Страница 74 из 77
Нат выпрямляется и кричит:
— Никогда, никогда не делай так снова! Или я надеру твою задницу так сильно, что ты проснешься только на следующей неделе.
Я хихикаю, но звука нет. Мои губы сухие и потрескавшиеся, но меня это не волнует.
Я шепчу:
— Ник?
Нат смотрит на меня и говорит:
— Мы можем заходить только по двое, а другие тоже хотят видеть тебя, так что я вернусь после того как все зайдут.
Я киваю. Дух и Нат выходят из комнаты, когда входят Лола и Ловкач. Лола держит мою руку с одной стороны кровати, а Ловкач — с другой стороны. Лола пытается быть храброй, но слезы текут по ее натянутой улыбке и попадают в рот. Ловкач целует меня в лоб. Когда они уходят, Макс и Мими заходят.
Макс улыбается, но улыбка не трогает глаз. Он сидит на кровати, обнимает меня и нежно шепчет:
— Я никогда не забуду, что ты получили пулю вместо Ника. Меня не волнует, что у нас разная кровь; ты — член моей семьи.
Я улыбаюсь, но слезы текут по моему лицу.
Единственный вывод, к которому я пришла, что Ник скончался. Вот почему никто не хочет разговаривать со мной о нем.
Я полностью опустошена из-за этого, но не буду плакать по нему, пока не останусь одна. Я хочу оплакивать Ника в одиночестве, и у меня будет время, чтобы сделать это позже. Я не хочу разочаровывать моих друзей, которые так счастливы видеть, что я в порядке.
Мими улыбается широко и обвиняет:
— Ты никогда не говорила мне, что я дружу с сорвиголовой, которая прыгает на спину плохих парней с пушками.
Я шепчу ей:
— Я тоже не знала. Просто я — задира.
Мими улыбается и шепчет:
— Правдивее некуда.
Макс обнимает мои плечи, обволакивая меня своим теплом. Через несколько минут они оба целуют меня и уходят.
После встречи со всеми, я устала. Закрываю глаза и ищу утешения в темноте.
Я слышу шарканье в дверях и открываю глаза. И тут упираюсь взглядом в Ника.
Я улыбаюсь и надеюсь, что это хороший сон. Он одет в спортивные штаны, футболку и кроссовки. Он сжимает трость в левой руке и хромает ко мне.
Я хмурюсь.
Это нехороший сон. Ник еще никогда не был ранен во сне.
Он улыбается широко и целует меня в лоб. Затем спрашивает:
— Тебе снилось что-то хорошее?
Я поворачиваю уставшие, наполовину открытые глаза к его ярко-янтарным и умоляю хриплым шепотом:
— Не буди меня.
Мои веки трепещут, я прижимаюсь сильнее к теплому телу.
Что-то обхватывает мою талию. Я открываю глаза и отстраняюсь.
Ник в больнице со мной, одетый в спортивки и футболку.
О, боже. Я не сплю. Ник жив!
Он улыбается, а глазами всматривается в мое лицо, затем шепчет:
— Привет, детка.
Я улыбаюсь, но бесконечный поток слез льет по щекам. Я произношу одними губами:
— Привет.
Он вытирает мои слезы и говорит:
— Ну, это доказывает, что...
Я хмурюсь и пожимаю плечами.
Он продолжает:
— Ничто не сможет удержать нас вдали друг от друга. И мы должны пожениться. Например, завтра.
Я молча хихикаю и шепчу одними губами:
— Я согласна.
Через некоторое снова говорю беззвучно:
— Что случилось?
Он выпрямляется и объясняет:
— Когда Омар в тебя стрелял, я думал, что ты мертва, детка. Никогда, за всю свою жизнь, я не чувствовал то, что чувствовал в тот вечер.
Свет в его глазах исчезает, и он сосредотачивается на чем-то в другом углу комнаты, когда шепчет:
— Так много крови. Я был уверен, что ничего не осталось в твоем теле.
Глупая гемофилия!
Он продолжает:
— Затем он выстрелил мне в бедро. Рана не выглядела плохо, но он попал в артерию, так что у меня было сильное кровотечение, как и у тебя. И я подумал, так долго, как я с тобой в жизни или смерти, я буду в порядке. Я убил Омар, детка. Моя последняя мысль, прежде чем я потерял сознание, что я был не в состоянии спасти тебя. И это было ужасно отстойно.
Он выглядит таким убитым.
Я шепчу:
— Я тебя люблю... и мы собираемся пожениться.
Он улыбается и дразнит:
— Ты клянешься?
Я молча хихикаю и поднимаю свой мизинец. Мы сцепляем их вместе. Я наклоняюсь вперед и оставляю мягкий поцелуй на губах. Мы хихикаем и обнимаемся.
Мои веки тяжелеют, и я проваливаюсь в глубокий и спокойный сон.
Глава двадцать девятая
Официальные отношения
Через месяц...
Мысли о прошлом месяце заставляют меня чувствовать себя опустошенной.
Оказывается, я провела в больнице три недели, прежде чем вышла из комы. Я получила пулю под правую ключицу. Пуля прошла навылет, к счастью, не задела жизненно важные органы.
Ник был там каждый день со мной, оставив Макса за главного в «Белом Кролике». Мой папа приехал, когда я попала в больницу, но Ник отправил его обратно в Кали с обещанием, что если что-то изменится, он позвонит. В день после того как я очнулась, мой папа был там, подшучивая надо мной, что заставило меня смеяться.
Мой папа становится еще более резким, когда он страдает.
Я провела еще неделю в больнице после того, как очнулась и после выхода я обратилась к врачу в частном порядке.
Месяц в больнице после тяжелого ранения и комы, меняет личность. Во-первых, вы спрашиваете себя, правильно ли вы живете. Во-вторых, вы решаете изменить что-то. И, наконец, вы решаете жить полной жизнью. Это причина для моего личного посещения врача.
Пожилая женщина-врач, которую я знаю, как Гейл приходит в мою палату и закрывает дверь. Я озвучиваю свою просьбу, и она широко улыбается:
— Конечно! Мы можем сделать это сегодня. Это займет всего минуту. Я только спрошу еще раз. Ты уверена?
Я киваю, и через несколько минут дело сделано.
Я так удивлена собой и не могу сдержать огромную улыбку, которая растягивает мое лицо.
Следующие недели мы с Ником делаем физиотерапию дважды в день. Мы мотивируем друг друга настолько, насколько можем, но некоторые дни тяжелее, чем другие. Мы оба выздоровели почти полностью, но нам объяснили, что раны всегда остаются в нашем сознании, и мы, скорее всего, будем испытывать фантомные боли снова и снова.
Дядя Джерм общался с полицией, когда я была в больнице, и против Ника не выдвинули обвинение за убийство Омара. Все обвинения были сняты, и это признали самообороной.
Через неделю после того как меня выписали из больницы, Ник устроил приветственную вечеринку для меня у себя дома. Все наши близкие были там: мой папа, девушки, парни, мама Ника и его сестры, Молли, Сиси, даже Дядя Джерм.
В середине вечера, Макс и Ловкач подняли меня и поставили на кухонный островок. Все повернулись, смотря на меня с интересом. Так что, конечно, мои глаза сощурились типа «Я-Не-Люблю-Сюрпризы».
Ник вышел вперед и сказал во всеуслышание:
— Я хотел встать по традиции на колено, но я не могу из-за моей травмы, поэтому я попросил ребят, чтобы тебя подняли.
Он достал маленькую кожаную коробочку с кольцом из своих джинсов. Я громко выдохнула и закрыла рот руками. Он улыбнулся и сказал:
— Тина, лучшее, что со мной случилось, я оказался в твоей френд-зоне.
При этом все расхохотались, даже я. Он продолжил:
— И я никогда не думал, что буду так благодарен за те отвратительные конфеты-губки. Так много всего обрушивалось нас, и мы всегда находили выход. Даже смерть не может нас разлучить. Я хочу, чтобы ты была рядом всегда, детка. Окажешь ли ты мне честь стать моей женой?
Все еще держа руки на своих губах, я приглушенно вскрикнула:
— Ах, да!
Он усмехнулся и открыл коробку. Золотое кольцо красивое и элегантное. Это со вкусом и именно то, что я бы хотела, если бы выбрала сама. Сверху сверкали три бриллианта.
Я люблю его.
Я прохрипела:
— Я люблю тебя.
Ник ответил:
— Не так сильно, как я люблю тебя, Тина.
Он взял мое лицо в руки и поцеловал меня глубоко и сладко.