Страница 163 из 177
Обер и другие уцелевшие командиры, надрывая голосовые связки и стреляя из револьверов и винтовок под самым носом бегущих людей, останавливали их, поворачивали лицом к противнику, указывали позиции, посылали на вершины холмов. Вскоре деремцы стали ощущать невыгоды своего положения. В лощинах и оврагах они оказывались под огнем с трех сторон. Преследование как-то само собой приостановилось, бой начал затихать. Багровое солнце садилось за холмы, окрашивая все поле боя своим кровавым отсветом.
Пока еще на холмы не легла ночная темнота, Обер попытался собрать своих людей. Получалось плохо. Из всего 2-го полка гражданских добровольцев вокруг него не набралось и полной роты. Остальные погибли или рассеялись в лабиринте холмов, оврагов и лощин. Однако к его команде прибилось немало бойцов из других частей, потерявших своих командиров. Вскоре под началом Обера оказалось около трех сотен человек с оружием.
Но где же Верховное Командование?
После долгих поисков по окрестностям, когда на черном небе уже высыпали яркие звезды и повисли два небольших серпа растущих лун, трое посланных на разведку бойцов наткнулись на генерал-инженера 1-го класса с перебинтованной головой и полковника с нашивками войск специального назначения, в обгоревшем мундире, несших на плащ-палатке кого-то третьего.
Когда вернувшийся к Оберу боец что-то прошептал ему на ухо, Обер немедленно отправился к указанному месту.
«Командир 2-го полка гражданских добровольцев, главный военно-технический советник, бригадный генерал нолийского корпуса Обер Грайс!» — представился он по всей форме генерал-инженеру, как старшему по званию.
«Начальник Управления инженерного обеспечения Министерства обороны генерал-инженер 1-го класса Траман Фарете», — ответил тот. — «Доложите обстановку!»
«После прорыва в холмы собираю своих людей. В настоящий момент имею сводную команду численностью около двух рот. Связи с другими частями не имею. Связи со старшими офицерами дивизионного и фронтового звена не имею».
«К сожалению, на это рассчитывать не приходится. Штабная колонна уничтожена почти полностью. Ни фронтового звена, ни Верховного Командования больше не существует. Может быть, где-то тут еще бродят несколько офицеров, — и это все, что осталось», — упавшим голосом произнес генерал-инженер. — «Мы вынесли из боя Верховного Главнокомандующего. Его бронемашина была подбита, и его едва удалось вытащить. Но он ранен осколком в живот, боюсь, что смертельно».
Офицеры подошли к плащ-палатке, расстеленной в пяти шагах, у кустов. В бледном свете луны Обер глядел на искаженное болью лицо Главнокомандующего, на его прожженный и подранный мундир. Верховный был в сознании. Его глаза сосредоточились на лице Обера:
«А-а, советник… Я слышал… вы докладывали…» — простонал он сквозь стиснутые зубы. Он часто и неглубоко дышал. — «Соберите людей… Кто остался… Выводите их… к своим…»
«Прапорщик Эльсете!» — строгим голосом произнес Обер.
«Я!» — отозвалась Талимай.
«Планшет с вами?»
«Так точно!»
«Пишите приказ». — И он начал четко, раздельно диктовать:
«Назначить командира 2-го полка гражданских добровольцев бригадного генерала Обера Грайса командующим сводной оперативной группой гарнизона Акатонды.
Подпись: Верховный Главнокомандующий».
Обер взял планшет из рук Талимай и протянул его Верховному. Слабым движением руки тот дотянулся до авторучки, поданной ему Обером, и черкнул подпись.
«Прапорщик Эльсете!» — снова произнес Обер, возвращая ей планшет. — «Записывайте следующий приказ:
Я, командир 2-го полка гражданских добровольцев бригадный генерал Обер Грайс, в соответствии с приказом Верховного Главнокомандующего, принимаю на себя командование сводной оперативной группой гарнизона Акатонды. Приказываю:
1. В течение ночи с 38 на 39 тамиэля лета 1503 года организовать силами 1-го взвода поиск частей, подразделений и отдельных групп гарнизона Акатонды в районе холмов.
2. Всем обнаруженным частям, подразделениям, группам и отдельным бойцам передать приказ — сосредоточиться к 3 часам 00 минутам 39 тамиэля лета в исходном районе для прорыва на восток.
3. Исходный район определяю в лощине у северо-восточных скатов высоты с отметкой 206,2.
4. В случае установления связи со старшими командирами и начальниками доносить мне немедленно. .».
За оставшиеся до назначенного срока четыре часа произошло множество событий. Была обнаружена группа бойцов вместе с командиром одной из дивизий столичного гарнизона. Он был в солдатской гимнастерке без знаков различия, без документов и без оружия (решение Обера было коротким: «На данный момент вы сами определили свой статус, генерал. Пойдете с нами рядовым. Оружие добудете сами. Когда выйдем к своим, пусть решают вашу судьбу по законам военного времени»). Было собрано несколько уцелевших офицеров из аппарата Министерства обороны, Главного штаба и командования Приморским фронтом. По их сообщениям, начальник Главного штаба и командующий Приморским фронтом погибли в ходе последнего боя. В половине третьего ночи скончался Верховный Главнокомандующий. Когда его тело было предано земле, примерно к трем часам в лощине у высоты 206,2 было собрано почти три с половиной тысячи бойцов, и более пятисот раненых, большинство из которых с трудом передвигалось или не могло двигаться вовсе. Еще какое-то время было потрачено на сооружение импровизированных носилок, которых, однако, далеко не хватало даже для самых тяжелораненых.
Пришлось, скрепя сердце, принять тяжелое решение: раненых оставить в холмах. Кто сможет, доберется до ближайших населенных пунктов за помощью. Но, скорее всего, большинство ожидает плен…
Обер не знал, успел ли противник запереть восточные и юго-восточные выходы из холмов, и если успел, то какими силами. В любом случае решение ему виделось только одно — прорываться, и немедленно, пока сюда не подтянуты дополнительные резервы деремцев.
Ночной бой начался через четверть часа. Судя по всему, противник успел-таки подтянуть к возможному месту прорыва около двух батальонов пехоты с минометной батареей. Ночную тьму прорезали строчки трассирующих пуль, повсюду полыхали вспышки выстрелов. Сводный отряд в короткой ожесточенной схватке опрокинул противника и ушел на восток.
В ходе боя какое-либо управление войсками было потеряно. Левирцы разбились на небольшие отряды и группы, самостоятельно устремившиеся к линии фронта. С одной из таких небольших групп уже вторые сутки, страдая от недосыпания, голода и жажды, держась в стороне от главных дорог, старательно обходя хутора и селения, чтобы не нарваться на противника, двигались Обер и Талимай. Никто из них еще не знал, что линии фронта здесь, на широкой, больше, чем двухсоткилометровой полосе, протянувшейся в 70-100 километрах восточнее столицы, не существует. После начала вражеского наступления в середине тамиэля лета, когда была окружена Акатонда, фронт здесь был прорван во множестве мест, распался на отдельные очаги сопротивления, часть из которых была изолирована и уничтожена противником, а часть с боями смещалась на восток. В обороне левирцев образовались огромные бреши.
Однако и противник не смог сразу воспользоваться благоприятными возможностями. Измотанные предшествующими ожесточенными боями, понесшие большие потери, особенно в технике, страдавшие от недостатка горючего и боеприпасов, скованные боями с расчлененными на отдельные группы левирскими войсками, соединения противника не имели возможностей для продолжения наступления. Лишь небольшие подвижные отряды пытались продвинуться вперед. Фактически они играли лишь роль разведки, нащупывавшей незанятые войсками левирцев бреши в обороне.
Местность впереди постепенно менялась. Она становилась уже не плоской, а слегка всхолмленной, волнистой. По холмам, а чаще по седловинам между ними, то там, то здесь росли рощицы деревьев или заросли кустарника. Местность не была уже такой сухой. Местами ее прорезали небольшие, не до конца еще пересохшие в этот летний зной ручейки, укрытые кустарником, росшим по берегам.