Страница 14 из 113
В 2000 г. в Южной Корее действовал 161 университет, в которых обучался 1 миллион 157 тысяч студентов. Кроме этого, в стране действует ещё около сотни т.н. «колледжей» – своего рода неполноправных вузов с двухлетним сроком обучения (их выпускники имеют право, сдав специальные экзамены, перейти на второй или третий курс «настоящего» университета). Подавляющее большинство корейских вузов – частные, государственных среди них только 24. Однако в Корее, в отличие, например, от Америки, государственные университеты ценятся гораздо выше, чем частные, и большинство способных и честолюбивых абитуриентов стремится попасть именно в государственный, а не в частный вуз. Вообще иерархия корейских университетов – тема важная и особая, мы к ней ещё вернёмся. Корея занимает одно из первых мест в мире по доле школьников, которые после окончания средней школы поступают в вузы – сейчас таких около 70%! Однако поступить в престижный вуз по-прежнему очень сложно.
Обучение в университете занимает 4 года, учебный год начинается 1 марта, но интенсивность занятий не очень велика, и корейские студенты, скажем прямо, особо не перерабатывают. Зимние каникулы длятся три месяца, а летние – два. Кроме того, в корейских университетах существует пятидневная рабочая неделя – суббота является выходным днём (стоит напомнить, что в корейских учреждениях, наоборот, суббота – рабочий день). Если сюда добавить ещё и многочисленные фестивали, спортивные мероприятия и прочие культпоходы, то получается, что корейские студенты вообще занимаются менее 150 дней в году!
Корейские университеты вполне оправдывают своё название и действительно являются именно универсальными учебными заведениями. Специализированные вузы (типа советских институтов, ныне сплошь переименованных в «университеты») существуют и в Южной Корее, но количество их невелико, да и статус их, за некоторыми исключениями, не слишком высок.
Типичный крупный корейский университет имеет в своём составе десять-двадцать факультетов, которые по американскому образцу обычно называются «колледжами». В некоторых провинциальных университетах факультетов-колледжей может и не быть, и они состоят непосредственно из кафедр. В крупном университете обычно есть факультеты естественных наук, один или несколько инженерно-технических, медицинский, юридический, историко-филологический (иногда может существовать и отдельный факультет иностранных языков), музыкальный, изобразительных искусств. В состав многих университетов входит и факультет домоводства, который предназначен для подготовки особо квалифицированных домохозяек (учатся там в основном барышни из богатых семей). Кроме того, при университете есть обычно и свои научно-исследовательские институты. Отмечу, что то, что в Корее гордо именуют «исследовательским институтом», у нас бы назвали скорее «лабораторией», ведь численность сотрудников в этих исследовательских центрах не слишком велика – обычно в университетском НИИ около десятка научных работников и 1–2 члена административного персонала.
Как и в России, в корейских университетах существует жёсткая обязательная программа. Многим читателям, наверное, кажется, что иначе и быть не может, но вот в американских вузах, например, студент составляет себе программу сам, его задача – просто набрать необходимое количество успешно сданных зачётов и экзаменов, а по каким предметам и в каком сочетании – это, обычно, его дело. Корейская система куда более похожа на российскую.
Современное корейское общество устроено так, что университетский диплом – необходимое условие удачной карьеры. Обходных путей нет, так что каждый год сотни тысяч корейцев пытаются стать студентами. Удача ждёт далеко не всех, и не удивительно, что всё, связанное с университетами, окружено в Корее таким уважением.
Всё выше, и выше, и выше... (Небоскрёбы Сеула)
Сеул – крупный, современный, капиталистический город. А с чем такой город ассоциируется в первую очередь? Конечно же, с небоскрёбами! В этом отношении Сеул, правда, пока не может соперничать с Токио или Чикаго, не говоря уж о мировой столице небоскрёбов – Нью-Йорке, но кое-чем похвастаться он всё-таки может.
На острове Ёыйдо, том самом, где находится корейский парламент и штаб-квартиры ведущих корпораций, возвышается самое высокое здание Кореи – 63-этажный небоскрёб страховой компании «Тэхан сэнмён». Впрочем, это официальное название используется очень редко, куда чаще этот небоскрёб именуется просто «63-этажным зданием».
В старой Корее не то что высотных, но даже и просто многоэтажных зданий не строили вообще. Все старинные корейские дома, даже дворцы королей и знати, всегда были одноэтажными, и первые многоэтажные строения появились только в самом конце XIX века, причём проектировали их исключительно иностранные инженеры и предназначались они в основном для размещения иностранных организаций – посольств, представительств компаний, гостиниц международного класса. При японцах, в двадцатые и тридцатые годы, в Сеуле было построено несколько трёх-, четырёх- и даже пятиэтажных зданий, но в целом город и тогда оставался одноэтажным. Почти все многоэтажные дома, построенные до 1945 г., были административными или деловыми. Первый многоэтажный жилой комплекс современного типа в корейской столице появился совсем недавно, только в 1963 году. Это был жилой комплекс Мапхо, в состав которого входило несколько пятиэтажных жилых корпусов. По виду они не очень отличались от своих сверстниц – советских «хрущобок» (а если и отличались, то, пожалуй, в худшую сторону), однако их появление вызывало настоящую революцию в корейском градостроительстве.
Как и любая революция, она проходила достаточно болезненно. Первоначальный проект микрорайона Мапхо отличался немалым размахом. Предполагалось построить жилой микрорайон на 1158 квартир, состоявший из одиннадцати десятиэтажных корпусов. Все квартиры должны были иметь центральное отопление от нефтяной котельной и смывные туалеты (повторяю – новинка в те времена), а в домах следовало устроить лифты. Однако эти планы вызвали бурные протесты. Газеты писали: «В стране, в которой нет ни капли нефти, недопустимо использовать её для отопления!»; «Мы не можем строить дома с лифтами – у нас не хватает электричества даже на освещение!»; «В Сеуле и так вода подается по расписанию, а тут собрались тратить её на какие-то ватерклозеты!» Действительно, в 1962 г. по основным экономическим показателям Корея находилась примерно на том же уровне, что Папуа Новая Гвинея и Нигерия, так что подобные проекты – не вызвавшие бы в те времена особого ажиотажа где-нибудь в Тамбове или Хабаровске – тогда казались фантастически амбициозными.
Аналогичного мнения придерживались и спонсоры – хотя в корейцы и не любят об этом сейчас вспоминать, строительство микрорайона в Мапхо в значительной степени финансировалось за счет американской помощи. Американцы и наложили на первоначальный проект своё вето: они не собирались тратить деньги налогоплательщиков на финансирование амбиций какой-то нищей развивающейся страны, неизвестно почему захотевшей построить в столице жилые здания с лифтами!
В итоге проект был пересмотрен. Смывные туалеты проектировщикам отстоять удалось, а вот этажность пришлось заметно подсократить, ограничившись шестиэтажными зданиями (разумеется, никаких лифтов). Отказались и от центральной нефтяной котельной, заменив её маленькими индивидуальными котельными, которые имелись в каждой квартире и работали на угольных брикетах, в Корее известных как «ёнтхан».
Именно эти мини-котельные и стали источником проблем в первую зиму существования комплекса. Обнаружилось, что очень немногие корейцы были тогда готовы жить на страшной высоте четвёртого этажа – не говоря уж о шестом! Поэтому в первые месяцы удалось продать только 10–15% квартир, причём продавались только квартиры на нижних этажах. В пустых и неотапливаемых помещениях стали лопаться трубы. Распространились слухи, что угольные котлы выделяют смертельно опасный угарный газ.