Страница 161 из 177
Именно в этот момент Обер и Талимай вернулись в Акатонду, в Министерство обороны.
Все служащие министерства обороны были переведены на казарменное положение. Обера Грайса это, в принципе, не касалось, поскольку он был иностранным советником. Но все же он нередко оставался в здании министерства на ночь, потому что штат министерства был резко сокращен, и приходилось брать на себя немалый объем работы. По ночам, а нередко и днем, приходилось покидать здание министерства и спускаться в бомбоубежище — Деремская бомбардировочная авиация, не считаясь с большими потерями, наносила по столице Левира удар за ударом.
Клещи вражеских войск вокруг Акатонды медленно сжимались. В конце летнего тамиэля были полностью перерезаны сухопутные пути сообщения между Акатондой и главной базой Левирских ВМС, расположенной километрах в 80-ти на восток от устья реки Тонда. Деремцы пробили между ними 30-километровый коридор, перехватив шоссе и железную дорогу к морю, и упорно продвигались дальше. Пути на север также были перерезаны.
Для обороны столицы предпринимались все возможные меры. Обер Грайс был назначен уполномоченным командования Приморским фронтом на военные предприятия столицы.
Огромными усилиями на заводе бронеавтомобилей и авиационном заводе, на заводе боеприпасов, на гражданских предприятиях, переведенных на выпуск военной продукции, наращивался выпуск оружия. Акатонда ощетинилась тремя линиями оборонительных сооружений. Население рыло окопы и противотанковые рвы, строило баррикады на окраинах.
Наконец, в конце митаэля лета деремцами были перехвачены и последние дороги, ведущие из столицы на восток. Кольцо окружения еще не полностью сомкнулось, но угроза этого сделалась совершенно очевидной.
На заседании Верховного Командования встал вопрос об эвакуации из столицы. Однако Первый Протектор решительно воспротивился:
«Наше бегство из столицы будет расценено всеми — и нашими согражданами, и противником, — совершенно однозначно. Это будет явный знак того, что мы считаем положение Акатонды безнадежным. Фактически мы тем самым объявим о своем намерении сдать столицу. Нет, мы будем сражаться до конца!» — категорически заявил Верховный Главнокомандующий.
«А если кольцо окружения замкнется?» — возразил начальник Генерального Штаба.
«Значит, будем готовить операцию по деблокированию столицы!» — отрезал Верховный.
«Следует считаться с возможностью штурма окруженной столицы. Это будет означать, что централизованное руководство сопротивлением Левирской армии и народа будет нарушено!» — не унимался начальник Генерального Штаба.
«Лучше погибнуть на своем посту, чем бесславно драпать, сдавая врагу один рубеж за другим!» — Верховный повысил голос. — «И хватит об этом! Это мое решение, и менять его я не собираюсь».
Единственное, на чем удалось настоять — командировать из столицы группу высших офицеров с полномочиями сформировать Восточное представительство Верховного командования Левира. Ночью была получена радиограмма об их прибытии в штаб Приморского фронта, располагавшийся западнее городка Сафала, где-то километрах в сорока на восток от той узкой горловины, которая еще позволяла выскользнуть из столицы.
Обер твердо решил на следующий день найти возможность переговорить с Верховным Главнокомандующим с глазу на глаз и убедить его все же вывести из города основные государственные учреждения, включая и Верховное Командование.
Рано утром Обера, спавшего на кожаном диванчике в коридоре, рядом со своим кабинетом, разбудили звуки близких разрывов.
«Опять бомбежка», — подумал он. — «Но почему я не слышал сигнала воздушной тревоги?»
Он распахнул дверь в кабинет. Заспанная Талимай уже отбросила плед в сторону и, не открывая глаз, пыталась нащупать ногами туфли. Неподалеку ухнул взрыв. Ударная волна выбила стекла, заклеенные бумажными полосами, и ворвалась в комнату, срывая бумаги со стола и с грохотом распахнув закрытую было дверь. Обер увидел, как вспучилось облако дыма и пыли, а когда оно рассеялось, в стене здания напротив на уровне третьего этажа зияла огромная дыра.
«Это не бомбежка!» — понял Обер. — «Это артобстрел!»
Вскоре стало ясно, что дебаты об эвакуации из столицы потеряли свою актуальность. Деремцы прорвали на востоке фронт, расчленили противостоявшие им соединения левирской армии, замкнули внутреннее кольцо окружения вокруг Акатонды и пошли на штурм.
Верховное командование, чтобы заткнуть почти что оголившийся восточный сектор обороны столицы, приняло решение о формировании полков гражданских добровольцев. Офицерских кадров не хватало, и ряд сотрудников министерства обороны был направлен на формирование этих полков. Командующий Приморским фронтом, в чьих руках оказалось непосредственное руководство обороной города, решил привлечь к этому делу и Обера.
Однако в Управлении кадров неожиданно воспротивились:
«Не гражданин Левира не может быть принят в армию на любую должность, кроме подлежащих замещению вольнонаемными специалистами, да и то в порядке исключения», — заявили кадровики.
После недолгого раздумья командующий нашел выход:
«А вы оформите его в Нолийский корпус, как добровольца, нолийского беженца из Тайрасана!».
С командованием корпуса вопрос был решен одним телефонным звонком. Так Обер Грайс стал бригадным генералом Нолийского корпуса, командированным в распоряжение командующего Приморским фронтом.
2-й полк гражданских добровольцев, которым было поручено командовать Оберу, был создан буквально за два дня. Из рабочих заводов, где уже хорошо знали Обера Грайса, были отобраны добровольцы, имевшие военную подготовку. Из офицеров запаса, имевших до настоящего момента отсрочки от призыва, и нескольких сотрудников военных учреждений столицы были назначены командиры подразделений и сформирован штаб полка. Оружия и снаряжения в столице еще хватало, и полк был вооружен почти по штату. Вот только маловато было грузовиков, еще меньше — запас горючего. Но минометы и реактивные противотанковые ружья имелись даже сверх штата.
Талимай Эльсете, аттестованная на звание прапорщика, стала сотрудником штаба 2-го полка гражданских добровольцев. Ее погоны, вместо широкой нашивки, украсила косая серебристая тесьма с витым узором. Обер Грайс теперь тоже облачился в военную форму. На его погонах вилась похожая тесьма, но вдвое шире и золотистого цвета.
Дальнейшие дни слились в памяти Обера. С самозарядной винтовкой в руках он, как и сотни других офицеров и сержантов из аппарата Министерства обороны, сражался рядом со своими добровольцами на уличных баррикадах в предместьях Акатонды. Талимай и здесь была рядом с ним. Ее дядя записался в один из добровольческих отрядов и с тех пор от него не было никаких известий. Предместье, где стоял ее дом, было занято врагом.
Радиограммы приносили неутешительные известия — резервов для деблокирования столицы не было, было даже нечем заткнуть рухнувший фронт. После четырнадцати дней боев на окраинах столицы Верховный Главнокомандующий решил собрать оставшиеся силы в кулак и идти на прорыв. Несмотря на большие потери и убыль техники, силы в городе еще были немалые. Для прорыва были сосредоточены две кадровые дивизии, множество отдельных частей и подразделений общей численностью еще до двух дивизий, 28 танков, 47 бронеавтомобилей, 36 артиллерийских орудий на механизированной тяге и 49 — на конной, 14 зенитных орудий и 22 зенитных пулемета, около шести десятков реактивных противотанковых ружей — все средства усиления, которые остались к тому моменту в столице. Снарядов и патронов оставалось уже совсем немного. Авиационной поддержки не было вовсе. Последний аэродром в предместьях был уже под огнем вражеской артиллерии.
После двадцатиминутного огневого налета по позициям противника, внезапным ударом всеми силами, собранными в кулак, столичный гарнизон прорвал передовую линию деремцев и двинулся на восток.
Глава 11