Страница 110 из 113
Некоторые из русских оказались неплохими коммерсантами. В середине двадцатых появилась в Сеуле и русская кондитерская, открытая семьёй Сызранских, и конфетный магазин «Флора», который принадлежал Гончаровым. Делали там и мороженое, а также лучшее в городе крем-брюлле. Немало было в тогдашнем Сеуле и русских портных. Наконец, весь Сеул (тогда – сравнительно небольшой город, всего лишь 300–400 тысяч жителей) знал Ивана Тихонова, которому принадлежала небольшая мастерская по производству косметики. Он обычно сам и продавал свою продукцию. Высокий, с белой бородой, Тихонов бродил по улицам Сеула, распевая рекламные песенки на странной и приводившей слушателей в восторг смеси русского, корейского и английского языков.
В начале двадцатых годов изредка появлялись в Сеуле и русские артистические труппы. Известно, например, что именно заезжие русские балерины впервые познакомили корейцев с европейскими традициями хореографии. С большим успехом прошли тогда и выступления фольклорной танцевальной группы российских казаков, которые лихо отплясывали гопак и трепак. Упоминания об этих экзотических, по корейским меркам, танцорах часто можно встретить в мемуарах корейцев старшего поколения. Впечатление они произвели немалое, и помнят их до сих пор.
В феврале 1925 г. Япония установила дипломатические отношения с Советским Союзом, и в Сеул прибыл первый «красный консул» Борис Шарманов. Вслед за ним стали появляться и «красные русские» – сотрудники консульских учреждений и, временами, внешнеторговых организаций. Их было очень мало: по состоянию на 1945 г. в Сеуле находилось только 36 советских граждан. Однако вплоть до 1945 г. «гражданская война» среди сеульских русских не прекращалась ни на один день. Немногочисленная «белая» и совсем крохотная «красная» общины друг с другом принципиально не общались. Ситуацию усугубило то обстоятельство, что в 1925 г. здание бывшего русского консульства было передано СССР, а соседствующая с ним православная миссия оставалась главным центром «белых русских». Таким образом, «враждебные штабы» оказались в самом непосредственном соседстве. На практике взрослые обитатели консульства и миссии обычно демонстративно игнорировали друг друга, а вот «красные» и «белые» дети часто и жестоко дрались между собой.
Существовал в тридцатые годы в Корее и небольшой русский курорт Новина. Располагался он на северо-восточном побережье страны, у порта Чхонджин, что ныне находится в Северной Корее. Санаторий принадлежал семье Янковских, основатель которой – Михаил – поселился на Дальнем Востоке ещё в семидесятых годах XIX века. Польский шляхтич Михаил Янковский был сослан в Сибирь, остался там на всю жизнь и со временем стал знаменитым охотником и биологом. Янковский открыл несколько новых видов растений и животных, разгромил не одну разбойничью банду, и стал самым удачливым тигроловом Дальнего Востока. Когда в 1912 г. Янковский-старший умер, его дети унаследовали его обширное дальневосточное имение, но вскоре началась Гражданская война, и в октябре 1922 г. его сын Георгий вывез в Корею всё своё имущество (сделать это было довольно просто, так как у Янковских был даже свой пароход), свою большую семью (трое сыновей, две дочери), и многих своих работников. Семейство Янковских обосновалось на северо-восточном побережье полуострова, вблизи порта Чхонджин. Тогда это были дикие места, обильные зверем и рыбой, так что поначалу Янковские продолжали заниматься охотничьим промыслом (не столько охотились сами, сколько организовывали, обучали и снабжали местных охотников). Виктория, одна из дочерей Янковского, тоже в молодости была профессиональным охотником, что не мешало ей писать неплохие стихи.
В 1926 г. Янковские основали под Чхонджином курорт (как бы мы сейчас сказали, «дом отдыха»), который они назвали Новина. На протяжении почти двух десятилетий Новина, и открывшийся по соседству второй курорт Янковских – Лукоморье были главным местом отдыха для состоятельных «белых русских» из Кореи, Харбина, Пекина и Шанхая. Изредка появлялись там и другие «корейские иностранцы», но в целом курорт был российским и по составу отдыхающих, и по языку, и по укладу жизни.
Война на Тихом Океане 1937–1945 гг. не очень повлияла на жизнь не только «белой», но и «красной» русской колонии. Даже после того, как 8 августа 1945 г. Советский Союз официально объявил войну Японии, сотрудники консульства не были арестованы. Японские власти ограничились тем, что запретили им покидать территорию консульства. Эти ограничения действовали лишь неделю, так как 15 августа война в Корее завершилась. Вот тогда и начались настоящие перемены...
Советские войска вступили в Маньчжурию и Северную Корею. Курорт Новина был закрыт, но многочисленные дети, внуки и невестки Сергея Янковского на некоторое время остались там, работая в качестве переводчиков в частях Советской Армии. Впоследствии Валерий и Юрий оказались в сталинских лагерях, остальным же удалось бежать на Юг. Арсений предложил свои незаурядные знания России и Дальнего Востока американской разведке и впоследствии сделал там заметную карьеру. Непатриотично? Может быть, но сам Арсений, как и многие его современники (и враги, и единомышленники), наверняка руководствовался другой логикой – логикой глобальной гражданской войны и считал, что в рядах «защитников демократии» борется против ненавистных «красных», которые для него были врагом No.1. Со временем большая часть семьи Янковских оказалась в США.
После 1945 г. русские семьи одна за другой стали покидать неспокойный, бурлящий Сеул. В Корее постепенно разгоралась гражданская война, в горах постреливали партизаны, а впереди всё явственнее ощущались ещё более серьёзные потрясения. Да и с обывательской точки зрения жить в городе становилось всё сложнее: цены росли, привычные связи разрушались, новые власти относились к русским с подозрением. Почти все «белые русские» покинули Сеул к 1950 г., а немногие оставшиеся выехали уже во время Корейской войны или сразу после неё. В большинстве своём бывшие русские сеульцы со временем оказались в США и Австралии, хотя бывали и исключения – например, Виктория Янковская довольно долго жила в Чили. «Красные» уехали ещё раньше, и не по своей воле: в 1946 г. американцы закрыли советское консульство, и выдворили его персонал, обвинив его (между нами говоря, совершенно справедливо) в поддержке нелегальной левой оппозиции.
После Корейской войны русская община в Сеуле практически прекратила своё существование, из «довоенных русских» остались в городе считанные единицы. Православная церковь и корейская православная община перешла под покровительство единоверцев-греков (что её, по сути, и спасло от полной гибели), советских дипломатических представительств в Корее не было, так что в Сеуле осталось только несколько русских семей. Обладателей советского паспорта в Южную Корею пускали только в исключительных случаях, и не надолго. Временами, правда, судьба заносила сюда какого-нибудь русского эмигранта, порою – человека весьма интересного и с экзотической биографией, однако этих людей было мало, и в Сеуле они обычно надолго не задерживались. Только в конце восьмидесятых годов ситуация стала опять меняться, и в Сеуле опять появилась русская община. Однако это уже – совсем другая история...
Единственное нацменьшинство
Наверное, многие считают, что Корея – это страна без национальных меньшинств. Отчасти это утверждение верно, но оно нуждается в одном уточнении: хотя национальных меньшинств в Корее и нет, на её территории постоянно проживает около 24 тысяч этнических китайцев. Строго говоря, корейские «хуацяо» (так принято именовать китайских эмигрантов), национальным меньшинством не являются, так как они остаются гражданами Китайской Республики – иначе говоря, Тайваня, правительство которого формально считает себя единственным законным правительством всего Китая (КНР, с точки зрения Тайваня – лишь самопровозглашённое псевдогосударство мятежных коммунистов). Однако в отличие от большинства иностранцев, которые приезжают в Корею лишь временно, на несколько лет, корейские китайцы живут в стране из поколения в поколение, и пользуются в связи с этим некоторыми правами, которых лишены остальные иностранцы.