Страница 87 из 153
— он перешел на русский: — Это ответ на твой вопрос.
— Я соврал,— вырвалось у Олега. — Я иду не к Моховым, а на Тенистое озеро. Там наша чета. Пойдешь со мной?
Павел оказался превосходным ходоком. Собственно, Олег не вполне понял, почему тот согласился идти к Тенистому. А спросить впрямую, не хочет ли Павел присоединиться к чете — стеснялся. Но откуда-то пришла твердая уверенность: Павел не притворяется СВОИМ, он СВОЙ.
Сейчас Павел шагал левее и чуть впереди, неся свою чудовищную пушку на плече. Автомат он оставил в убежище, из чего Олег заключил: все-таки собирается вернуться.
— Что это за крепость? — задал Олег давно интересовавший его вопрос. Павел равнодушно ответил:
— Очень древняя... Может — арийская, но я точно не знаю... Вы пришли из Лесной Крепости?
— Ага,— не стал отпираться Олег.
— С кем тут драться?
— А мы не драться, мы отдыхать пришли, — сказал Олег и поспешил пояснить тут же: — Мы дрались очень долго почти без перерывов. Все ранены или больны. Отдохнем и вернемся... А где твоя семья? Если не секрет, конечно...
— Не секрет. Я сирота, — спокойно ответил Павел и продолжал шагать рядом упругим, легким шагом...
...Была полночь, когда деревья вокруг Тенистого отчетливо встали на горизонте. Олег вспомнил давнишний разговор с Богданом на развалинах крепости у Светозарного. И его слова о том, что возле «мертвого озера» делать нечего. Кто тогда мог подумать, что их все-таки занесет сюда?!
«Что же с Йериккой и Яромиром? — думал Олег. — Надеюсь, спаслись... Но ведь могли и погибнуть в буран... А что, если... он даже похолодел: — Что если ВСЕ ребята погибли в горах?! Нет, нет, не может быть!» — оборвал он сам себя. И, чтобы не дать вернуться этим мыслям, спросил вслух:
— А за счёт чего ты тут вообще существовал? По-моему, тут и не живет никто, кроме леммингов...
— Зато какие жирные! — засмеялся Павел. — И еще... вон, смотри!
— Олени! — изумлённо вырвалось у Олега.
Действительно, примерно в версте от них довольно быстро передвигалось через тундру небольшое стадо не очень крупных, мохнатых животных, чьи головы были увенчаны развесистыми коронами рогов. Взяв бинокль, Олег завороженно наблюдал за тем, как олени рысят по размокшей земле, то и дело нагибаясь, чтобы сощипнуть зелень. В центре стада держались важенки и оленята. Следя за ними, Олег невольно улыбнулся — до того смешно они подскакивали на широко расставленных ногах от малейшего звука и такие уморительные были у них мордочки.
— Смотри, смотри, что вытворяют! — засмеялся Олег, опуская бинокль. — Ты здорово сделал, что не стреляешь сейчас... А куда они идут?
— На юг, — ответил Павел. — Скоро зима...
— Скоро зима... — эхом повторил Олег. Задумчиво проследил, как олени пересекают небольшую речушку и встрепенулся: — Ладно, двигаем...
...На побережье речушки яркими пятнами алели цветы. Они одни радовали глаз в этом монотонном, как песня кочевника, мире — не верилось, что дальше на север, между гор, есть цветущие долины, где еще задержалось лето... В воздухе еще витал запах оленьей шерсти.
Мальчишки перебрели речку — ледяная вода доходила да середины голени и была прозрачной, как хороший хрустальный бокал. Павел поскользнулся на мокрых камнях, выругался и не услышал того, что уловило ухо Олега — короткого вздоха.
— Что такое? — немедленно отреагировал мальчишка, перебрасывая в руку автомат.
— Вздохнул кто-то, — так же быстро ответил Павел и указал на кучу камней неподалеку. Пригнувшись, Олег побежал туда, обходя камни по дуге и держа их на прицеле. Потом махнул рукой:
— Сюда!
За камнями лежал на боку олень. Серая шкура ходила ходуном, развесистые рога мешали лечь как следует, и животное, мучительно выгибая шею, косило тоскливым, бессмысленным глазом на людей, подошедших вплотную. Олень повел головой и снова вздохнул.
— Ранен, — сказал Павел, внимательно глядя на цепочку кровавых пятен, тянувшуюся по мху и камням. — В грудь...
— Из автомата, — определил в свою очередь Олег, вставая на, колено. — Несколько пуль...
— Какой полоумный охотится на оленя с автоматом? — сердито спросил Павел. — Только мучение животному!
— Похоже, я знаю — какой, — Олег оглянулся и шикнул: — Ну-ка — тиххх...
...Ждать пришлось не больше минуты. Сперва мальчишки услышали, как зашуршали шаги, а потом с неразборчивым возгласом на камень, за которым они прятались, вспрыгнул Гостимир. Присел, глядя вокруг... и Олег, сдернув его вниз, зажал рот.
— Тихо! — весело шепнул землянин. Задергавшийся было Гостимир кивнул, его глаза заискрились весельем. Олег собирался пошутить, но сам едва не заорал от радости, когда голос Йерикки сердито спросил:
— Гостимир, ты где?!
Олег только теперь сообразил, что шутка может плохо кончиться. Поэтому крикнул, не поднимаясь:
— Эрик, мы здесь! Олень с нами!
Послышался топот, и Йерикка, забрасывая за спину пулемет, выскочил из-за камней. Прежде чем Олег успел хоть что-то сделать — он встал, улыбаясь — рыжий горец сгреб его, как взрослый — маленького ребенка и поднял в воздух:
— Ь!х!.. — вырвалось у Олега вместе с воздухом из легких. Йерикка поставил его наземь и, отодвинув, стиснул плечи до боли, уже тихо сказал:
— Живой... — он покачал, головой: — Хвала Дажьбогу, живой... Мы же тебя похоронили, Вольг...
Гулко ударил карабин Павла — добив оленя, тот забросил оружие стволом на плечо и повернулся.
— Это Павел, он... — Олег увидел, как глаза Йерикки расширились, он приоткрыл рот. Бросив взгляд на Павла, Олег увидел, что тот стоит белый и часто сглатывает.
«Влип, — подумал Олег с ужасом. — Все-таки влип!!!» Но Йерикка вдруг закрыл рот, а потом — открыл снова и потрясению сказал:
— Тур Володич?!. Ты?!. Здесь?!.
Павел так ударил прикладом карабина, сдернув его с плеча, в грязь, что она цвиркнула веером:
— А! Такое только со мной могло быть! С-с... а!
— Ничего не понимаю, — честно признался Йерикке Олег. Гостимир подтвердил:
— Одно и я... То что, Йерикка?
— Это не что, это кто, — Йерикка все еще выглядел растерянным. — Это Тур Володич, дружок мой старый... Но тебя же выкрали чуть не из школы за неделю до того, как отец отправил меня на север!
— Чтоб тебе, — буркнул Павел... Тур. Поднял карабин и вытер приклад о куту. — Выкрали, ага... Только не те, кто обычно крадет, на мое счастье... Ну, ты понял, а остальным...— он посмотрел на Олега и Гостимира строгим холодным взглядом: — А вам придется молчать. И сегодня. И завтра. И всегда.
Странность. Дождь не прекратился, и небо не посветлело, и теплей не стало, и вообще ничего не изменилось! Но Олег, засыпая под кустами среди остальных, завернувшись, как и они, в плащ, чувствовал себя так, словно вернулся домой после долгого и опасного путешествия. Казалось бы, какие к этому могут быть объективные причины? А вот поди ж ты!..
...Радовались все. Младшие — Морок, Рван, Данок, Святомир — просто прыгали вокруг Олега, издавая дикие вопли. Богдан вовсе не отходил от старшего друга, только что за рукав его не держал, и спать завалился рядом.
По Гоймиру невозможно было понять, о чем он думает. Князь-воевода так и остался бесстрастным, когда Олег сжато и точно рассказывал о том, что с ним произошло. А потом лишь кивнул и сказал:
— Хвала Дажьбогу, что ты жив.
Уже в полусне Олег подумал, что Гоймир не умеет лгать. Но вопрос в том, за кого он радуется: за Олега-бойца или Олега-человека?..
...Олег проснулся по уже здесь непонятно откуда появившейся привычке — почувствовав, что есть рядом кто-то бодрствующий. И по той же привычке, проснувшись, не пошевелился — лишь осторожно открыл глаза.
Он увидел двух человек, сидящих на разостланном поверх валуна плаще — рядом, в нескольких шагах. И почти тут же узнал Йерикку и Тура. Они разговаривали — тихо, еле слышно.