Страница 10 из 10
конюшни. Все лучше, чем рядом с вами.
Не собиралась я этого говорить, само вырвалось. Он меня разозлил до жути, до
зубовного скрежета. Давненько меня никто не выводил из себя - настолько, что все
привычные маски сползали в мгновение ока.
Де Мортен зло усмехнулся, медленно спустился по лестнице и подошел ко мне.
- Вас никто не держит.
Дворецкий уже успел подняться, с видом оскорбленного достоинства отряхнуть
сюртук, закрыть дверь и потереть горло, после чего замер ожившим изваянием.
Надменности в нем не убавилось ни капельки, а я вспомнила, что мой сундучок
остался снаружи. Не думаю, конечно, что его мигом украдут в таком районе, но сам
факт!
- К сожалению, держит, - я стянула перчатку.
Взгляд де Мортена потемнел еще больше: в такие глаза лучше не заглядывать -
пропадешь, а лицо словно непроницаемая маска. Что за ней? Злорадство? Ненависть?
Безразличие? Змея пульсировала - за вчерашний день она заметно подросла, и теперь
снова обвивалась вдоль запястья. Пока что это никак не отражалось на моем
самочувствии, если не считать безумного влечения к мужчине, который сейчас
остановился напротив и смотрел на меня сверху вниз. Дело было не в росте, хотя
Винсент ощутимо выше, в пренебрежении, от которого хотелось съежиться до
размеров муравья и уползти с глаз долой.
- Сочувствую, - он коснулся моего подбородка, заставил поднять голову. - Одна
комната на втором этаже. Не место в конюшне, не ковер возле камина в гостиной, а
гостевая спальня. Напомнить вам условия?
Пальцы Винсента мягко касались подбородка, но вырываться не хотелось. Да какой
там вырываться, если малейшее невинное прикосновение отозвалось тянущим,
сладким теплом между ног. Хотелось податься вслед за его рукой, почувствовать
ладонь на щеке... А хуже всего было то, что он знал, как заклятие на меня действует.
- Не припомню, чтобы мы обсуждали условия, - холодно отозвалась я, отступая на
шаг назад. Он тут же сжал кулак, опустил руку.
- Пока вы живете здесь, делать будете все, что я скажу. Не превращайте мой дом в
цирк, не донимайте меня и не оскорбляйте моих слуг. То же касается псины. Ведите
себя тихо. Оба.
- Донимать вас? Да чем меньше мы будем видеться, - я беззаботно пожала плечами, -
тем лучше.
Уголок его губ едва уловимо дернулся, он повернулся к дворецкому.
- Гилл, проводите леди Луизу Лефер в гостевую комнату.
Тот побелел, когда услышал мое имя. Точно, позавчера я представилась сценическим
псевдонимом, а Винсент, похоже, предупредил о визите леди. Этот грубиян все
напутал, но его мне было не жаль. Ничуточки.
- Вы мой багаж за дверью оставили, - напомнила я дворецкому, а де Мортен
неожиданно заявил:
- И еще. Не вздумайте выходить из дома без разрешения.
От такого заявления я слегка опешила. Он что, серьезно?
- Всякий раз, когда мне нужно будет ехать в театр, - я сделала ударение на последнее
слово, - придется спрашивать вашего разрешения в письменной форме? Кстати, если
Арка не выгуливать, он живо испортит вам ковры и настроение.
Винсент и бровью не повел.
- Псину поручите лакею. А про театр забудьте, больше вы туда не вернетесь.
- Вы с ума сошли? - я задохнулась от ярости и шагнула к нему. - Сейчас горячий
сезон, завтра у меня спектакль.
Де Мортен перехватил мою руку и поднес к глазам: змея заворочалась от его
прикосновения, по спине побежали мурашки, сердце забилось чаще. То ли его пальцы
были горячими, то ли я не согрелась после улицы, но кисть словно обожгло. Хватка у
него железная, еще чуть сильнее сожмет - и останутся следы.
- Женщина, которая живет под моей крышей, не будет играть в театре.
Прозвучало как приказ.
- Я не ваша собственность.
Винсент сжал губы. Казалось, он готов схватить меня за волосы и тащить наверх, в
свое звериное логово, чтобы там доказать, насколько я неправа, но он лишь
усмехнулся.
- В глазах остальных вы будете ей.
Это прозвучало холодно и равнодушно, а меня выжигало изнутри. Не просто
выжигало, колотило от ярости, бессильной злобы и отчаяния. Наплевать на то, как я
буду выглядеть, наплевать на заклятие! Театр - это вся моя жизнь, вне его стен, без
ставших родными образов я чувствовала себя пустышкой, одинокой и никчемной.
Наверное, к работе так относиться нельзя, но я не могла иначе. Я привыкла к
чувствам, прописанным сценаристами - настолько, что давно потеряла за ними саму
себя. С того дня, как впервые вышла на сцену - а путь этот был не самым легким,
делала все, чтобы каждый сидящий в зале верил в моих героинь, радовался и горевал
вместе с ними, смеялся и плакал, ждал минуты воссоединения в любви или
трагического финала, чтобы часы от поднявшегося занавеса до последнего акта были
незабываемыми, яркими, памятными. Я не могу бросить это все, только потому что он
так решил!
Де Мортен поднимался по лестнице, а я подхватила юбки, вихрем взлетела за ним,
схватила за руку и развернула лицом к себе.
- Вы не можете так поступить, - от волнения голос сорвался, сердце бешено
колотилось, - знаю, вам наплевать на мои чувства, но вы прекрасно понимаете, что у
меня контракт. Если я откажусь играть, тем более сейчас, мне придется заложить дом.
Я потеряю все.
- Зато останетесь живы.
Де Мортен сбросил мою руку и пошел наверх. Я смотрела ему вслед, и не могла
поверить, что это происходит со мной. Вчера я думала, что ничего хуже влечения под
заклятием случиться не может, но сейчас поняла, как сильно ошибалась. Он
уничтожит все, что мне дорого. Сотрет мою жизнь, будто ее и не было, превратит
меня в тень.
Пришлось сделать пару глубоких вдохов и сесть прямо на ступеньки. Все можно
пережить, пока я жива, ничего еще не кончено. Дом попробую выкупить со временем,
или подыскать другой. Я сжала зубы, вспоминая, как выбирала его несколько лет
назад, как занималась обстановкой, сколько сил и труда вложила, чтобы сделать его
таким, какой он есть - теплым, уютным, не просто четырьмя стенами и
перекладинами, а местом, куда хочется возвращаться. Мысль о том, что я его лишусь,
была невыносима, но именно благодаря ей вместо обжигающей ярости, туманящей
разум, в душе поселилась холодная ненависть. Змея обвивала не только мою руку, она
нашла приют в моем сердце.
8
Последняя неделя выдалась не самой удачной. Попытка воззвать к голосу разума и
совести де Мортена, чтобы он позволил отыграть хоть несколько ближайших
спектаклей, ни к чему не привела. Точнее привела - к тому, что мне пообещали лично
поехать в театр и решить все без моего участия. В том, что он не шутил, сомнений не
было, поэтому через скандал и разрыв контракта пришлось поставить точку в карьере
актрисы, выслушать много всего приятного от антрепренера - в частности о том, что я
всех подставляю, а потом бегать с закладной на дом, чтобы оплатить театру ущерб:
билеты на постановки с моим участием были раскуплены до конца года.
За мной постоянно следовал сопровождающий - невысокий неприметный человек,
худой, состоящий сплошь из острых углов и вечно теряющийся в толпе. По крайней
мере я никогда не могла уловить, когда и куда он исчезал, и откуда потом появлялся. К
такому подарочку де Мортена я отнеслась уже гораздо спокойнее, смирилась, что этот
тип ходил за мной повсюду, стоило лишь высунуть из дома нос.
Когда все рушится, единственное спасение - представить, что ты на сцене. Занавес
будет опущен, грим смыт, опустошенная ролью ты вернешься домой, а назавтра
проснешься свежей и полной сил. В жизни все в точности как в спектаклях - и
трагедии, и комедии и любовные истории рано или поздно заканчиваются. Не стоит
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.