Страница 75 из 81
Немедленно создается почетный эскорт, правда, с более стыдливым названием роты конных волонтеров. Для них шьется нарядная трехцветная форма: голубая шинель, белые мундир и панталоны, красный султан.
Городские власти, пожарные, военный оркестр, подразделение 43-й полубригады, почетный эскорт отправляются поджидать г-на и г-жу Бонапарт на мост Сен-Жан, где сооружена увитая лентами и дубовыми ветками триумфальная арка. Знамя, которое Жанна Ашетт[265] отняла в 1472 у бургундцев, окружено девочками, каждая из которых держится за ленту, привязанную к древку трофея. Там же выставлены подарки, приготовленные для первого консула и Жозефины: великолепный откормленный баран весом в девяносто кило, образцы различных местных тканей[266] и, наконец, полсотни бутылок бургундского и шампанского.
В момент появления гостей девушки, предводимые дочерью мэра шестилетней Зоэ де Лашез, протягивают знамя Жозефине, а та просит, чтобы оно «хранилось у нее в спальне», пока она будет находиться в городе.
Как только первый консул с женой прибывают в префектуру, перекрещенную в консульский дворец, перед ними начинают дефилировать приглашенные дамы, но Бонапарт «жестом указывает на сидящую чуть позади него прекрасную креолку, словно приказывая им воздавать почести не ему, а его жене».
В архиве академического общества Бове хранится описание газового платья в бело-розовую полоску и тюрбана в тон ему, в которых Жозефина была на данном в тот день балу. В муниципальном архиве также хранится меню[267] поданного в полночь ужина. Сесть смогли только Жозефина и ее дамы. Мужчины ели стоя у буфетных столов.
На следующее утро епископ Амьенский отслужил мессу. Перед алтарем были поставлены две молитвенные скамеечки — для г-на и г-жи Бонапарт. Перед возвращением в Сен-Клу Жозефина дала «частную аудиенцию» маленькой Зоэ де Лашез и подарила ей бриллиантовое — думаю, что недорогое — колье и медаль.
Вечером 1 4 ноября, когда первый консул с женой прибывают в Сен-Клу, гремит пушка, а когда в январе становится известно, что на острове Тортю скончался муж Полетты, бедный Леклерк, Жозефина и ее дамы надевают придворный траур. 1 2 марта первый консул с женой присутствуют при чеканке первых золотых с его изображением.
Ему с Жозефиной недостает только монаршего титула.
В воскресенье, 1 3 марта, Бонапарт играет с внуком Жозефины, когда ему докладывают, что дипломатический корпус, а также особы, которые ждут представления первому консулу, собрались. Бонапарт, сопровождаемый Жозефиной, буквально врывается в гостиную и набрасывается на английского посла лорда Уитуорта:
— Вы хотите войны. Мы враждуем уже пятнадцать лет. Это слишком долго. Но вам нужна война еще на пятнадцать лет, и вы меня к ней принудите.
Пятнадцать лет! Первый консул ошибся всего на два года.
Затем, повернувшись к представителям России и Испании, он продолжает:
— Англичане хотят войны, но если они обнажат шпагу первыми, последним вложу ее в ножны я. Они не уважают договоры.
Уитуорт молчит. Бонапарт вновь повышает голос:
— Почему вы вооружаетесь? Против кого эти меры предосторожности? У меня во французских портах нет ни одного снаряженного линейного корабля. Но если вы их готовите, я сделаю то же самое. Сломить Францию вам, может быть, и удастся, запугать — никогда!
Вот-вот возобновится война, война на одиннадцать лет.
Присутствующие онемели «от изумления и страха», — рассказывает Гортензия. — «Моя мать продолжала беседовать с дамами, силясь покрыть голос мужа любезными словами и смягчить дурное впечатление от столь резкого выпада, вызвавшего опасения и у нее.
Консул вернулся в кабинет с таким видом, словно сбросил с плеч большой груз. Гнев его рассеялся. Зато у моей матери и меня лица вытянулись.
— Ну, что? — спрашивает он их, чуть ли не смеясь. — Что с вами? Что случилось?
— Ты приводишь в трепет всех на свете, — возражает Жозефина, — тебя сочтут злым. Что, по-твоему, подумают дамы, которые не знакомы с тобой и так радовались, что увидят тебя. Вместо того чтобы быть с ними добрым и любезным, ты заговорил о политике. Это был неподходящий момент.
— А, значит, они меня слушали? Согласен, я был не прав. Сегодня я вообще не хотел спускаться. Но Талейран наговорил мне такого, что я вышел из себя, а тут этот дылда посланник подвернулся мне под руку».
8 мая 18 03 в Сен-Клу Бонапарт сам берется править шестеркой, везущей коляску, где разместились Жозефина, Гортензия, Каролина и Камбасерес. Экипаж задевает за тумбу и опрокидывается.
— Воздайте кесарево кесарю, — бросает Бонапарт, возвращая кнут своему кучеру Сезару[268].
Гортензию, наиболее пострадавшую из всех, отбросило на двадцать шагов. Жозефина просит ее остаться в Сен-Клу и полежать в постели. Молодая женщина отказывается.
— Моя дочь разлюбила меня, — тут же ударяется в слезы Жозефина.
— Все очень просто, — возражает Бонапарт. — В Париже Гортензии весело. А мы стары, и ей с нами скучно.
«Я чувствовала себя как на дыбе», — рассказывает Гортензия, которая в конце концов призналась, что Луи, все еще не избавившийся от своей нелепой ревности и требовавший, чтобы маленький Наполеон Шарль проводил как можно меньше времени с его братом и невесткой, запретил ей оставаться на ночь у первого консула.
— Как! — восклицает Бонапарт. — Ваш муж запретил вам это? В чем тут причина? Он, что, черпает подобные наставления в английских пасквилях? Напишите ему, что он не вправе разлучать дочь с матерью. Где ей найти лучшую опору, когда она находится вдали от мужа? Женщина такого безупречного поведения, как ваше, имеет право говорить твердо и не позволять себе навязывать столь смехотворные требования.
Новая — и триумфальная — поездка государей! 25 июня Бонапарт с Жозефиной отправляются в северные департаменты Франции, сегодняшнюю Бельгию. В Абвиле выкапывают и пересаживают целые деревья, превращая улицы в проспекты. Землю устилают коврами, Булонь встречает первого консула с супругой триумфальными арками, увитыми цветами и зеленью. Бонапарт въезжает в город верхом, Жозефина следует за ним в экипаже.
Начинается поездка по былым «бельгийским провинциям».
За сорок восемь дней Жозефина с улыбкой выдерживает нескончаемые многословные приветствия, длинные речи, непрекращающиеся банкеты, вечные пушечные залпы, визиты девушек в белом с неиссякаемым потоком стихов на устах и несчетными букетами, гарцующие почетные эскорты, иллюминации, балы, вручение ключей, колокольный звон, песнопения, гимны, кантаты, молебны, акафисты, кресты и дискосы для целования перед церквями, окропление святой водой, подношение всевозможных подарков — от лебедей в Амьене до гнедых лошадей в Антверпене, однообразные осмотры фабрик, мануфактур, мастерских, лазаретов, портов, шествия людей исполинского роста, парады, как две капли воды похожие на вчерашние и завтрашние, представление местных власть имущих с супругами, усыпительное исполнение аллегорических пьес, бесчисленные и до одури скучные спектакли.
Хоть сам Бонапарт иногда выглядит утомленным, жена его не выказывает никаких внешних признаков усталости. Она только пишет Гортензии: «С самого отъезда из Парижа я вынуждена непрерывно выслушивать комплименты. Ты меня знаешь и можешь судить сама, насколько милей мне было бы более спокойное существование. К счастью, общество моих дам вознаграждает меня за ту шумную жизнь, которую я веду. Однако все мои утра, а часто и вечера уходят на приемы. А после надо еще ехать на бал. Это развлечение было бы для меня очень приятным, если бы я могла разделить его с тобой или хотя бы видеть, что оно доставляет тебе радость. Разлука с моей Гортензией и внуком, которого я люблю почти так же, как его маму, — из всех лишений самое чувствительное для моего сердца».
265
Ашетт (франц. «топорик») — прозвище уроженки Бове Жанны Лене, которая в 1472 отличилась во время осады города герцогом Бургундским Карлом Смелым, восставшим против короля Людовика XI. Со время штурма она собственноручно убила бургундского знаменосца, ворвавшегося в брешь со знаменем, и захватила последнее.
266
Город Бове поныне является крупным производителем ковровых тканей.
267
Суп с рисом, пулярка с рисом, паштет, тушеное мясо, семга, мясной салат под майонезом, пирог с зайчатиной, заливной палтус в шампанском, бланманже, пирожки по-английски и различные виды десерта.
268
Французское «Cesar» равнозначно латинскому кесарь (цезарь).