Марсианские истории

Подпрыгнув, он вскарабкался по веревке на борт самолета. Его вес заставил суденышко спуститься ниже, и в тот момент, когда Гохан взобрался на него, первый бенс вспрыгнул на корму. Гохан вскочил на ноги и двинулся к зверю, надеясь столкнуть его вниз прежде чем он вскарабкается на палубу. Он увидел, что остальные бенсы собираются последовать примеру своего вожака. Если им удастся это, он погиб. Оставалось единственная надежда. Прыгнув к рулю высоты, Гохан переключил его. Одновременно с этим, три бенса вскочили на корабль Самолет медленно поднимался. Гохан почувствовал легкий толчок под килем, сопровождавшийся глухими звуками, с которыми сорвавшиеся бенсы падали на землю. На палубе оставался только первый бенс: он стоял на корме, разинув пасть. Гохан выхватил меч.

Зверь, видимо, смущенный необычностью обстановки не двигался. Наконец, он медленно пополз к желанной добыче. Самолет продолжал подниматься, но Гохан поставил ногу на руль высоты и приостановил подъем. Он не хотел, чтобы ветер, дувший вверху, унес его прочь. Самолет продолжал медленно двигаться к крепости, увлекаемый туда толчками тяжелого тела бенса.

Человек следил за медленным приближением чудовища, видел слюну, стекавшую с его клыков, дьявольское выражение морды. А зверь, убедившись в прочном положении палубы, пытался приблизиться. Когда человек внезапно прыгнул к одному борту, в ответ самолет столь же стремительно наклонился. Бенс припал к палубе и вцепился в нее когтями.

Гохан подскочил к нему с обнаженным мечом. Зверь яростно зарычал и попытался схватить этого ничтожного смертного, мешавшего насладиться законной добычей, а человек отпрыгнул на другой конец палубы. Бенс последовал за ним и на мгновение повернулся боком. Огромные когти просвистели у самой головы Гохана, и в тот же момент его меч пронзил сердце зверя. Когда воин вынул свой меч из туловища, мертвый бенс свалился за борт.

Быстрый взгляд обнаружил, что самолет движется к крепости. В следующее мгновение он как раз будет над крепостью. Гохан подскочил к приборам и заставил самолет опуститься на землю. Но опуститься за пределами ограды, где бенсы все еще поджидали свою добычу, означало верную смерть, а внутри он видел множество сгрудившихся, казалось спящих фигур. Корабль же висел в нескольких футах над землей. Следовало либо рискнуть и опуститься внутри ограды, либо продолжать движение вперед без надежды вернуться когда-либо в эту населенную бенсами местность, из многих мест которой теперь доносилось рычание этих могучих марсианских львов.

Вцепившись в борт, Гохан выбросил якорь и закрепил его на вершине стены, а затем и сам спустился на стену. Укрепив якорь окончательно, он принялся рассматривать, что же находилось за оградой. Спящие внизу по-прежнему не двигались — казалось, что они мертвы. Слабый свет падал из отверстий в крепости, но не было слышно или видно никаких признаков тревоги. Цепляясь за веревку, Гохан спустился со стены и тут смог внимательно осмотреть лежащие фигуры, которые он принял за спящих. С приглушенным восклицанием ужаса, он отвернулся от безголовых тел рикоров. Вначале он решил, что это люди, подобные ему, но обезглавленные, затем он заметил, что они движутся, и понял, что они живые. От этого открытия его ужас и отвращение только увеличилось.

Однако здесь скрывались объяснения того события, свидетелем которых он был днем, когда Тара Гелиум сбросила голову со своего спутника, и Гохан видел, как эта голова вернулась к своему телу. Подумать только! — жемчужина Гелиума во власти этих отвратительных созданий!

Гохан вновь вздрогнул, но затем взял себя в руки. Взобравшись на палубу, он опустил самолет на землю. Затем он двинулся к двери в крепость, пробираясь среди лежавших тел, лишенных сознания рикоров, миновав их, он вошел в крепость.

VIII. В крепости

Чек, в недавнем прошлом третий десятник поля Лууда, сидел, переживая свой гнев и унижение. Неожиданно в нем проснулось нечто, само существование которого ему не снилось раньше.

Было ли его беспокойство и неудовольствие влиянием странной пленницы? Он не знал. Он подумал о смягчающем влиянии шума, который она называла пением. Могут ли существовать более приятные и ценные вещи, чем холодная логика и бесчувственная сила ума? Может ли быть сбалансированное и уравновешенное совершенство предпочтительнее предельного развития единственной характеристики? Он думал о всеобъемлющем мозге, о котором мечтали все калданы. Этот мозг был бы глухим, слепым и немым. Тысячи прекрасных незнакомок могли бы петь и танцевать перед ним, но он не почувствовал бы удовольствия, так как не обладал бы необходимыми органами для восприятия всего этого. Калданы сами отрекались от самых больших удовольствий, доставляемых чувствами. Чек подумал, как далеко они зашли в этом процессе. Вслед за тем он стал размышлять над самой основой их теории. В конце концов, возможно, девушка права: для какой цели служил бы этот огромный мозг, замурованный в своей подземной норе?

Из-за этой теории, он, Чек, должен был умереть. Так приказал Лууд. Несправедливость этого приказа наполнила его гневом. Но положение его было безвыходным. Спасения не было. За оградой его встретили бы бенсы, внутри — другие калданы, безжалостные и жестокие. Такие понятия, как любовь, верность, дружба, не были им знакомы — это были лишь мозги. Он может умертвить Лууда, но какая в этом для него выгода? Другой король будет освобожден из замурованного помещения, а Чек будет убит. Чек не испытал бы даже радости мщения, ибо не был способен на такие чувства.

Чек, взобравшись на своего рикора, шагал по комнате, в которой ему приказали остаться. Обычно он принимал распоряжения Лууда с полной невозмутимостью, так как они всегда были строго логичны. Но вот теперь ему казалось, что это неверно. Его очаровала пленница. В жизни, оказывается, есть удовольствия, и даже много. Мечта о совершенном мозге покрылась дымкой и отступила в самую глубину его мыслей.

В это время в дверях показался красный воин с обнаженным мечом. Это был мужской двойник пленницы, чей мягкий голос победил холодный и расчетливый мозг калдана.

— Молчать! — приказал вошедший, помахав обнаженным мечом перед глазами калдана. Я ищу женщину, Тару Гелиум. Где она? Если тебе дорога жизнь, говори, быстрее и только правду.

Если он ценит свою жизнь! Именно об этом думал только что Чек. Он быстро соображал. В конце концов совершенный мозг сам по себе бесполезен. Возможно, что он найдет путь спасения от власти Лууда.

— Ты представитель ее народа? — спросил он. — Ты пришел освободить ее?

— Да.

— Тогда слушай. Я подружился с нею и поэтому я должен умереть. Если я помогу тебе освободить ее, ты возьмешь меня с собой?

Гохан из Гатола оглядел странное создание с головы до пят — совершенное тело, гротескная голова, лишенное выражения лицо. И среди таких дни и недели томилась в плену прекрасная дочь Гелиума?

— Если она жива и не ранена, — сказал он, — я возьму тебя с нами.

— Когда ее увели от меня, она была жива и не ранена, — ответил Чек. — Я не знаю, что случилось с нею после этого. За ней послал Лууд.

— Кто такой Лууд? Где он? Веди меня к нему!

Гохан говорил быстро и властным тоном.

— Идем, — сказал Чек и направился из комнаты в коридор, ведущий в подземные норы калданов. — Лууд — это мой король.

Я отведу тебя в его помещение.

— Быстрее! — настаивал Гохан.

— Спрячь меч в ножны, — посоветовал ему Чек, — мы будем проходить мимо калданов, и я скажу им, что ты новый пленник. Они мне поверят.

Гохан поступил так, как советовал ему Чек, но предупредил калдана, что его рука на рукояти кинжала.

— Ты не должен опасаться вероломства от меня, — сказал Чек. — В вас заключена моя единственная надежда на жизнь.

— Но если ты обманешь меня, — предупредил его Гохан, — тебя ждет смерть, такая же верная, как и по приказу твоего короля.

Чек ничего не ответил, но продолжал быстро идти по спускающимся подземным коридорам, пока, наконец, Гохан не сообразил, насколько он в руках своего странного помощника. Даже если он обманет его, Гохан не может его убить, так как без его помощи красный человек не найдет обратной дороги к крепости и дороге.