Страница 84 из 153
Торфяники и вереск. И где-то впереди — на юго-востоке — Тенистое озеро. Ребята. Лагерь. Холодный, равнодушный мир. Что он тут делает? Олег усмехнулся, сплюнул, широко сделал шаг...
...Торфяники заставили его забрать к западу. Эти болота, черные и унылые, были непроходимы. Во всяком случае — для одиночки. Тут наверняка жили топляки, и эта узкая полоска тянулась на версты и версты... Кое-где кружили бродячие огоньки.
— Блин... — Олег всмотрелся. На той стороне поднимались плоские, еле заметные холмы. На них виднелись остатки башен и стен — сумрачные развалины. Олег свистнул — в два пальца. Место было подходящим для лагеря — в остатках чьей-то крепости наверняка хватает сухих уголков — но это оказалось бы слишком большой удачей. Он еще посвистел и пошагал дальше. Никого... Да нет, конечно, они возле озера. — Ну что ж, пойдем, — вслух сказал он. Солнце уже поднималось — третий час ночи. «Спать лечь, что ли? — подумал Олег. — Так, а ЭТО что за новости?!»
«Новости» двигались примерно в полуверсте кромкой болота. Двигались сюда. Бело-серые точки... раз... два... три... семь! Олег схватился за бинокль.
Полярные волки.
Олег помнил свою схватку с волком-одиночкой, чью шкуру он подарил Бранке. Но семь волков, сбившихся в стаю вопреки законам природы, скорее подарят ЕГО шкуру своим волчицам, не без мрачного юмора отметил Олег. И понял — надо бежать. Автомат тут не поможет, пули слишком скоростные и слабые для железного организма волка. Конечно, трех или четырёх он успеет начинить свинцом, но остальные до него доберутся. Вот когда пожалеешь, что нет охотничьего ружья 12-го калибра, снаряженного картечью...
Олег додумывал уже на бегу. Он несся по краю болот. Нет, не как на стадионе — рассчитывая силы. Он бежал так, как, пожалуй, никогда еще не бегал в жизни — во всю мочь, подгоняемый страхом, стремясь к одному: успеть найти место, где можно проскочить болото и спастись на холмах.
Волки заметили его. Собственно — уже давно, стая и бежала к нему. Эти места были их вотчиной. Почуяв запах человека, звери хотели одного — загнать и убить его, как любого другого чужака.
Олег пробежал около версты и, оглянувшись, увидел волков позади в полусотне сажен. Они вроде бы даже не очень спешили... Мальчишка вскрикнул от ужаса и злости — и с разбегу влетел в болото.
Бурая жижа сразу поднялась до колен, и Олег понял, что попался. Он не тонул дальше, но двигался, как муха по липкой бумаге. А двое передних волков, тоже вбежав в воду, прыжками неслись к нему, высоко подняв тяжелые, лобастые головы с умными, жестокими желто-карими глазами. Болото мешало и им, волки потеряли разбег... но не отступали, неслись наискось, кратчайшим путем.
Олег остановился и, защитив пах рукой, выхватил револьвер. Его мягкие пули могли сейчас оказаться куда эффективней автоматных.
Волки или не знали, что такое огнестрельное оружие — или не боялись его. Говорят, что такого не бывает — бывает, просто зверю нужно время, чтобы научиться бояться, даже такому умному, как волк. «Только бы не напали оба сразу,» — лихорадочно думал, поводя стволом револьвера, мальчишка. Он в отчаянье видел, как другие звери тоже бросаются в болото; не столь уверенно, как первые два, но без колебаний.
Один из бегущих волков обогнал своего собрата — более смелый или более не терпеливый. Он не рычал, но скалился — так жутко скалился на бегу, что нашлось бы немало людей, которые просто побежали бы...
Олег не сдвинулся с места.
Закусив губу, он ждал. И в тот момент, когда волк в паре сажен от него взвился в точном, смертоносном прыжке на горло — Олег выстрелил ему в грудь из револьвера. Точно в сердце.
Волк застыл в высшей точке прыжка. Он бросился с такой силой, что даже встречный удар семиграммового слитка металла, летевшего со скоростью 280 метров в секунду, не отшвырнул его, а лишь остановил. На бело-серую шерсть коротким, тугим толчком выплеснулась струйка крови — и зверь рухнул в торфяную жижу к ногам Олега.
Второй волк прыжком метнулся в сторону. Олег выстрелил по нему дважды, первый раз попав в крестец, а второй — в оскаленную морду, метнувшуюся к нему, как атакующая змея. Волк закрутился в грязи, ляская зубами, изо рта и ноздрей лилась темная, пенящаяся кровь...
— Блин, блин, блин... — нервно повторял Олег. Ударил волка в голову ногой, поднял револьвер, целясь... Рука — сколько стрелял, на было такого! — дрожала: — Блин!
Первой пулей Олег промазал. Но вторую вогнал точно между глаз переднему волку, и тот закувыркался, с хрипом хватая грязь пастью. Четыре остальных приближались — решительно, непреклонно, жутким скоком... слышно было, как они дышат. Левой рукой Олег потащил из ножен меч. У него оставался последний патрон... и ни секунды на перезарядку.
Волки остановились разом. В трех, не больше, саженях. Полукругом, разглядывая Олега странными глазами.
— Подходите, сволочи! — крикнул Олег.— Ну?! — добавил он, следя за тем, как волки стоят, то одну, то другую лапу поднимая из грязи и потряхивая ей в воздухе.
«Испугались нагана? Они не знают, сколько в нем патрон... Взять автомат? А если бросятся, пока буду перехватывать?»
Волки смотрели на мальчишку без злости. Скорее в их глазах было какое-то понимание. «Ты — такой же, как мы, — говорили глаза, — но это наша, территория. Мы должны тебя убить...»
И Олег вдруг понял, что они в самом деле похожи. Разве он не убивал тех, кто вошел не его «охотничью территорию», хотя сплошь и рядом не испытывал ничего, кроме равнодушия? Просто потому, что ДОЛЖЕН был убивать... Разве он хоть кого-то жалел? А если и жалел — разве это спасло им жизнь? «Победа любой ценой!» — был лозунг этих гор, равнин, болот и лесов... Часто говорят, что «любая» цена может оказаться слишком высокой. Но каждый из Рысей, из горцев, из славян заложил бы душу Кощею, чтобы спасти свою родину. Такова была жестокая реальность войны, которую им навязали.
ПОБЕДА ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ.
Это очень страшный лозунг. Но альтернатива выглядела еще страшнее.
— вспомнил Олег строки из дедова стихотворения. Да, именно так. И за победу предстояло заплатить высокую цену. Нет, не смерть — это мелочь в сравнении с отданными веселым смехом, открытым взглядом и наивными суждениями, обменянными на победу и умение убивать — ловко, быстро, без раздумий.
Всегда. Везде. Беспощадно. Молниеносно. Любого врага. Без страха. Без сожалений.
Что самое ужасное — даже без ненависти...
...Они бросились сразу, все четверо. Счастье, что Олег ожидал этого. Он выстрелил в упор, между мудрых и тоскливых желтых глаз, и волк рухнул на бок, загребая грязь лапами; одновременно — не глядя рубанул мелькнувший слева белый бок и пнул, изловчившись, третьего под челюсть. Всадил в мелькнувшую у живота пасть ствол револьвера, повернул, ломая зубы. Еще раз обрушил меч налево, где в грязи вертелось что-то белое, живое... Зубы волка скрежетали по стали, он выплевывал какие-то кровавые куски, и хрипел горлом. Олег пропихивал кулак с револьвером в глотку, не давая сомкнуть зубы. Еще один зверь прыгнул на грудь Олегу, цапнул зубами, но попал на огниво меча, и мальчишка изо всех сил ударил волка сверху между ушей кулаком с торчащим яблоком, одновременно толчком вогнав револьвер в глотку еще глубже... Оглушенный волк крутился на месте, и Олег вогнал закругленный конец меча ему между лопаток, раскалывая позвоночник. Потом, как пробку из бутылки, вырвал наган из пасти другого зверя — и рука, и оружие были в слюне и крови... Держа руку на весу, мальчишка оглянулся, еще не веря в победу.
А это была победа. Один из волков лежал мертвым — с раскроенным черепом и раной на боку, из которой выпирали рассеченные ребра. Раненый в позвоночник волк полз в сторону. Он не спасался от смерти, он просто не хотел умирать на глазах убийцы.