Страница 16 из 38
Забравшись в хижину твою?
Мадам, среди благоуханных
Ковров, рождённых в дальних странах
И сотканных в Савоннери,
У вас, куда ни посмотри,
Повсюду серебро по стенам,
Произведённое Жерменом,
И вслед китайским мастерам
Резьба Мартена тут и там;
Здесь грация японских ваз
В экстаз пришедших повергает;
Здесь весь подлунный мир у вас
В ушах алмазами сверкает;
Здесь пышность, спесь и щегольство
Царят и празднуют, ликуя, –
Но что здесь стоит одного,
Того – ты помнишь? – поцелуя.
Жерар де НЕРВАЛЬ (1808–1855)
ВРЕМЯ
Ода
I
Мудрец с умом проводит время,
В нем мудрецу загадки нет:
Он на земле, а не в Эдеме,
И сколько б он ни прожил лет,
Ему живётся, как живётся, –
Когда удача улыбнётся,
Он улыбнётся ей в ответ.
II
Не в золотых оковах власти,
Не в славе счастье нам дано,
И не в победах наше счастье,
Любовь и лира – вот оно!
Так выберем скорей подругу
И с лютнею начнём по кругу
Петь, и любить, и пить вино!
III
– Игрушки! Тщетные усилья!
Но вам учиться недосуг!
Что мудрецы? Бесславной пылью
Покрыт их безымянный круг!..
– Нет счастья на просторах мира,
Любовь – обман, а ваша лира –
Пустой и бесполезный звук!..
IV
Ну что же, предпочтём обманы
Холодным, горестным словам –
Они бессмысленны и странны;
И если зло досталось нам,
И если счастье только снится
И ложь повсюду воцарится,
Не лучше ли предаться снам?
V
Возлюбим же весну благую,
Чтоб нам раскаянья не знать
Грядущей осенью; впустую
Не будем в будущем искать
То счастье, что дано
Творцом нам, –
Там, без надежды, в мире тёмном,
Мы вспомним прошлое опять.
VI
Как быстро дни за днями мчатся!
Оглянешься – там тень одна…
Любви за ними не угнаться,
Она веселием полна.
Так предпочтём же нашу юность,
Чтоб нам надежда улыбнулась
И кубок выпила до дна!
Морис КАРЕМ (1899–1978)
ИТАК…
Итак, тебе пятнадцать лет,
Ты очень хочешь стать поэтом.
Глупец, безумец, и при этом
Ты обожаешь лунный свет.
Ты не находишь нужных слов
Для снов мальчишеского рая
И ходишь, рифмы подбирая,
Среди деревьев и прудов
Совсем один, в ночном саду,
Глядишь сквозь ветви старой ели
На звёзды – так волхвы глядели
На путеводную звезду.
Ты так влюблён и так нелеп
И не признаешься в ошибке,
Что будь ты даже трижды слеп,
Ты видел бы вокруг улыбки.
Тебе пятнадцать лет. Итак,
Ты очень хочешь стать поэтом,
Глупец, безумец, но при этом
Уверен: сердце – не пустяк.
Стихи бормочешь без конца,
Куда бредёшь – и сам не знаешь,
И прямо к сердцу, как птенца,
Весь мир ладонью прижимаешь.
«ЛГ» поздравляет с 70-летием замечательного поэта, детского писателя и переводчика Михаила Яснова и желает крепкого здоровья и вдохновения!
ХХ век Ильи Лохматого
ХХ век Ильи Лохматого
Литература / Литература / Рваное время
Мнацаканян Сергей
Теги: Илья Эренбург
125 лет со дня рождения И.Г. Эренбурга
Время от времени выплывают из прошлого значительные памятные даты. Вот и сейчас – очередная годовщина со дня рождения Ильи Эренбурга. Начнём с самого начала. Илья Григорьевич Эренбург родился 14 (26) января 1891 года в Киеве, а умер 31 августа 1967 года в Москве. Между этими датами прошла 76-летняя невероятная по богатству жизненных впечатлений, встреч, столкновений, творческого кипения жизнь одного из самых таинственных и блистательных творцов ХХ века.
Через несколько лет после рождения сына семья переехала в Москву. Уже в 15 лет Илья Эренбург стал узником тюрьмы за свои социалистические убеждения и пропагандистскую деятельность. Выпущенный через полгода под крупный денежный залог, он уехал в Париж, где началась его жизнь политэмигранта.
Юный беглец Илья Эренбург познакомился с Лениным, тоже в то давнее время политическим беглецом. Вождь российского пролетариата окрестил юношу с нестриженными космами, завсегдатая парижского кафе «Ротонда» Ильёй Лохматым. Вообще личное знакомство с Лениным в начальные советские времена могло стать и приговором, и охранной грамотой. Для Эренбурга это знакомство, конечно, стало охранной грамотой.
Уже тогда, в Париже, Илья Эренбург начал писать стихи, во многом пронизанные чувством ностальгии – по дому, по России. Его первая книжечка стихов вышла в Париже в 1910 году. Одна за другой выходили поэтические книги: «Я живу», «Одуванчики», «Детское», «Молитва о России» (1918), которую тогда запретили московские власти, и многие другие. Тогда же он начал переводить стихи французских поэтов. Его переводы из Франсуа Вийона стали классикой русской поэзии, и одно из четверостиший, «которое написал Вийон, приговорённый к повешению», в переводе Эренбурга любил и не раз повторял Владимир Маяковский:
Я – Франсуа, чему не рад.
Увы, ждёт смерть злодея,
И сколько весит этот зад,
Узнает скоро шея.
Стихи Илья Эренбург писал всю жизнь, но уже со второй половины 20-х годов прошлого века печатал их редко. Поэзия оставалась для писателя своего рода защитной средой. Он, по сути, писал стихи бесхитростные и не играл «суммой приёмов», в отличие, например, от Кирсанова или Сельвинского. Его стихи – это тайная исповедь культурного человека, беззащитного перед своим временем. Защищали только стихи:
Ты говоришь, что я замолк
И с ревностью и укоризной.
Париж не лес, и я не волк,
Но жизнь не вычеркнешь из жизни.
В давние годы молодой поэт начал писать книгу о поэтах, и книга «Портреты русских поэтов» имела успех. Но, как оказалось, вся эта работа было только подготовкой к большой жизни в русской литературе.
В июне-июле 1921 года в бельгийском местечке Ля Панн Илья Эренбург написал свой гениальный роман «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников…». Инициалы его героя складываются в ХХ – обозначение двадцатого века. В первом издании книга вышла с предисловием Николая Бухарина, школьного товарища писателя. Впоследствии роман издавался без «ленинской» главы о том, как ХХ и Илья Эренбург посетили Великого инквизитора (читай – Ленина) в его резиденции в Кремле. Глава была восстановлена в тексте романа только в конце 80-х годов ХХ века.
Подчеркну: это писалось в 1921 году, почти сто лет назад. Один из персонажей «ХХ», американский предприниматель мистер Куль, говоря о новом, ещё невиданном оружии, сказал, что это припасено для японцев, – за 35 лет до Хиросимы.
А вскоре появился блистательный роман-памфлет «Трест Д.Е. История гибели Европы» (1923). В этом романе есть такой эпизод: огромные толпы людей, охваченные неведомой эпидемией и движимые необъяснимым инстинктом, идут к западной оконечности континента с призывным криком «Даёшь Европу!». Коллективные шествия из книги Эренбурга до Европы не дошли, но какой блеск предвидения: не с этим ли именно воплем – «Даёшь Европу!» – на наших глазах двинулись миллионы беженцев из Северной Африки и Ближнего Востока на страны Шенгенской зоны, эти толпы захватывают Старый Свет, их невозможно депортировать и даже остановить, и с каждым днём беженцев становится всё больше… Им уже не хватает мест в созданных для них лагерях. Они выходят на площади старинных европейских городов с единственной целью: грабить, насиловать, требовать для себя хорошей жизни, обещанной им лидерами Евросоюза… Думаю, что именно это, по сути, и предсказывал Эренбург – великий европейский провидец с советским паспортом!