Страница 8 из 11
Вряд ли точным является суждение Т.Г.Архиповой, М.Ф.Румянцевой и А.С.Сенина о том, что «конец XVII – начало XVIII в. характеризуется переходом от службы государю к государственной службе»[117].
Полагаем, что это вообще вопрос более поздней эпохи – второй половины XIX века, но никак не конца XVII – начала XVIII веков. При Алексее Михайловиче, как и при Петре I, для самодержца не возникало вопроса, иностранец или русский тот или иной его слуга – важно было, что он был готов исполнять волю царя, действовать в интересах государства. Царь, а не закон, решал, кто будет занимать тот или иной пост, где и какие выполнять поручения. Сам институт подданства предполагал призыв на службу по воле и от имени царя. В России именно институт подданства стал в конечном счете мощным «вызывателем» иностранцев на русскую службу – не государство в лице своих органов и законов определяло въезд в страну тех или иных специалистов, а государь привлекал иностранцев к себе на службу.
Интересно, что в политическом отношении иностранцы занимали уже в это время самые разные позиции: так, руководителем стрельцов в мятеже, поднятом царевной Софьей, был Иван Циклер, которого Петр в последствии казнил[118].
Так что при анализе деятельности того или иного дореволюционного высокопоставленного чиновника, в первую очередь, нужно принимать в расчет его отношения с государем. Например, в служебной биографии Витте их было два – отец и сын, Александр III и Николай II, которые вершили судьбы огромной империи и лично его судьбу. Более непохожих друг на друга людей трудно было себе представить. На всю жизнь образ Александра III сохранился для Витте светлым и близким. В отличие от него Николай казался, и с годами это впечатление усиливалось, непостоянным, коварным, лживым человеком, сделавшим все, чтобы погубить и страну, и свою семью. В «Избранных воспоминаниях» Сергей Юльевич в красках описал катастрофу Ходынки, когда задавленными во время коронации императора оказались тысячи людей, но Николай, несмотря на это, и не подумал отменять торжественные мероприятия, в том числе и бал у французского посланника – как раз в тот момент, когда в Москве стоял стон по погибшим [119]…
«Император Александр III относился глубоко сердечно ко всем нуждам русского крестьянства в частности и русских слабых людей вообще. Это был тип действительно самодержавного монарха, самодержавного русского царя; а понятие о самодержавном русском царе неразрывно связано с понятием о царе как о покровителе-печальнике русского народа, защитнике русского народа». Витте был убежден, что если бы Александр III продолжал царствовать, то «по собственному убеждению двинул бы Россию на путь спокойного либерализма», никогда не ввязался бы в гибельную авантюру русско-японской войны, приближал бы к себе людей, не вызывавших в народе такой глубокой ненависти, как это случилось при его сыне[120].
Среди отвратительных типов, которых приблизил к себе Николай, был, в частности, Трепов – «вахмистр по воспитанию» и «погромщик по убеждению»[121]…
Витте не дожил до 1917 г., он не видел страшного заката империи, укреплению которой отдал столько сил. Однако, его воспоминания – один из наилучших источников для анализа того, почему пала русская монархия. Главная мысль его записей сводится к тому, что в начале XX века царем были избраны не те чиновники, оказавшиеся на ответственных и важных постах.
Царские указы демонстрировали, что основанием для многих решений в отношении пришлых людей во второй половине XVII века было их вероисповедание. Эта правовая новелла – в самых разных актах на протяжении веков. Главной и тогда, и значительно позже – вплоть до
Октябрьской революции – оставалась принадлежность к православию. Даже если иноземец, плохо говоривший по-русски, принимал православную веру, он уже не рассматривался в качестве чужака, он признавался своим. Все охранные действия российского государства в тот период и позже направлены были, прежде всего, против иноверцев. И только Петр I сделал более толерантным российское государство, как и Екатерина II попыталась расширить круг православного сообщества, дозволяя переходить в русское подданство христианам, независимо от конфессиональной их принадлежности[122], хотя, и это уже было сказано, фактор принадлежности к православию оставался ключевым при определении положения иностранцев в России в течение веков.
Показательно, как этот фактор проявлял себя в конце правления Романовых: став самой влиятельной фигурой правительства Российской империи – министром финансов, Сергей Юльевич Витте боролся не на жизнь, а на смерть с другим важным чиновником из немцев – министром внутренних дел В.К.Плеве. И именно вера была для них разделительным рубежом.
Борьбе с Плеве в «Избранных воспоминаниях» Витте уделено много внимания: «Я не сказал государю, что Плеве ренегат из-за карьеры, а я думаю, что не может быть честного человека, меняющего свою религию из житейских выгод. Я также не сказал государю, что Плеве по натуре хам и сделался ярым адвокатом всех дворянских эгоистических тенденций не по убеждениям и не по традициям (его отец еще не был дворянином, а чуть ли не органистом у какого-то польского помещика), а потому что посредством дворянской клики у престола он и сделал свою карьеру. Как ренегат и не русский, он, конечно, дабы показать, какой он «истинно русский и православный», готов был на всякие стеснительные меры по отношению ко всем подданным его величества неправославным»[123].
Сам же Витте, досконально изучив железнодорожное дело, умело наладил финансирование этой громадной отрасли, ввел в Министерстве путей сообщения, пост управляющего которым занял в 1892 г., много новшеств для чиновников. Первым и главным его принципом стала ответственная кадровая политика: новых служащих он набирал, отдавая предпочтение не происхождению и протекции, чинам и выслуге лет, а профессиональной подготовке, знаниям, деловитости. Витте ввел практику принятия по текущим вопросам устных решений[124].
Настоящей легендой стали доклады чиновников Министерства управляющему. «Доклады Витте происходили при весьма любопытной обстановке, – писал его коллега. – У докладчика нет с собой ни бумаг, ни карандаша, и в течение двух часов докладчик и Витте ходят из угла в угол по кабинету и яростно спорят. Витте при этом вводит собеседника в круг своих идей и горячо отстаивает защищаемый им проект. Если Витте сдавался на доводы собеседника, то обыкновенно начинал горячиться и кричать: «Я вас не понимаю, что вы хотите делать», – и после некоторого раздумья: «Ну да делайте, делайте…»[125].
Ключевое для внутренней и внешней политики министерство – Министерство финансов – Витте возглавил 1 января 1893 г. Это было одно из самых крупных министерств по количеству чиновников. При Сергее Юльевиче оно еще более разрослось. В этом, с одной стороны, нашла свое отражение общая тенденция – на протяжении XIX века и особенно в его конце стремительное увеличивалась численность государственных служащих: если в конце XVIII века один чиновник в России приходился на 2250 жителей страны, то в 1909 г. это соотношение стало 1 к 335, т. е. за столетие количество служащих государственных учреждений увеличилось в семь раз! [126]
А с другой, рост министерских чиновников показывал и деятельность самого Витте: не прошло и года его работы на посту главного финансиста страны, как он внес в Государственный совет проект реорганизации и расширения штатов Департамента торговли и мануфактур. И вот департамент, ранее бывший одним из самых малочисленных, становится главным в министерской политике Витте: вместо 58 сотрудников в нем стало уже вскоре трудиться в полтора раза больше человек, а к концу века в нем было уже 150 чиновников, отделений вместо 11 стало 16[127]. Таким способом Витте обеспечил себе базу для проведения собственного курса в смежных сферах – промышленности, сельском хозяйстве, торговле.
117
Архипова Т.Г., Румянцева М.Ф., Сенин А.С. История государственной службы в России. XVIII–XX века: Учеб. пособие. – М.: Рос. гос. гуманнит. ун-т, 1999. – С. 15.
118
Peter der Grosse in Westeuropa: Die Grosse Gesandscgaft 1697 – 1698; Überseemuseum Bremen.– Bremen: Edition Temmen, 1991.– S. 22.
119
Витте С.Ю. Избранные воспоминания. – М.: Мысль, 1991. – С. 344 – 346.
120
Там же. – С. 270 – 271.
121
Там же. – С. 454.
122
Именно Указ, данный Сенату Екатериной II, «О дозволении обществу
братства евангелического августинского исповедания приходить в подданство и селиться, яко и прочим христианскаго закона людям» (февраль 1764 г.)
//Законодательство Екатерины II. Т. 1. – М.: Изд-во «Юридическая литература», 2000.-С.975 – 976.
123
Витте С.Ю. Избранные воспоминания. – М.: Мысль, 1991. – С. 321.
124
Корелин А., Степанов С. С.Ю.Витте – финансист, политик, дипломат. – М.: Терра, 1998. – С. 18.
125
Там же. – С. 18 – 19.
126
Мельников В.П. Государственная служба в России. – М.: Издательство РАГС, 2005. – С. 61.
127
Корелин А., Степанов С. С.Ю.Витте – финансист, политик, дипломат. – М.: Терра, 1998. – С. 28 – 29.