Страница 3 из 20
— Совсем больной? — не выдержал Ильин. — Чем? Носом? — он тряхнул скованными за спиной руками.
— Не хотите — не надо, — ухмыльнулся Герман Петрович. — От подписи отказался, — он обвел взглядом уютную обстановку приемной: — Теперь тебе в такие хоромы долгонько не попасть. В камере интерьер проще. Ведите, в машину — распорядился он и захлопнул папку.
Андрей шагнул к выходу, ободряюще подмигнул грустной секретарше и вдруг столкнулся взглядом с сидящей в самом уголке комнаты свидетельницей. Женщина, до этого внимательно разглядывавшая Андрюхино фото, висящее на стене, посмотрела на него с мягкой улыбкой.
— А фехтуете вы, наверно, все-таки куда хуже, чем управляете компанией, — вдруг произнесла она.
Андрей замер, пытаясь сообразить, что имеет в виду странная особа, наконец, разглядел, что запечатлен на фото с рапирой, в разгар тренировки. Он попытался ответно улыбнуться, но получил ощутимый толчок в спину и проследовал в коридор.
Поездка в прокуренном собачнике милицейского уазика новых впечатлений не принесла. Более того, сидя на жесткой скамье, он сумел кое-как продумать линию поведения: "Ничего. Уже сегодня, нанятый за крупную сумму адвокат сумеет добиться отмены постановления. Хотя особых ошибок прокурорские не совершили, однако, для умелого крючкотвора это вовсе не помеха. Ну, а для самого крайнего случая, в портфеле у «лоера» хранилась загодя оформленная справка о бедственном состоянии душевного здоровья гражданина Ильина. Согласно которой нахождение его в камере можно было считать смертным приговором…
— Вытащит, — уверил себя Андрей. — Должен. Сейчас его куда больше интересовало, сможет ли компания выйти из финансового штопора. Увы, здесь оптимизма было куда меньше".
Он тяжко вздохнул и поправил стянутые браслетами руки. Вредный следователь так и не разрешил снять наручники. Единственное, что позволил, это перецепить их вперед.
"Падла батистовая… — не зло ругнулся Андрей. — Хотя, его понять можно. Ясное дело, документы и информация следствию нужны, но куда больше они бы пригодились господину Чубарову. За некоторые из сгоревших винтов и бумажек он готов был платить весьма неплохие деньги. От того и злился Герман Петрович, что понимал. Продлетел мимо кассы. Как говорится. Нет спасения, нет вознаграждения. А благие намерения оплате не подлежат".
Приемка, осмотр и последующее оформление не оставило у Андрея столь грустных впечатлений, какими так любят делиться с читающей публикой угодившие в КПЗ по собственной наглости и глупости ярые демократы. Возможно, их тонким рафинированным натурам эти рутинные мероприятия и могли показаться верхом казенного беспредела, однако Ильин лишь криво усмехнулся, глядя на хмурых контролеров, вся сонливость которых мигом слетела при виде сдаваемого новым арестантом мелкого барахла. "Не я буду, если часть побрякушек, типа ронсоновской золотой зажигалки, или ручки «паркер», не затеряется где-то в глубинах склада временного хранения. Да и хрен с ним, — рассудил Андрей, — благо, что хватило ума сделать кое-какие запасы еще до того, как треклятый Уолл-стрит обвалил мировой рынок. Главное выйти". Он послушно выдернул из брюк ремень и уложил поверх остального имущества.
Контролер окончил запись корявым росчерком и сгреб барахло в плотный холщовый мешок. — Вперед, — скомандовал дежурный, выводя арестанта в коридор. — Поселим… — буркнул он сквозь зубы. — Вечно у них… — глянул в подранную тетрадь, и вовсе не по уставу произнес: — Пошли, буржуй. Сейчас тебя в сто тридцатой быстро раскулачат.
— Послушай… — очнулся от своего странного безразличия Андрей. — Я бывший сотрудник милиции, и по закону должен сидеть в спецкамере.
— Да? А я принц Монако? — привычно оскалился «вертухай», но посерьезнел: — Вполне возможно и так, однако, запись в карточке отсутствует. Вопросы к начальмству. Завтра можете подать жалобу. Мое дело исполнять.
— Вперед, — повторил он. — И отставить разговоры, — легонько толкнул в спину, предлагая не доводить дело до неприятностей.
— Хреново… — Андрей отлично понял, почему следователь не сделал отметку о бывшем СМ в бумагах.
"Все верно, зато завтра я сам буду рад рассказать все о своих преступных деяниях… Буржуй и мент в одном флаконе. Тут и пресс-хата не нужна. И ведь не отбиться. Это на воле рукопашка может выручить, и то в скоротечной схватке. А в камере, подловят… За тремя десятками оглоедов не уследить… Ой, хреново", — он медленно шагал по крашеному в серое коридору, пытаясь отыскать выход из тупиковой ситуации.
Решение созрело мгновенно. Пользуясь тем, что они остановились у решетки, отделяющей длинный коридор, обернулся к конвойному: — Друг, на ночь в карцер оформи, с меня тысяча баксов… Завтра, — добавил он, понимая, что обещание заплатить по выходу здесь не прокатит. Опыт оперативника подсказал верный ход. Предусмотрительно использовав темноту собачника, он успел проглотить запаянный в прочную упаковку шарик с туго скатанными пятитысячными купюрами.
Конвойный напрягся и засопел.
— …С другой стороны… Платить надо больше, — решился наконец выводной. — Кредиты кредитами, а как отдавать?..
— Лады, — шепнул он. — Толкнешь меня возле дежурки. И ори громче. Не обессудь, палкой буду всерьез… — подстраховался умудренный службой «вертухай». — И смотри, буржуй, «напаришь», жалеть после придется.
— Командир, я что, совсем в вате закатанный?.. — перешел на понятный надзирателю язык Андрей, входя в решетчатые двери.
Спектакль, исполненный двумя начинающими актерами, вышел на славу. Получив несколько болезненных ударов резиновой дубинкой, Ильин искренне посчитал, что отделался легко.
Оказавшись в тесной камере ПКТ, присел на корточки возле шершавой стены, потер отбитую ключицу и задумался: "Ночь, похоже, я отыграл, но это только временная отсрочка. Денег больше нет, а если адвокат не подсуетится, они меня точно сломают. Что делать?"
Но выхода, кроме как начать играть по правилам не находилось. "Вот так и добывают царицу доказательств — собственноручное признание", — с грустью подумал арестант. Уже не думая о сохранности пижонского наряда, прислонился к стене и закрыл глаза…
— Эй, монсеньер… — голос прозвучал совсем рядом. От неожиданности Андрей хлопнулся на грязный пол и заморгал. — Кто, что? — пробормотал он, пытаясь разглядеть, откуда донеслись странные слова.
— Вам ли не знать, сударь, что вовсе не обязательно быть где-то, чтобы суметь сказать пару слов, — голос стал более разборчив.
— Прежде всего, кто я… — произнес невидимка. — Ну, это не тайна. Я один из тех, кого вы так грубо и беспочвенно обозвали кукловодом. Нет, я не один из тех марионеток, с помощью которых мы вносим в игру некий дух соревновательности. Так сказать, усложняем или уравниваем шансы… Я один из создателей той реальности, которую вы столь талантливо воплотили в материю. Честно скажу, ваш уход стал для меня потерей… Мы с моим партнером отвлеклись на мгновение, а когда вернулись к отложенной ситуации, вы успели разделаться со всеми… и благополучно удалиться… Однако, теперь, когда вы вновь стоите перед сложным выбором, я решил возобновить прерванное вами сотрудничество.
Скажу честно, вас очень не хватает… вашему детищу. Весьма. Уж на что я привык к чистому созерцанию, и то, пару раз еле смог сдержать огорчение…
— Итак. Что мы имеем. Сомнительную перспективу дожить до рассвета, и гарантированное предложение отправиться туда, откуда вы столь поспешно исчезли…
— А почему сомнительную? — не придумал ничего лучше, как спросить о ерунде Андрей.
— Ваши противники переиграли вас… — в голосе прозвучала усмешка. — В эту нору вы попали вовсе не по собственной инициативе. Поверьте, не пройдет и двух отрезков вашего земного времени… Все забываю, как они называются. Час? Не важно. Так вот, сюда проникнет некий субъект. Он спокойно перережет вам вены и оставит рядом с вами обломок железной полосы, которой вы, сбриваете у себя на лице волосы. Вот и все.