Страница 39 из 64
Вдали, у Малахова кургана, раздавались редкие выстрелы. Марта вспомнила:
- Через неделю первая бомбардировка начинается. Стивен там, - она взглянула в сторону синей, яркой воды залива: «Почти сто кораблей у нас, большинство паровые. У русских в четыре раза меньше, но ведь они затопили несколько старых суден у входа в бухту. Теперь флоту не подойти ближе, а надо. Без морской артиллерии обстрел города будет слишком слабым».
Ее бронзовые волосы были укрыты таким же серым платком. Марта коснулась золотой цепочки на шее. Девушка, невольно, улыбнулась. Кузен, прощаясь с ней на флагмане эскадры, перед высадкой десанта, отдал ей медальон. «Кольцо, - подмигнул ей капитан Кроу, - я себе оставлю. Встретимся после войны и обменяемся, понятно?»
С ним было легко, подумала сейчас Марта. Он отлично разбирался в математике, и объяснял ей устройство паровых машин. Неделю назад его отпустили сюда, на сушу, помочь со строительством фортификаций. Они сидели на выжженной, сухой траве. Стивен курил и смотрел на бухту: «Я кое-что придумал, дорогая кузина. Если получится, то все эти дрова, - он указал на торчащие из воды мачты русских кораблей, - взлетят на воздух, и мы спокойно зайдем в залив».
Марта лежала, закинув руки за голову, покусывая травинку.
- Ворон так сделал, в Картахене. Пожертвовал собой, и запер испанцам выход из гавани. Это у тебя в крови, - она усмехнулась, и взглянула на кентавров и наяд на эфесе его шпаги.
Кузен почесал каштановые, выгоревшие на солнце, с золотистыми прядями волосы.
- Когда все это закончится, - он обвел рукой английские укрепления, - я отправлюсь прокладывать трансатлантический телеграфный кабель. Чтобы наши письма в Америку шли не две недели, а сразу доставлялись адресату. Мы уже сделали такую линию, через пролив. И через океан тоже проведем.
- А потом? - Марта смотрела в бесконечное, голубое небо. Над их головами кружили вороны.
- Две тысячи людей на Альме погибло, - вздохнула девушка: «И раненых за пять тысяч. И это только первое сражение».
- А потом я отправлюсь искать Северо-Западный проход, - уверенно ответил капитан Кроу: «Но сначала надену тебе кольцо на палец и возьму тебя в экспедицию».
Марта приоткрыла один зеленый глаз и сердито сказала: «Это у тебя детское. Я сама поеду туда, куда хочу. Например, в Африку, к бесстрашному первопроходцу, графу Хантингтону».
О Маленьком Джоне они читали в газетах. Кузен, за семь лет, так и не появился в Англии, предпочитая бродить по бесконечным просторам Южной Африки.
- Хорошо, - Стивен почесал гладко выбритый, упрямый подбородок, - тогда я отправлюсь с тобой, а потом навестим Ледяной Континент. Я не теряю надежды найти корабль сэра Николаса и леди Констанцы. И вовсе это не детское, - добавил он, швырнув камешек вниз, с откоса холма, - мне двадцать четыре года. Я знаю, чего хочу в жизни. Хочу найти Северо-Западный проход и жениться на тебе.
- Я подумаю, - пообещала девушка. Присев, она оправила длинную юбку: «Ты ведь даже не знаешь, где твоя сестра сейчас».
Стивен наклонился к ее уху: «Там, где она должна быть, поверь мне».
- Милая моя девочка, - читала Марта, - мы все посылаем вам привет и пожелания здоровья. Берегите себя. Передай, пожалуйста, Аарону и Мэри, чтобы не беспокоились за Аниту. Она отлично учится, и мы все за ней присматриваем. Для тети Вероники полезно, что Анита у нее живет. Она отвлекается от своих мыслей, и начинает хоть немного интересоваться тем, что происходит вокруг.
Пьетро, приняв монашеский обет, привез тело отца в Лондон. После похорон мужа Вероника хотела покончить с собой, и провела год в загородной лечебнице. По возвращении оттуда, женщина написала сыну, в его итальянский монастырь. Никто не знал, что было в том письме. Пьетро после этого отправил им короткую записку: «Я уезжаю на Восток, и больше никогда не вернусь в Англию. Господь мне судья».
Сейчас он служил священником в Индии, в Пондишерри, и раз в год посылал им весточки. Бабушка Марта пыталась поговорить с Вероникой, но та только отворачивалась и уходила.
Марта вздохнула, и затянулась папироской. Дедушка Тедди умер через год после того, как привез ее в Лондон. Она с тех пор один раз навестила Вашингтон, виделась с дядей Дэвидом и его женой. Сара-Джейн оказалась очень славной, образованной девушкой, они с Мартой подружились.
Они сидели в саду особняка Вулфов. Сара-Джейн отложила книгу: «Я все понимаю. И Дэвиду говорю, чтобы он не расстраивался. Они взрослые мальчики. Я им не мать, и даже не мачеха. Просто жена отца. Но, сама видишь, Майкл приезжает из Гарварда, живет здесь, а Мэтью..., - Марта увидела, как по щеке цвета темного каштана ползет слезинка.
Сара-Джейн высморкалась в кружевной платок и горько покачала головой:
- Он сказал..., сказал, что не хочет даже видеть ни меня, ни...- негритянка подышала, - черных ублюдков. А ведь у нас даже детей нет еще, Марта.
Она разрыдалась. Марта, прижала ее к себе: «Во-первых, у тебя и дяди Дэвида будут дети, обязательно. Во-вторых, не надо слушать Мэтью. Он и с Полиной Фримен не разговаривает, потому что она за цветного замуж вышла. Все будет хорошо, милая».
- И бабушка Эстер умерла, - Марта, свернув письмо от прабабушки, бросила его на истоптанную, сухую землю, и подожгла. На ней не должно было быть ни одного документа, который мог бы вызвать подозрения. У нее имелся отлично сработанный, американский паспорт. В нем она именовалась Мартой Бенджаман, уроженкой штата Луизиана, девятнадцати лет от роду. Ростом Марта была в пять футов два дюйма, с рыжими волосами, зеленоглазая, проживала в Новом Орлеане.
- А пистолет? - спросила Марта прабабушку еще в Лондоне, когда они сидели у камина за кофе: «Если его узнают?»
- Его узнать может только мой внук старший, - сухо ответила женщина, - и то вряд ли. Ему тогда пять лет было. А ты помни, крестик, образ Богоматери и сабля родовая. И блокнот, руки Лавуазье, но вряд ли он сохранился, - бабушка вздохнула и что-то пробормотала себе под нос: «А что ты Бенджаман, -она внезапно улыбнулась, - это в честь бабушки Тео».
Ее учили русскому, все шесть лет. Марта занималась с другом тети Джоанны, мистером Герценом, который обосновался в Лондоне. Она каждый день говорила по-русски с бабушкой Мартой и дедушкой Питером. Стивен Кроу тоже учил русский. Юноша говорил: «Мы с ними будем воевать, это пригодится».
В последние два года бабушка наняла для Марты преподавателя из Кембриджа, он приезжал раз в неделю. Марта сейчас не бойко, но довольно правильно говорила по-арабски и читала Коран.
- Зачем? - как-то раз спросила она у бабушки. Та только отрезала: «На карту посмотри. Крым рядом с магометанскими странами. Если вдруг туда попадешь, на войне всякое бывает, надо знать язык».
Дядя Мартин научил ее разговорному китайскому языку. Он усмехнулся: «Философские трактаты, ты, конечно, не почитаешь, но на рынке объясниться сможешь. Опять же, на всякий случай».
- Джошуа сейчас на Святой Земле, - Марта затоптала ногой легкие хлопья, - на раввина учится. А Дэниел, в Вест-Пойнте. И Питер, - она внезапно улыбнулась, - в Индию уезжает.
Ей нравился кузен Питер. С ним было интересно, он водил ее в Британский Музей, и в галерею, где висел портрет бабушки Тео. Марта ездила в Ренн. Она виделась с дядей Жаном и его семьей, дядя Мартин и тетя Сидония отвезли ее в Париж, Амстердам, и Брюссель, к родственникам. Марта отчего-то вспомнила лазоревые, ласковые глаза Питера Кроу и тихонько вздохнула.
- Дай и мне покурить, - раздался сзади веселый голос. Мэри Корвино, тоже в сестринском платье, блеснула белыми зубами, присев рядом с Мартой. Из-под серого платка женщины выбилась темная, кудрявая прядь и упала на смуглый лоб. Глаза у Мэри были зеленые, твердые. Она потрепала Марту по плечу:
- Вечером начнем. Аарон договорился с командиром батальона, что там стоит, - Мэри махнула в сторону кургана: «Русские возятся, окопы роют, траншеи. Будет удобно. Мы с тобой поползем якобы трупы вытаскивать. Там вчера стычка была. Они немножко постреляют над головами у нас, в сторону русских позиций, для правдоподобия.