, при шуме боя и плохой видимости, я не мог составить себе ясного представления о тактической обстановке. Вдруг у меня пронеслась мысль: не обстреливаю ли я германский корабль. В это время немного прояснилось, и я отличил типичные английские контуры судов и их темный цвет.
По моему мнению, наша более светлая серая окраска выгоднее, чем темная английская. Наши корабли исчезали в редких полосах мглы, надвигавшейся теперь с востока на запад, гораздо быстрее английских кораблей.
В кормовой боевой рубке в 8 ч. 25 м. записали: "На линейном крейсере "Lutzow" тяжелые попадания в носовую часть. На крейсере пожар, много дыма"; в 8 ч. 30 м. "В "Derfflinger” попало три крупных снаряда".
Один из этих снарядов попал во второе 6-дюймовое казематное орудие, отбил половину ствола и осколками вывел из строя убитыми и раненными почти всю прислугу. Остальные попадания пришлись в кормовую часть крейсера.
Я старался теперь выбрать целью один из головных кораблей английской колонны, так как видел, что "Lutzow" стрелял очень редко; управление огнем временами было невозможно из- за дыма, выходившего из его горевшей носовой части.
С 8 ч. 24 м. я обстреливал неприятельские линейные корабли в направлении NО. Дистанции были очень малы – от 30 до 40 каб. (6070 гкм.), и, несмотря на это, корабли исчезали в полосах тумана, которые медленно тянулись вперемежку с пороховым дымом и дымом из труб. Наблюдение за падением снарядов стало почти невозможно. Вообще видны были только недолеты, а когда я переходил на перелеты, всплески становились невидимыми. Я перешел на стрельбу по дальномеру, пользуясь отсчетами дальномера в артиллерийском посту. Отсчеты были неравномерны и неточны из-за мглы. В то же время мы попали под хорошо направленный и частый огонь нескольких кораблей. Противник видел нас гораздо лучше, чем мы его. Большую роль для видимости в море играет положение солнца: во мгле лучше видны теневые стороны судов, чем освещенные солнцем. Таким образом, начался неравный упорный бой. Несколько больших снарядов попало в нас и взорвалось внутри крейсера. Весь корабль дрожал по швам. Командир несколько раз выводил нас из строя, чтобы уйти от накрытий. Срелять при таких обстоятельствах стало нелегко. Так продолжалось до 8 ч. 29 м.
В этот момент полоса тумана приподнялась, как театральный занавес. Перед нами в свободной от тумана части горизонта, ясно вырисовываясь оказался громадный корабль, с двумя трубами между мачтами и с третьей трубой, вплотную к треногой фок-мачте. Он шел полным ходом параллельно нашему курсу. Его орудия были наведены на нас, и как раз в этот момент раздался взрыв накрывшего нас залпа. "Прицел 49 каб. (90 гкм.), залп!” – скомандовал я и ожидал с лихорадочным нетерпением наши падения. Офицер-наблюдатель передал мне с марса: "Перелет. 2 попадания”. Я скомандовал: "1/2 меньше. Хорошо, поражение". Через 30 с. следующий залп выбрасывается из наших орудий. Я увидел два недолета и два попадания. С марса закричали: "Попадание". Каждые 20 с. мы выстреливали теперь по залпу. В 8 ч. 31 м. мы выпустили по этому кораблю наш последний залп, и в этот момент перед нами разыгралась в третий раз ужасная картина, которую мы наблюдали при гибели "Queen Магу” и "Defence". Так же, как и тогда, на нем произошло несколько последовательных ужасных взрывов. Рухнули мачты, части корпуса неслись в воздух, громадная черная туча дыма поднялась, из разламывавшегося корабля разлеталась во все стороны угольная пыль. Пламя пробежало по нему, последовали новые взрывы, и он исчез с наших глаз за черною стеною. Я крикнул в телефон: "Наш противник взлетел на воздух"! И среди грохота боя раздалось по всему кораблю громовое "ура", вылетавшее из всех переговорных труб и телефонов. Я поблагодарил дальномерщиков и скомандовал: "Перемена цели влево, на второй линейный крейсер справа". Бой продолжался. Впоследствии оказалось, что потопленный нами корабль был линейный крейсер "Invincible", на котором держал свой флаг контр-адмирал Hood, погибший вместе с крейсером.[* Сопоставляя донесения Битти и другие английские источники с германскими, кап. 2 ранга Хаазе доказывает, что "Invincible” был тот корабль, который погиб под огнем ’’Derfflinger”. В первоначальных германских донесениях указывалось, что был потоплен линейный корабль типа "Queen Elisabeth", ошибка произошла из-за сходства силуэтов этих двух типов судов. Однако это последнее заключение непонятно, так как корабли указанных типов совсем не одинаковы.]
Схема маневрирования эскадр с 7 ч. 48 м. до 9 ч. 17 м. вечера 31 мая 1916 г.