Страница 24 из 48
— Чуток их видел и мне хватило, сэр. Ходят в таких больших, высоких штуковинах, выше церковного шпиля, на трех ногах…
— На трех ногах? — повторил Челленджер.
— Ну в точности табуретка для дойки, а поверху колпак, вот так. Крутится туда-сюда и лучом светит, будто сам дьявол. Слышал, целый полк изжарили, вот так, сэр. Одна радость, я того не видел.
Челленджер грузно развернулся и направился к дому. Он вновь попытался связаться с Холмсом, после собрался было предложить свои услуги военному министерству, но издерганные телефонные барышни не смогли соединить его ни с одним из номеров. С гневным рыком Челленджер повесил трубку.
Под звон церковных колоколов, доносившийся из окон, в кабинет Челленджера вошел Остин с газетным выпуском в руках. Кривые строчки плясали на листе под гигантскими, кричащими заголовками. В Серрэе, как сообщалось, упал третий цилиндр. Марсиане теперь быстро перемещались с места на место в боевых машинах; описания этих механизмов были туманны — говорилось только, что они представляли собой громадные, чрезвычайно сложные по своему устройству конструкции, которые передвигались на трех суставчатых ногах со скоростью железнодорожного экспресса. Далее говорилось, что посредством непостижимого теплового луча марсианские машины уничтожили ряд артиллерийских расчетов. Помимо этих обрывочных сведений, газета не содержала ничего членораздельного.
Ближе к вечеру Челленджер вышел на улицу, намереваясь подробнее расспросить беженцев из Серрэя. На ступеньках Энмор-парка устало сидел молодой человек в помятой одежде, весь мокрый от пота. По приказанию Челленджера, Остин вынес хлеб, холодное мясо и стакан эля. Молодой человек пребывал в очевидном потрясении, но сумел достаточно внятно рассказать о своих приключениях.
Он был клерком из адвокатской конторы и на выходных навещал друзей в их загородном домике в Серрэе. Ему довелось увидеть марсиан в деле, так что клерк считал себя счастливчиком, поскольку смог спастись и вернуться в Лондон. Марсиане, рассказал он Челленджеру, с легкостью и без всякой жалости уничтожали дома и целые деревни, но в первую очередь их внимание было обращено на транспорт и связь. Боевые машины планомерно разрушали железнодорожные пути и телеграфные линии.
— Иными словами, — подвел итог Челленджер, — они скорее стараются разрушить наш жизненный уклад, чем сразу нас уничтожить.
— Насколько я видел, так они и поступают, — ответил клерк, доедая бутерброд. — Благодарю вас, сэр, за вашу доброту. Мне нужно спешить, я снимаю комнату рядом с Примроз-хиллом.
Он снова пробормотал слова благодарности и ушел. Челленджер, склонив голову, медленно побрел по улице. Домой он возвратился к ужину и за столом оставался в задумчивости.
— Джордж, — не выдержала миссис Челленджер, — что мы будем делать?
— Я принял решение, Джесси. Наша совместная жизнь давно научила тебя полностью доверять мне в подобных вопросах. Завтра утром мы покидаем Лондон.
— Куда мы поедем, Джордж?
— Затрудняюсь сказать. Будь добра, собери для нас смену одежды и не забудь ценные вещи — украшения и так далее.
Ранний летний рассвет застал Челленджера на ногах. Он надел удобный твидовый костюм и плотно набил бумажник банкнотами; в карманы брюк Челленджер поместил двадцать золотых гиней и множество серебряных и медных монет. В холле мелькнула тень — Остин, как всегда бесшумно, поспешил на крик газетчика. Позавтракав, Челленджер вышел на улицу.
Лакей стоял на тротуаре с газетой в руке и тихо говорил что-то невысокому, плотному человеку с седыми бакенбардами; на круглой голове незнакомца плотно сидела кепка с длинным козырьком. Рядом терпеливо ждал пятнистый жеребец, запряженный в двухколесную повозку.
Остин протянул Челленджеру газету. Профессор стал просматривать первую полосу; спешившие мимо пешеходы то и дело толкали его. «Лондон в опасности» — гласили огромные черные буквы заголовка. Ниже следовал отчет о гибели воинских частей в Кемптоне и Ричмонде и значительных разрушениях в провинциальных городках и селениях. Говорилось также о новом смертоносном оружии марсиан, которое газета именовала «черным дымом» и описывала как «гигантские облака ядовитых черных испарений, выпускаемые при помощи ракет».
Остин, повысив голос, о чем-то спорил с человеком в кепке.
— Я не могу уйти без разрешения профессора Челленджера, — решительно сказал он.
— Уйти? Куда это? — осведомился Челленджер.
— Я старый приятель Остина, сэр, — сказал незнакомец. Он притронулся к козырьку своей кепки, словно отдавал честь. — Когда-то мы вместе работали на железной дороге. Поездные команды, знаете ли, отказываются сейчас работать. Собираем добровольцев, хотим перевезти всю эту кучу испуганного народа на север.
— Моя обязанность — оставаться с вами и миссис Челленджер, профессор, — заявил Остин, но Челленджер лишь отмахнулся.
— Иди с ним, Остин, поскольку уж ты ему нужен. Ты пригодишься в поезде. Но… — обратился он к человеку с железной дороги, — раз вы забираете Остина, придется вам оставить коня и повозку.
Челленджер оглядел жеребца. Это был мерин лет восьми на вид, чуть коротконогий, но казавшийся здоровым и сильным.
— Как его зовут?
— Даппл, сэр. Простите, будет не очень-то нормально, если…
— Ерунда! — возразил Челленджер так громко, что оказавшийся рядом пешеход в испуге обернулся. — Быть может, вы видите хоть малейший признак нормальности в нашем сегодняшнем положении? Времена нынче исключительно ненормальные, друг мой. Такие времена, само собой понятно, требуют не совсем нормальных действий. Вам нужен Остин, мне — конь и повозка. Обмен, я считаю, более чем справедливый!
Властный голос Челленджера перешел в могучее рычание. Человек с железной дороги съежился и робко протянул вперед мозолистую ладонь.
— Хорошо, сэр. Скажем, десять фунтов?
Челленджер вытащил из бумажника банкноту.
— Иди, собери вещи, Остин, — сказал он лакею. — Заберешь кухарку и Джейн, горничную. Удачи вам всем. Надеюсь, вы окажетесь в безопасности.
— Миссис Челленджер не поедет с нами, профессор? — спросил Остин.
— На переполненном, дряхлом поезде, который ведет команда добровольцев? — рявкнул Челленджер. — Я слишком ценю ее для этого. Да, попроси ее выйти ко мне. Поторопись, Остин.
Лакей метнулся в дом. Через мгновение показалась миссис Челленджер. Профессор приветствовал ее торжествующей улыбкой.
— Представляю экипаж, на котором мы совершим небольшую загородную прогулку, — сказал он. — Мне необходимо оставаться здесь с нашим новым другом Дапплом, иначе кому-нибудь может вздуматься его угнать. Дорогая, не принесешь ли наши саквояжи? Захвати заодно мою соломенную шляпу и альпийские ботинки. Если тебя не затруднит, собери корзинку с припасами. На сегодня — холодное мясо. Далее, нам понадобятся консервы — думаю, колбаса, сардины и соленья. Быстрее, быстрее, дорогая, мы должны торопиться.
Миссис Челленджер послушно исчезла в доме. Почти тут же вышел Остин с видавшей виды дорожной сумкой на плече, в сопровождении двух служанок; попрощавшись с профессором, они ушли, а с ними и человек с железной дороги. Челленджер осмотрел двуколку — легкий и простой экипаж, в каких на станциях развозили багаж и срочные бандероли. Повозка была застлана соломой, на сиденье могли поместиться двое. Он потрепал пятнистый нос Даппла, тот ответил тихим ржанием.
— Вот мы с тобой и познакомились, — сказал профессор.
Несколько минут спустя появилась миссис Челленджер, нагруженная плетеной корзинкой для пикника. Челленджер встретил ее на ступеньках, забрал корзину и отнес припасы в повозку.
— Должен попросить прощения за то, что заставляю тебя носить тяжести, — сказал он. — Я никак не могу оставить без присмотра наш транспорт.
Он указал на шумный, все увеличивающийся поток пешеходов.
— Тебе ничего не грозит? Вдруг кто-нибудь захочет отнять повозку?
— Пусть только попробуют! Но мне не нравится, что тебе приходится перетаскивать тяжелые вещи.