Осенняя женщина

Его рука вдруг метнулась к ее горлу. Кристина попятилась и прижалась спиной к решетчатому забору. Нежной кожей под подбородком она почувствовала его потные холодные пальцы.

— А ты попробуй. Давай. Что же ты? — прохрипела Кристина. — Только ручонку сожми покрепче. И не отпускай. Чтобы уж наверняка. Или тебе только хомяки по силам?

— Не надо надо мной смеяться! Слышишь? — брызгая слюной, прошипел он ей в лицо. — Очень не советую.

— Смеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешно, Жора. Читай классиков… — Кристина в самом деле засмеялась.

Он резко тряхнул ее и отпустил.

— Я тебе когда-то помог, тварь. Теперь ты поможешь мне. Я тут задолжал кое-кому. Мне нужны деньги. Я подумал и решил, что тебе надо поделиться со мной тем, что ты заработала у Хайнса. Ведь заработала?

— Значит, просто женское сердце тебя уже не устраивает? — потирая горло, поинтересовалась Кристина с иронией.

— Твоим сердечком я займусь позже. Когда будет время.

— Все бы хорошо, Жора, только я тебе не дойная корова.

— Если захочу, ты будешь не только дойной коровой, но и дойной овцой, — на лице Жоры мгновенно отразилась ярость. — Поняла? Я не шучу. И Хайнс с тобой шутить не будет. Ты ведь не хочешь, чтобы он о тебе услышал? Не хочешь. Поэтому расстарайся для старого друга. Достань ему немного денежек. Тысяч пять зеленых, я думаю, на первое время хватит.

— Ты, дурак недоделанный, — расхохоталась Кристина, — какие пять тысяч? У меня ничего нет! Ничего!

— Врешь. Я же вижу, — ухмыльнулся он. — Снять квартиру в центре города — целая гора «бабок». Так что, радость моя, не вешай мне лапшу на уши.

— За квартиру я ничего не плачу.

— Кому ты гонишь?! — взорвался он, снова оттолкнув ее к забору. — Кому гонишь? Денег у нее нет! Так достань. Поработай и достань. Ты ведь научилась работать у Хайнса. Вот теперь и на меня поработай…

— Эй, мужик, будешь приставать к моей девушке, я тебя накажу!

Краем глаза Кристина заметила, что в их сторону идет какой-то парень. Со страху она даже не обратила внимания на то, что незнакомец назвал ее своей девушкой.

— Да? — круто развернувшись к нему, изумился Жора. — Вот так вот? Это твоя девушка?

— Точно, — подтвердил незнакомец, — моя.

— А может, она сама хочет, чтобы я к ней приставал?

— Ты хочешь, чтобы он к тебе приставал? — серьезно обратился незнакомец к Кристине.

— Я хочу, чтобы он сквозь землю провалился, — отозвалась она, по-прежнему не глядя на своего спасителя, оказавшегося очень кстати.

— Слышал? — торжественно спросил незнакомец. — Хочет, чтобы ты провалился. И, знаешь, в этом я с ней согласен полностью. На все 100.

— А если не провалюсь? — явно провоцируя, весело спросил Жора.

— Тогда я возьму тебя за твою мелкую шкирочку и придам тебе начальное ускорение путем, применения нехитрого футбольного приема.

— Да? — снова изумился Жора.

— Да, — в тон ему подтвердил незнакомец, стоявший от него в трех шагах.

— Да? — на лице Жоры читалось счастье.

— Да, да, не сомневайся, — отвечал незнакомец с таким же веселым видом. — И полетишь ты у нас, голубь сизокрылый, под самые облака. Как Икар. Слышал про такого? Он потом сильно грохнулся с высоты. Потому что у него было головокружение от успехов.

Жора повернулся к Кристине:

— Нашла себе спасителя, да? Быстро. Быстро, ничего не скажешь. Умеешь ты с мужиками находить общий язык. Думаю, мы с тобой тоже его найдем.

— А я так не думаю, Жора, — процедила Кристина. — Мне не о чем с тобой говорить. И не приходи сюда больше.

— Скажи сначала, решим ли мы нашу маленькую проблему?

— Мужик, а ты не хочешь решить проблему со мной? — не выказывая ни малейшего страха, спросил ее защитник.

— Ты не лезь. Тебя наши с ней дела не касаются. Пока не касаются, — ухмыльнулся Жора.

— Сейчас коснулись.

Жора окинул фигуру незнакомца оценивающим взглядом и, сообразив, что шансов для открытого мужского противостояния мало, произнес с угрозой:

— Ладно. Поговорим потом, Рыжик.

Через минуту в парке его уже не было.

От нахлынувшей вдруг слабости Кристина оперлась о ствол старой липы.

— Как ты? — заботливо спросил парень.

— Буду жить. Наверное, — ответила она, улыбнувшись сухими губами.

— Что этому придурку было надо?

— Кажется, деньги. И мой страх.

— Интересная комбинация.

— Ничего интересного. Я действительно испугалась. Коленки до сих пор дрожат. Спасибо… тебе. Другой прошел мимо. Побоялся связываться… Еще раз спасибо. Я пойду.

— Да вообще-то не за что, — пожал плечами молодой человек, глядя ей вслед.

Кристина быстрыми шагами направилась к детскому саду. А там сразу пошла к заведующей и отпросилась с работы.

— Конечно, конечно, поезжайте домой, — согласилась заведующая. — Вы сегодня что-то неважно выглядите. Езжайте. Ивановна, думаю, сегодня сама справится.

Кристина и не думала, что испытает такой страх снова. В тишине и безопасном полумраке старой квартиры этот страх все еще звучал в ее теле, словно отголосок урагана, отбушевавшего всеми своими возможными баллами. Чувство надежного убежища постепенно успокаивало сбившееся дыхание и возвращало кровь в спокойное русло, хотя руки Кристины продолжали дрожать.

— Кристина, детка, это ты? — окликнула ее из столовой старуха.

— Я, Анжелика Федоровна, — с теплотой отозвалась она. — Сейчас будем пить чай. Я купила кексы. С изюмом.

Кристина застала Анжелику Федоровну в том расположении духа и состоянии ума, которые не заставляли испытывать неловкость. Хозяйка квартиры величественно восседала в столовой за огромным круглым столом и раскладывала пасьянс.

В такие моменты Кристина ловила себя на том, что ее так и подмывает назвать старуху «госпожа графиня».

— Кристиночка! — воскликнула Анжелика Федоровна, как только увидела ее. — На тебе же лица нет! Что случилось?

— Нет, нет! Ничего особенного! — беззаботно засмеялась Кристина. — Просто немного нездоровится. В свои дни я себя часто так чувствую.

— Единственное, за что я благодарю старость, — вздохнула старуха, — так это за отсутствие счетов, которые природа регулярно посылает каждой женщине. Иногда это радует. Иногда огорчает. Как человека, забытого даже врагами. Ну не стой же! Присаживайся. Наша Зоя ушла, так что мы можем вволю поболтать. Ума не приложу, куда она отправляется каждый день. Заводить себе подруг, насколько я знаю, она не мастер. Удивительно некоммуникабельная особа. А вот гуляет где-то допоздна. Как будто дома дел никаких нет.

— Это пасьянс? — с живостью, продиктованной недавно пережитым страхом, поинтересовалась Кристина.

— Да, деточка. Карты меня успокаивают. Удивительное сочетание случая и человеческого умения. Как в жизни. В картах, в отличие от интеллектуальных игр, находится место и тому и другому. Есть в них что-то магическое. Не зря же Пушкин написал свою «Пиковую даму». А карты таро! Я, разумеется, в них не верю, потому что судьба слишком изворотлива, чтобы подчиниться простому раскладу карт. Однажды, очень и очень давно, еще в детстве, подруга нагадала мне на картах, что я стану учительницей. Буду учить детей азбуке и счету. А я стала певицей. Да-а! Я даже пела в опере какое-то время. Незначительные партии, но все же.

У меня было изумительное лирико-драматическое сопрано. Но эти вечные свары из-за первых партий навсегда отвадили меня от театра. О! Как только доходило до дележа ролей, начинались такие интриги, такие склоки среди артистов, что на их фоне базарные торговки выглядели интеллигентками в десятом колене. Уверяю тебя, деточка, меня это нисколько не вдохновляло. Я продержалась в театре год, а потом ушла в эстраду. Тогда я была нечто вроде этого нынешнего мальчика… как же его? Ах, боже ты мой, памяти совсем не стало!

— Баскова? — подсказала Кристина.

— Да, да, его! Мои Сильва и Розина шли на бис. Я уж не говорю о Кармен. Да и атмосфера была не та. У каждого свой номер, свой репертуар. А какие были конферансье, деточка! Сколько импровизации, остроумия, такта, изящества! Я как посмотрю на этих вышколенных ведущих из «Песни года», произносящих заученный текст, так мне плакать хочется. Не говоря уж о самих песнях. «Я тебя слепила из того, что было». Дикость!