Страница 11 из 11
Если посмотреть на проблему более широко, то можно увидеть: всякое новое экономическое развитие, научный прорыв, благодаря которому открывались новые сферы деятельности – хозяйственной, политической, исследовательской, – требовал и новых сил, новых «трудовых ресурсов», способных эту деятельность осуществлять, готовых воспринять изменившиеся реалии и действовать сообразно этим реалиям. Такая внутренняя, «социальная» миграция, когда целые слои населения вдруг меняли свое «ремесло», была характерна для многих эпох: например, в России разночинцы стали символом просвещения, преобразований в деревне, вообще – в общественных отношениях, они артикулировали интересы тех, кто в силу своего малого образования был не способен это делать самостоятельно; при развитии естественных наук в конце XIX – начале XX века вдруг активными стали женщины – именно они идут в физику, едут учиться за рубеж, становятся врачами, открывают для себя работу по защите, говоря современным языком, прав человека, борются за равноправие; социалистическая революция потребовала также тех, кто был готов и мог ее осуществить – и на арену российской политической борьбы вышли многие евреи, абсолютно бесправные в царской империи и выплеснувшие свою энергию в преобразовании общества. Феномен «рекрутирования» определенных социальных групп для новых сфер деятельности наблюдается и сегодня: например, информационные технологии «забрали» молодежь – именно она легко и быстро воспринимает возможности, предоставляемые новой техникой, работает над их совершенствованием, является носителем возникшей философии информационного общества.
В России на определенных исторических отрезках «агентами» многих преобразований выступали иностранцы. Эту обусловливалось, конечно, социальными отношениями: крепостная страна, где человек лично, как раб, принадлежал другому человеку, вырвать из привычного окружения талантливого подданного, послать его учиться, дать ему ответственное дело становилось непосильной задачей даже для царя. И он отдавал предпочтение «готовым кадрам» – немцам.
Иностранцы были неутомимы, целеустремленны, они спать не давали центральному русскому правительству, постоянно направляя свои реляции, ставя новые задачи перед царями, утверждая, что нужно заключать договоры, проводить границу, укреплять военными крепости, решать проблемы перебежчиков и приграничной торговли. Именно эти люди, благодаря своему опыту, видели перспективу и вели отношения с Китаем, как и в освоение Сибири, Дальнего Востока, Арктики, вперед и вперед.
Судьбы иностранцев на царской службе – самый убедительный пример синхронизации усилий стран и народов в политике. Путь к общему миру, с единой шкалой ценностей, устремлений и надежд.
2. Европа по обе стороны дальневосточной границы
Россия на протяжении всей своей истории тесными связями, общей судьбой была соединена с Западом. Там черпала она новые идеи – от культурных, до политических, там она видела идеалы своего развития, со странами Европы она дружила или насмерть воевала. И в этом проявлялась суть двух половинок единого целого – христианского мира.
Китай пришел в Россию с Запада.
На Западе было страстное увлечение открытой, ранее неведомой империей, ее удивительной культурой, ее, как многим казалось, совершенным государственным устройством. Мода на Китай при европейских дворах определила целую эпоху, когда все сферы общественной жизни во Франции, Голландии, Великобритании, Австрии, Саксонии – от театра и литературы до государственных новшеств и политических дебатов – начинают развиваться под мощным воздействием этой новой, далекой, прекрасной страны.
В России никогда не было такой моды. Если она и была, то только в той степени, чтобы поспеть, не отстать от Запада. Если Китай присутствовал в русских переводах, то это были переводы с французского или немецкого трудов Вольтера и Лейбница. Если китайская тема вдруг появлялась в театре, то как пьеса Гоцци «Турандот». И Екатерина II обустраивала в Царском Селе свой китайский кабинет только потому, что великолепные подобные комнаты, полные изящества, уже были в Шенбрунне – их велела сделать, а потом очень любила Мария Терезия.
Даже новые растения из Китая попали в Россию через Европу. Длинный путь через моря и океаны совершили китайские розы. Эти великолепные цветы стали настоящей страстью австрийских императриц: привезенные на кораблях, они заняли заметную часть парка Шенбрунн и до сих пор вызывают восхищение посетителей дворца.
Г.П.Рылов занимательно пишет о груше, родина которой – Китай. Иезуиты дали ей латинское название – «пирус» – от него произошли все прочие в европейских языках: французское – «пуарье», английское – «пейр», немецкое – «бирне», итальянское – «перо», испанское – «пера»[145]. Чтобы попасть в Россию, груша «совершила» кругосветное путешествие – через моря и океаны, по тверди земной – вновь, уже с нашей стороны, к границе с Китаем.
Китай в Россию пришел с Запада. Вот почему так много имен иностранцев мы находим среди тех, кто осваивал для России Дальний Восток, шел туда по русскому повелению…
Первооткрывателем Китая для Запада был Марко Поло. После своего кругосветного путешествия его «Описание мира» показало Европе, что где-то далеко существуют совершенно фантастические страны, о которых никто до того не имел ни малейшего представления.
Новое «открытие» Китая совершили иезуиты. Выдающуюся роль сыграл итальянец Маттео Риччи, по-китайски Ли Маоту (1552 – 1610 гг.). Живя в Китае, он донес до Европы образ этой далекой страны, дав и Китаю представление о духовной жизни Европы. Книга Риччи о нравах и обычаях китайцев была опубликована в 1615 г. на латыни и затем переведена на многие европейские языки[146].
Она, как и другие свидетельства, вызвала в Европе настоящий восторг, который охватил широкие слои образованных людей в разных странах. Поскольку французские иезуиты составляли большую часть китайской миссии, то их сообщения особенно горячо принимались во Франции. Выдающиеся мыслители, такие как Пьер Байль (1647 – 1706 гг.), Малебранж (1638 – 1715 гг.), Фенелон (1651 – 1715 гг.), Монтескье (1689 – 1755 гг.), Вольтер (1694 – 1778 гг.) и другие, находились в значительной степени под влиянием Китая. Так называемая «практическая философия» китайцев и на этом основанная социальная и политическая система служили им идеалом[147].
«Картина, которую писали иезуиты, – отмечал Вольфганг Франке, – это была большая могущественная империя, пребывающая в благополучии, спокойствии и мире. Во главе стоит честный, просвещенный властитель, который правит при соблюдении предписаний разума и установленных норм государственной этики. Народ управляется на основе законов, высоких и чистых обычаев. Все войны и споры устранены, мир и гармония превыше всего. В противоположность этому раздробленная и находящаяся в постоянных войнах Европа с ее бедностью и нуждой после 30-летней войны представляла собой ужасную картину»[148].
Сообщения иезуитов дополнялись впечатлениями от привезенных товаров: фарфор, лаковые изделия, раскрашенные шелковые ткани, бумажные обои. Все это мгновенно входило в моду, как и садовое искусство, архитектура, театр. Культурные образцы Китая создали в Европе великолепный стиль рококо.
В германском языковом пространстве было два центра китайского вдохновения: Дрезден и Вена. Настоящая китаемания была при венском дворе. Приметы этого увлечения знати были повсюду. Так, первое представление пьесы «Китаец» («Le Chinesi») в 1735 г. было примечательно тем, что в нем одну из ролей сыграла тогда еще 18-летняя Мария Терезия, будущая австрийская императрица[149].
145
Рылов Г.П.Груша в Белоруссии// http://pear-for-you.narod.ru/history.htm
146
Franke W. China und Abendlsnd.. – Gottingen: Vandenhoeck & Ruprecht, 1962.-
S. 36.
147
Ebenda.– S. 53 – 54.
148
Ebenda.– S. 55.
149
Berger W.R. China-Bild und China-Mode im Europa der Aufklaerung. – Koln [u.a.]: Bohlau, 1990.– S. 185.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.