Гибельный клинок

В танке было жарко, как в духовке. Комфорт экипажа, хотя и был отнюдь не на первом месте в списке приоритетов Адептус Механикус, все же был принят во внимание теми, кто создавал конструкцию «Гибельного Клинка» целую вечность назад. Системы охлаждения и очистки воздуха были частью оборудования, позволявшего танку вести боевые действия во множестве самых неблагоприятных вариантов окружающей среды. Но «Марсу Победоносному» была тысяча лет. Несмотря на свой почтенный возраст, из-за поврежденного СШК танк был менее совершенным, чем древние машины, и Калидар стал тяжким испытанием для его систем. Тончайшая пыль, тоньше косметической пудры, забивала фильтры. До этого задания фильтры приходилось менять через день. Но сейчас время и буря были против них. Нельзя было выйти из танка и расположиться лагерем. Воздух, которым они дышали, был тот же самый, что и неделю назад — выдыхаемый углекислый газ снова и снова прогонялся сквозь древние системы очистки воздуха. Воздух стал сухим и едким, но при этом насыщенным запахом, который отфильтровать было невозможно — запахом людей, запертых в тесных и жарких отсеках, лежалых продуктов и испражнений, смрадного дыхания и еще более зловонного пота. Курение лхо на Парагоне считалось вредной привычкой, но Банник радовался, что Ралт курильщик, потому что дым лхо хоть как-то уменьшал вонь в танке. Все разделись до маек. В поту, грязи и масле, без знаков различия, они все выглядели одинаково — наводчик и лейтенант, связист и заряжающий: грязные, нервные, с усталыми глазами.

Говорил только Кортейн, и только чтобы отдать приказы или запросить какие-либо сведения. Только он оторвал взгляд от приборов, когда вошел Банник, остальные просто не обратили внимания.

— Уже пора? — спросил Кортейн. — А остальные?

— Идут, — сказал Банник.

— Хорошо, — Кортейн снова посмотрел на стол-карту, на котором прокручивалась схематичная голопроекция окружающей местности. Он увеличил масштаб изображения. Усыпанные валунами плато и узкие каньоны пустошей по краям котловины Озимандии начали сходить на нет.

— Мы выходим на ровную местность. Понадобится несколько часов, чтобы пересечь ее и добраться до края котловины. Я решил не задействовать весь экипаж до следующей смены. Мы все должны хорошо подготовиться, прежде чем войдем в саму котловину. Я продлеваю твой период отдыха, Мегген.

Мегген откинулся в кресле с видимым облегчением.

— Спасибо, сэр.

— Банник, прежде чем сменишь Раддена, спустись к Аутленнеру и скажи, что я приказал ему поспать полчаса. Это время танк поведет Ганлик.

— Да, почетный лейтенант.

Банник спустился по трапу, попятившись, чтобы пропустить Ралта. Проходя, он хлопнул по плечу Ганлика.

— Тебе приказано заступить на место водителя.

Вместе они пошли в отделение управления, приноравливая шаги к колебаниям корпуса танка, который сильно трясло и качало на неровностях пустошей.

Аутленнер никогда не покидал свое место добровольно, и спал только тогда, когда ему приказывал Кортейн. Все мысли механика-водителя сосредоточились на том, как провести «Марс Победоносный» по опасной местности вслепую сквозь бурю. Глаза Аутленнера неотрывно смотрели на экран главного ауспика. Меньшие экраны передавали изображения в реальном времени с авгур-камер, несколько из них вышли из строя из-за боевых повреждений или эрозии, вызванной пылью. Аутленнер сидел, откинувшись в кресле водителя, и явно чувствовал себя в своей стихии, ловкими движениями поправляя курс танка и проводя его буквально в миллиметрах от выпирающих на поверхность скальных выступов и огромных валунов. Банник наблюдал с восхищением, как всегда, когда приходил в отделение управления. Он и не думал, что можно вести столь громадную машину с такой точностью.

— Вы двое пришли, чтобы дышать мне в затылок? Только зря отвлекаете меня, — сказал водитель.

— Вставай. Тебя сменит Ганлик. Почетный лейтенант приказал тебе поспать полчаса.

— Или что? Ганлик не сможет вести по такой местности.

— Или он спустится сюда и расскажет тебе сказку перед сном, а потом отправит твою жалкую задницу под трибунал, — прорычал Ганлик. — Вылезай.

— Мы почти преодолели этот хребет. До следующего, последнего перед самой котловиной, будет ровная местность, — сказал Банник.

— Вылезай, — приказал Ганлик.

Аутленнер хмыкнул.

— Ну, если справишься… Погоди секунду.

Еще несколько движений рычагами, легкая поправка курса. Подождав, пока танк выйдет на участок относительно ровной местности, Аутленнер заблокировал рычаги и встал.

— Принимай пост.

— Ты пил что ли, Аутленнер? — спросил Ганлик, проталкиваясь мимо него к сиденью.

— Тут глис не нужен, — мехвод постучал себя по голове. — Мозги заняты. Я пью только когда мне скучно. А здесь скучать не приходится.

Ганлик кисло посмотрел на него, уселся на сиденье и разблокировал рычаги. Манера движения «Гибельного Клинка» изменилась, стала заметно менее гладкой. Послышались приглушенные удары, треск и скрежет, когда Ганлик задевал бортами скалы.

— Я тебе говорил, — сказал Аутленнер Баннику, — слишком трудный участок для него.

Банник задумчиво закусил губу. Аутленнер был прав.

— Ты уверен, что справишься? — спросил он Ганлика.

— Может быть, эти звездочки и дают тебе право приказывать мне, но я служу на этом танке уже тринадцать лет и вполне могу его водить, поэтому не слушай Аутленнера. Кроме того, скоро эти каньоны кончатся, как ты и говорил. Котловина Озимандии — старый метеоритный кратер. Нет, не такой, где мы сражались с орками у рудника. Это настоящий кратер, миллионы лет назад сюда упал большой метеорит, ударив с такой силой, что испарил кору планеты. Эти хребты и выступы — застывшие каменные волны, камень здесь когда-то кипел, как вода, понятно? Когда мы войдем в саму котловину, местность будет ровной, там они все засыпаны песком. Проклятая пыль хоть здесь оказалась полезной.

— Ясно, Ганлик.

Банник и Аутленнер собрались уходить.

— Эй! Банник!

Банник обернулся.

— Что?

— Смотри в оба. Увидишь что-то странное, скажи мне, ладно? Это место полно лорелея, кристаллы здесь плотнее и тяжелее обычных из-за солнца и метеоритного удара. Это настоящая психоловушка, и когда мы подойдем ближе, лорелей начнет действовать нам на мозги. Думаешь, что видения, которые нас мучили до сих пор, это уже достаточно плохо? А дальше, как мне говорили, будет куда хуже. Здесь много раз пытались добывать лорелей, но ничего не получалось. Святая Терра, тут даже пытались построить улей, но поля псайкерской энергии здесь слишком сильны, говорят, тут каждый может стать псайкером! Броня немного защищает от их действия, да и это должно помочь, — он указал на кристаллы лорелея, развешанные по отсеку. — Какие-то особые трещины в кристаллах генерируют антипсайкерское поле. И если развесить такие кристаллы вокруг, это создаст помехи психоволнам, по крайней мере, частично.

Банник улыбнулся. Ганлик не переставал удивлять его.

— Откуда ты узнал все это, Ганлик?

— Как я и говорил, я не ленился расспрашивать местных. Ты скоро сам захочешь себе такой же, — Ганлик указал на свой амулет на груди. — И судя по тому, что я слышал, ты убедишься, что я прав, как только мы войдем в котловину, — он пристально посмотрел на Банника. — Говорят, это как заглянуть в варп, а по доброй воле никто не захочет делать этого.

Аутленнер и Банник ушли, оставив Ганлика вести танк. Банник помог водителю забраться в спальный отсек. Аутленнер поморщился, закрывая люк. Посменно используемые койки на раскаленной нижней палубе — не самое приятное спальное место, но, по крайней мере, на «Гибельном Клинке» были спальные места. Экипажи «Леман Руссов» во время таких долгих маршей были вынуждены спать на боевых постах, если они вообще спали.

Банник собирался вернуться на командную палубу, когда его внимание привлекло щелканье колоды таро Форкосигена. Лейтенант едва сдержал раздражение. Кортейн приказал ему не трогать техноадепта. Так он и сделает.