Страница 5 из 12
Когда песня кончилась, все молчали, боясь сбить возникший сладостно-тревожный тон. Зашло солнце, утягивая за собой последний свет заката. Набирало силу слабое мерцание первых звёзд. Издали раздалось едва слышимое блеянье коз.
Александра:(прислушавшись). Ваня, не наши бекают?
Иван: Тося… А счас Катька.
Александра: Доиться просят. Допивайте, ребяты, остатки, пора идти.
Софья: Посидели б ещё.
Александра: Козы, слышишь, надрываются. Доить надо.
Анна: Пока светло. Да?
Александра: Конечно.
Иван (наливая последнее Петру и себе). Тогда за вас, бабы. Лучше вас на свете нет.
Мужики выпили.
Александра: Нюр, бери посуду, поможем Соне.
Собрав всё со стола, кроме не выпитого Анной стакана, женщины уходят в дом. Александра приостановилась на крыльце.
Александра: Вань!
Иван: Оу?!
Александра: Шайки-то в бане забыли! И Нюрину, и нашу! Сбегай, принеси! (Ушла.)
Иван: Тю ты, ёк комарок… (Убежал в огород к бане.)
Пётр подошёл к сараю, поправил на стене косу и, расстёгивая ширинку, с опаской глядя на крыльцо, потрусил к углу дома, где, сидя на корточках, курит Патис.
Римас (вовремя заметив пристроившегося было облегчиться на него Петра, шарахнулся в сторону). Т-ты что?!
Пётр (от неожиданности взмахнув руками). А?! Итит твою!
Римас: Ёлки-палки… Прицелился… Ладно, ничего.
Пётр: Патис?
Римас: Хорошо милицию встречаешь.
Пётр: Так э я… А ты чего тут?
Римас: Радио дома нет — пришёл вас послушать.
Небольшая пауза.
Пётр: И как?
Римас: Что?
Пётр: Радио. Понравилось?
Римас: Заслушался. Чуть под твою брызгалку не попал. С Краснощёковым гуляешь?
Пётр: С ним.
Римас: Закуришь? (Протянул Петру папиросу.)
Пётр: Давай. Римас Альбертыч, ты, правда, чего тут делаешь? Спичку дай.
Появился Иван с двумя цинковыми тазами. Положил их на лавку, взял стакан с самогонкой, хотел выпить, но, услышав голоса, прошёл к углу дома.
Римас: Сейчас-то облегчись. Не терпи.
Пётр: Расхотелось.
Иван: О! Патис! Здоров, Римас Альбертыч! (Римас кивнул.) Женька сказала, был ты, убежал. Чего? Мог бы попариться…
Римас: Некогда.
Иван: Ну, раз некогда… давай.
Римас: Что давай?
Иван: Я почём знаю. Ты… с повесткой, наверное… Или как? Правильно, Петь?
Пётр: Если на фронт — повестка… А чего ещё?
Иван: Мы уж было подумали — забыли про нас.
Небольшая пауза.
Римас: На арест не повестки — ордера выписывают.
Пётр: Какой арест?
Иван: На фронт когда?
Римас: А как стемнеет. (Помолчав.) Приехали за вами. Из органов. Госуправление безопасности. (Ивану.) Понял?
Иван (не сразу). Из органов? Губисты… Понял.
Пётр: А где они?
Римас: У председателя догуливают. В три ночи за тобой, потом к Краснощёкову… пойдём.
Иван: Ко мне?
Римас: К тебе. Как стемнеет, уходите… Чтоб никто не видел.
Пауза.
Пётр: Бумагу, что ль, накатал кто?
Римас (кивнув). Бумагу. Не одну.
Иван: Кто?
Римас: Не ясно кто?
Пётр: Губарев? (Римас не отвечает.) Римас… В чём обвиняют?
Римас: Разное. Жучок в муке… Шесть мешков. Было?
Пётр: Вот гадина! Он же сам из муки всю берёзу выкинул!
Римас: Какую берёзу?
Пётр: Ветки! Обшкуренные…
Иван: От жучка они. Если ветка в муке, с ней — хоть десять лет — ничего не сделается. И никаких жучков.
Пётр: А этот долбень — председатель, мать вашу — взял и всю берёзу выкинул… никому ничего не сказал. Конечно, жучок появится.
Римас: Подумал, наверное, что мусор?
Пётр: А там есть чем думать? Не знаешь — спроси.
Римас: А с фермы зачем весной прогнали? Побили зачем?
Иван: Дак он пьяный к дояркам в трусы полез! И глядеть на него?
Римас: А бить-то зачем?
Пётр: Да не били его.
Иван: За шкирку взяли и вытащили с территории. И всё!
Римас: Вот вам и вредительство, вот вам и заговор… против местной советской власти.
Помолчали.
Иван: Петь, надо было нам первыми бумаги двигать.
Пётр: Надо было, да не та кобыла.
Пауза.
Римас: Как до Молотова доберётесь? Машин нет, пешком… В семь утра эшелон с добровольцами отходит. Не успеете.
Иван: А если по реке до Дивьи?
Пётр: На вёслах?
Иван: А чё? Вдвоём, по течению, без остановки… Догребё-о-ём!
Римас: Часа два… От Дивьи лесовозом. Лесовозы всю ночь в город ходят… Тогда успеете… Можете успеть. Жёнам скажите, когда спрашивать у них начнут губисты — где вы, что вы? — пусть не врут. Правду пусть говорят… Мол, на фронт всё время рвались, вот и убежали. Ясно? Пойду, а то хватятся…
Иван: Римас Альбертыч! (Протянул стакан.) Альбертыч…
Римас: Лодка на ходу?
Иван: Хоть до Астрахани. Недавно с Петром смолили.
Римас: Софье с Александрой строго накажите — пусть не крутят насчёт вас. Те всё равно узнают, а им потом — слёзы. (Выпивает.) Прощаться… Провожать к реке… (Возвращает стакан.) Не вздумайте. (Уходит.)
Иван (с удивлением.) У него же язва! Непьющий же! Полный стакан жахнул! Гляди!
Пётр (спохватившись, вслед Патису). Спасибо!
Из дома вышли Анна и Александра. Взяв тазы с лавки, идут со двора.
Александра: А где мужики наши?
Иван: Здесь! (Петру). Так чего?
Пётр: В одиннадцать у твоей лодки.
Иван: В одиннадцать. Давай.
Пётр: Документы не забудь.
Пётр остался один. Прошёлся по двору, заглянул в окно дома, легонько постучал. Присел на крыльцо.
Софья (выйдя на крыльцо). Ты стучал? (Пётр смотрит на жену.) Что? Петь, ну, что?
Пётр: Иди сюда…
В доме Краснощёковых. Тихо. Постукивают ходики. На столе недособранный вещмешок, слегка притушенная керосиновая лампа. Из соседней комнаты послышался резкий скрип кровати, негромкие быстрые голоса, шлёпанье босых ног. Появились Иван и Александра. Они в исподнем, начинают торопливо одеваться.
Александра: Всё же таки, дотянули…
Иван: Ничё, в самый раз… Сколько там на ходиках?