Цена риска

VI

Оделл, Маршрут Круцис. Федеративное Содружество 15 января 3055 г.

Дейра Лир посмотрела на свою мать, увидела на ее глазах слезы и поняла, что разговор будет тяжелый.

— Мамочка, я люблю тебя, тебя и отца, но не могу больше остаться здесь. Жизнь на Оделле убивает меня. — Беспомощная и жалкая, ссутулившись, она сидела и смотрела на стоявшего рядом приемного отца. — Отец, ведь ты меня понимаешь!

Рой Лир был так толст, что его тело виднелось по обеим сторонам стоящей перед ним жены.

— Я хорошо понимаю тебя, Дейра. — Он положил мясистые руки на плечи жены и легонько оттолкнул ее в сторону. — Дейра, — обратился он к своей приемной дочери, — почему бы нам не пойти поговорить в зал? Зачем разводить слезы тут, на кухне?

Дейра поняла намек и, оставив родителей одних, вышла из кухни. Через дверь, имевшую форму арки, она вошла в столовую, затем прошла через небольшое фойе и оказалась в гостиной. Высокий потолок комнаты и расположенное почти под самым потолком окно, также выполненное в форме арки, делали гостиную больше похожей на кафедральный собор, чем на жилое помещение. Гостиная почти всегда пустовала, только давно, когда Дейра была еще маленькой девочкой, комнату часто наполняли гости.

Пол был устлан плюшевым ковром цвета слоновой кости. Дейре было приятно ступать по нему босиком. Обогнув низенький столик, она села в высокое кресло напротив уютной, кремового цвета, кушетки, на которой отец с матерью так любили сидеть. Дейра обхватила руками колени. Она была одета в голубую потертую рубашку навыпуск и сильно потрепанные джинсы. Впервые Дейра физически ощутила контраст между утонченной элегантностью комнаты и своим затрапезным видом. После посещения кланов она уже не могла больше жить в сытом, полном довольства мире, и это ощущение росло в ней ежедневно. Она почти с ненавистью смотрела на окружающие ее блеск и роскошь.

В комнату вошел Рой Лир и уселся на подлокотник кушетки.

— Мама скоро присоединится к нам. Дейра, я все время хотел сказать тебе, что если... Нет, подожди, дай мне закончить... Может быть, тебе помочь в чем-нибудь? Облегчить твою работу? Или тебе нужны деньги? Скажи, почему ты все время молчишь?

— Нет, отец, ты и так сделал для меня больше, чем требовалось. Ты дал мне хорошее образование, отдал мне часть своей практики, платишь мне больше, чем того стоит моя работа, даешь отпуск, когда я захочу. Нет, ты сделал для меня все, что мог. И кроме того, ты понимаешь меня.

Полное лицо Лира расплылось в улыбке.

— Ну, ведь ты знаешь, что я твой приемный отец...

— Я считаю тебя своим отцом, я поняла это на Альине, — сказала Дейра. В то же время в голове у нее мелькнуло: «Это Кай открыл мне глаза».

Рой почесал кончик носа.

— Послушай, Дейра, я всегда гордился тобой. Когда ты выбрала для себя медицину, поверишь, у меня сердце прыгало от радости. Я представил, как мы будем работать с тобой. А когда это действительно произошло, когда ты стала помогать мне, я был просто счастлив... и даже твой уход не отнимет у меня того ощущения счастья, которое я испытывал в то время. А если бы ты знала, как радовалась за нас твоя мать... Дейра, знай, мы будем ждать, эти двери всегда открыты для тебя.

У Дейры комок подступил к горлу, она чуть не плакала.

Рой тихо продолжал говорить:

— Когда нам сообщили, что ты пропала во время военных действий на Альине, мать очень переживала. Ты знаешь мать, она умеет держать себя в руках, но тут даже она не выдержала. Мысль о том, что она пережила собственную дочь, свалила ее. А когда ты вернулась, мы поверили, что на свете бывают чудеса. Конечно, мы были уже не те, нас подкосили переживания, но главное, что мы были живы... Затем появился Дэвид, мы начали с тобой работать вместе, все выглядело как в сказке.

— Только выглядело, отец, на самом деле сказки не было. — Дейра оперлась локтями о колени, руками обхватив лицо. — Там, на Альине, я видела людей, для которых голод и отсутствие самого необходимого — обычное дело. Я видела истощенных детей и умирающих стариков... Во мне все перевернулось... Я восхищаюсь тобой, отец, ты сохранил десятки жизней и спас сотни людей. Ты даже не представляешь, как я восхищаюсь тобой. — Она откинулась на спинку кресла и развела руки в стороны. — И все это, весь этот комфорт тоже создал ты. Без него я бы, наверное, не стала тем, кто я есть. И вот сейчас я чувствую себя здесь неуютно, я не могу купаться в роскоши и в то же время знать, что есть в мире другие люди, которым недоступны даже элементарные условия для жизни. Я не могу примириться с этой мыслью, я должна что-то делать, должна... Рой ласково улыбнулся:

— Как же мне не понять тебя. Не знаю, помнишь ли ты, но я встретился с твоей матерью, когда вернулся из Конфедерации Капеллана. Я работал там военным врачом и видел многое из того, о чем ты мне сейчас рассказываешь. Я старался делать все, что было в моих силах, я помогал как мог. Мне не доводилось бывать в мире Цюрих, но по твоим рассказам я хорошо представляю себе тамошние условия. И я согласен с тобой, что забыть это трудно. — Он поднял руку, удерживая дочь от комментариев. — И ты и я, мы хорошо представляем себе жизнь вдали от дома. Твоя мать никогда не выезжала за пределы Оделла, но неразумно обвинять ее в этом. Да, она не видела ничего того, чего мы с тобой насмотрелись. Но она хорошая женщина, прекрасная, и ее страх вторично потерять свою единственную дочь вполне объясним.

— Я знаю, но на Цюрихе нет военных действий, — возразила Дейра.

— Это совсем рядом с Конфедерацией Капеллана, а границы Лиги Свободных Миров могут стать мишенью для агрессоров в любой момент. В программах новостей постоянно говорят о проляоистски настроенных партизанах. Они воюют с правительством, но жертвами террористов часто становятся невинные люди.

— Но я врач, не военнослужащая, я собираюсь работать на фонд Тристар, а он всегда придерживался нейтралитета. Я буду лечить всех, а это значит, что моя помощь понадобится и тем и другим. — Она улыбнулась. — Все будет хорошо, уверяю тебя.

— А что будет с Дэвидом? — Мэрилин Лир неслышно вошла в комнату и стала рядом с мужем. — О нем ты подумала?

— Мэрилин, дорогая, присядь, и не нужно больше об этом. Конечно, она думала о Дэвиде.

Мэрилин Лир упорно стояла перед дочерью, и Дейра приготовилась к страстному монологу. И он не заставил себя ждать.

— Ну, рассказывай, — наступала Мэрилин, — какую жизнь ты уготовила ему на твоем Цюрихе? Ты уже взрослый человек и, судя по всему, видала многое и научилась преодолевать худшее. Но он! Он родился здесь, он привык к этой жизни! Что будет, если вы очутитесь в глухом, заброшенном поселке, где нет ни водопровода, ни канализации... Ты думаешь об этом или нет?

— Он привыкнет, мы уже говорили с ним, и он понимает, куда мы отправляемся.

— Да ты вообще понимаешь, что говоришь? Он ребенок, ему только три года. Очнись, Дейра, он живет в мире фантазий. Для него все то, что ты затеяла, всего лишь большое приключение, игра, в которую он будет играть очень охотно, но только два-три месяца. Потом она ему наскучит, и что ты будешь делать тогда? — Прямо, не сгибаясь, Мэрилин села на кушетку и, ткнув в дочь пальцем, продолжала бичевать ее: — Что ты скажешь ему, когда он захочет обратно, домой, к нам?

— Он всему научится. Хватит! — Глаза Дейры грозно сверкнули. — Дэвид едет со мной!

— Нет! — крикнула Мэрилин, она явно обозлилась. — Он останется здесь!

— Нет, нет и нет!

— Почему же нет, дорогуша? — В голосе Мэрилин послышались нотки любопытства и издевательства. — Эту дурацкую поездку задумала ты, правильно? Вот ты туда и отправляйся, скатертью дорога! А Дэвид тут ни при чем, он не должен страдать только потому, что его мать рехнулась. Уматывай! А Дэвид останется с нами!

— Вы не имеете права разъединять нас, это только кланы так делают! С меня достаточно нравоучительных бесед, он едет со мной! — Жестокость в голосе Дейры поразила ее мать.