Страница 66 из 77
Внутри меня всё упало.
Бинго!
Я кладу голову ему на плечо и глажу его колено. Спрашиваю рассеянным голосом:
— Почему? Он болен?
Он смеется и целует мои волосы.
Заметка: принять душ, когда Омар уйдет.
Он хвастается:
— Неа, детка. Ты не единственная, кто может проворачивать дела.
Он гладит мою руку и шепчет громко:
— У меня будет своя армия к концу года. Дядю Джерма свергнут во время мятежа. Если он не упадет на колени передо мной, он — покойник.
Я задыхаюсь, и шепотом вскрикиваю:
— Ты бы убил собственного дядю?!
Он застает меня врасплох, когда притягивает мое лицо к себе и целует меня. Я заставляю себя успокоиться и продолжать дышать. Он отстраняется от моих губ и хихикает:
— Ты слишком милая. Я знал, что ты для меня с того дня, как мы встретились, детка. — Он отпускает мое покрасневшее лицо и выпрямляется: — И да, я убью своего дядю. В мгновение ока. Ник все еще жив. Я должен был пустить пулю и в него.
Ух ты. Уровень психопатии этого парня зашкаливает. Он говорит о смерти, как будто это ничего не значит. Обычное дело.
Я сглатываю и произношу шепотом:
— Почему ты убил моего кота?
Он не выглядит пристыженным, когда извиняется:
— Мне очень жаль, Тина. Я просто хотел сделать тебе больно, потому что ты сделала больно мне.
Я смотрю вверх и лгу:
— Но эта боль была просто игрой! Ник — ничто для меня. Просто источник денег.
Он кивает и уверяет:
— Кот умер быстро. Казнь — очень безболезненный способ умереть.
Мое лицо бледнеет, мое дыхание сбивается, и я чувствую, что меня тошнит.
О, боже. Он обезглавил моего кота?! Я думаю, что меня вырвет.
Вместо этого я встаю и говорю:
— Ну, теперь, когда мы во всем разобрались и заключили перемирие, я могу простить это.
Только через мой труп.
Он следует за мной и тоже встает. Приближается ко мне и шепчет:
— Может быть, мы должны закрепить эту сделку поцелуем. — Он проводит рукой по моей ключице, и я содрогаюсь от отвращения.
Омар принимает мою дрожь за что-то другое и улыбается. Я заявляю:
— Конечно, просто так мы оба знаем, с чем имеем дело. Я продолжаю работать с Ником и как только получу деньги, я — твоя.
Он кивает, и я продолжаю:
— Но ты должен отступить. Я не могу отвлекаться. Ты хочешь причинить Нику боль, и я сделаю это, малыш. Для тебя, я сделаю все, что угодно.
Затем делаю шаг вперед и целую его сомкнутыми губами, но с энтузиазмом.
После того как мысленно досчитываю до пятнадцати, делаю шаг назад и заставляю себя улыбнуться. Омар сияет, и вдруг я не чувствую себя плохо, делая это. Омар нуждается в помощи, и его дядя — единственный, кто может помочь.
Я поступаю правильно.
Ради общего блага.
Я беру руку Омара и иду с ним к двери. Он колеблется, когда я открываю ее, но наклоняется и целует меня в щеку. Его губы напротив меня шепчут:
— Я люблю тебя, мами.
Затем он уходит.
Как только закрываю дверь, мой желудок скручивается в узел, и я кладу свои трясущиеся руки на щеки.
В конце это всё окупится.
Я скидываю туфли и иду в комнату Нат. Когда вхожу, она широко улыбается:
— Я так горжусь тобой! Ты сделала это!
Ее ноутбук открыт, и она переносит запись на флешку.
Почему я чувствую себя так ужасно, если это такая хорошая идея? У меня плохое предчувствие.
Нат записывает два диска. Один, чтобы отдать Нику, другой, чтобы отдать Дяде Джерму завтра утром, и она сохранит флешку в качестве страховки.
Я обнимаю ее крепко и шепчу:
— Я надеюсь, что это сработает.
Она отвечает на объятие:
— Должно.
Боже, помоги мне, если это не сработает.
Моя голова раскалывается из-за отсутствия сна.
Тревога не давала мне спать всю ночь, так что я решил встать раньше, чем обычно. Я иду в душ и одеваюсь.
Дядя Джерм не ждал меня, но надеюсь, что он не откажется принять меня. Сажусь в машину и еду.
Стараясь не взболтнуть лишнего Нику по телефону, я спросила его, где дядя Джерм работает, и он сказал конкретно, только то, что где-то в доках. Вот куда я направляюсь. Конечно, кто-нибудь подскажет мне правильное направление, как туда попасть.
Я приезжаю к докам и ворота заперты.
Что за черт?
Проверяю время на телефоне, сейчас только начало восьмого. Я вздыхаю и выхожу из машины. Подхожу к огромным проволочным воротам, прижимаюсь лбом и дышу соленым свежим воздухом.
Успокаивающе.
— Я могу вам помочь? — говорит глубокий громкий голос.
Я открываю глаза, поворачиваюсь назад и визжу добрых пять секунд. Человек на другой стороне забора, огромный афроамериканец, хмуро смотрит на меня. Он молчит, но по его глазам видно, что он матерится про себя.
Делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться, и кладу руку на грудь. Когда я прихожу в норму, делаю шаг ближе к забору и спрашиваю:
— Как я могу попасть к Дяде Джерму?
Лицо человека становится суровым, и он отвечает холодно:
— Если ты не знаешь, как попасть к нему, ты не должна быть здесь, детка.
Тревога растет у меня в горле, и я чувствую отчаяние. Я хриплю:
— Это чрезвычайная ситуация. Я не спала всю ночь из-за этого урода Омара. Мне нужно видеть Джермейна. — Я закрываю глаза и прошу шепотом: — Пожалуйста. Это важно.
Мои глаза все еще закрыты, но я слышу, как большой человек вздыхает. Он спрашивает:
— Как тебя зовут?
Я открываю затуманенные глаза и отвечаю:
— Тина. Джермейн знает меня.
Глаза человека расширяются, и он повторяет:
— Тина? — я киваю, и он продолжает:— Как женщину Леокова? — я киваю. Он выпускает длинный, низкий свист и говорит: — Он сказал, что ты с «яйцами», но я понятия не имел, что ты настолько глупа, чтобы прийти сюда. Он не будет в восторге от этого, но если я оставлю тебя здесь — он надерет мою задницу. — Он смотрит на меня сверху и вниз, потом кивает в сторону ворот и вздыхает: — Проходи, красотка.
Большой человек ведет меня по первому этажу склада в кабинет. Он говорит:
— Дядя Джерм скоро будет здесь. Чувствуй себя как дома.
Затем он открывает дверь в кабинет Дяди Джерма, я захожу, и он закрывает ее за собой. Я достаю диск из своей сумки и сажусь на диван, затем прислоняю голову к подлокотнику дивана и вздыхаю.
Я просто закрываю глаза на мгновение.
Я открываю глаза и вижу, что Дядя Джерм сидит за своим столом, наклонившись в сторону с рукой на его глазах.
Диска, который я привезла с собой, нет. Я рывком встаю, и Дядя Джерм смотрит на меня.
Он не выглядит счастливым. Не то чтобы я думал, что он был бы рад моему визиту. Его племянник хочет, чтобы он умер, ради бога!
Я начинаю говорить, но дядя Джерм перебивает меня:
— Глупая женщина!
Ну, это не совсем то, чего я ожидала.
Он продолжает:
— Ты понимаешь опасность, которой ты себя подвергла? Ник будет в ярости. Я в ярости. Из всех вещей, которые ты могла бы сделать — эта самая глупая.
Ну вот, я плачу.
Мое тело дрожит от рыданий, и я квакаю:
— Он хочет убить вас, Джермейн. Он хочет сделать Нику больно. Я не знала, что еще можно сделать. Я слышала, как Ник сказал, что вам нужны доказательства того, что Омар набирает банду, и теперь они у вас есть. Я сделала это! — я трясусь и шепчу: — Сделайте что-нибудь. Я не могу потерять Ника. — Я закрываю лицо руками и плачу.
Дядя Джерм убирает руки от моего лица и становится на колени передо мной. Он вытирает слезы с моих щек и уверяет:
— Омар больше не проблема, ребенок. — Мое тело сползает вниз с облегчением. Он продолжает: — Десять минут назад я назначил цену за его голову.
О, нет!
Я заикаюсь:
— Но я думала, что вы хотели ему помочь! — мое лицо бледнеет, и я шепчу: — Я не хочу, чтобы он умер, Джермейн!
Он медленно качает головой и отвечает мне мягко: