Наследница

Её рассказ почему-то очень встревожил Чергэн.

— Ой, нехорошо, девочка, — качая головой, сказала она, — не к добру эти встречи.

— Почему? — спросила Баська. — Ведь он даже не пытался со мной говорить. Может, я ему понравилась, и он разыскал меня, чтобы посватать?

— Э-э-э, ты всё об одном! Что ты можешь в этом понимать? Если бы ты ему приглянулась, он или заговорил бы с тобой, с собой поманил, или к отцу бы пришёл. Так поступают все гаджо… Здесь что-то другое… Что-то нехорошее. Надо сказать Мирко.

Такого Баська не ожидала. Но она даже предположить не могла, что разговор с Мирко может окончиться тем, что отец пойдёт разговаривать с другими мужчинами и после этого табор спешно снимется с места. Их путь тоже удивил Баську. Они возвращались, ехали мимо тех мест, где уже побывали. Это было непонятно, ведь там ничего не удастся продать, там все уже имеют их вещи! Наконец, они остановились, но место стоянки Мирко выбрал далеко от селений. И это тоже удивляло. Однако все вели себя, как обычно, занимались хозяйством, иногда пели, молодёжь играла, дети носились по окрестностям, приносили из ближайшего леса грибы (ягоды до табора просто не доживали, находя свой конец в вечно голодных желудках детворы). Но всё же чувствовалось какое-то напряжение. Как будто все чего-то ждали.

Череду одинаковых дней прервало однажды небольшое событие. Недалеко от табора на дороге у проезжавшей мимо телеги отвалилось колесо. Благообразный мужик с маслеными глазами попросил помочь. После того, как честно расплатился с цыганом, починившим ступицу, он сказал:

— Помоги тебе Боже, как ты мне помог. Я человек богобоязненный, при монастыре работаю. Скажи, за кого молиться мне, кому здоровья просить за помощь? Как звать тебя?

— Василием, — отвечал цыган.

— Василием. Да ведь Василиев много. Как вас различить? А как вашего главного в таборе кличут?

Василий улыбнулся про себя: странные они все — всё главного ищут! Да нет у них главного. А вслух сказал:

— Уважаемый всеми у нас — Мирко.

— От и славно! — ответил мужик. — Буду молить Бога за Василия из табора Мирко. Так оно вернее будет. Ну, бывай, мил человек, поеду я восвояси.

Этому событию никто не придал особого значения. Василий ничего про разговор и вопросы мужика не рассказывал (да, мало ли, какие глупости люди болтают!). Таким образом, Мирко ничего не узнал.

Через несколько дней к табору подъехал человек верхом на ухоженной кобылке. Одет он был не роскошно, но добротно: домотканого полотна рубаха была хорошо выбелена и искусно вышита по вороту, сукно кафтана замечательной выделки, порты заправлены в явно новые сапоги. Человек спешился и спросил у окруживших его ребят, где он может найти Мирко. Его проводили к шатру. Оказалось, что ему, Сидору Петухову, срочно потребовались услуги кузнечных дел мастера.

— Я, вишь, дочь собрался замуж отдавать, — доверительно сообщил он Мирко. — Приданое за ней хорошее даю. Да вот незадача — оба сундука, в которых её добро хранится, пообтрепались, да потускнели, хоть и крепкие ещё. Вот ищу мастера, который смог бы изукрасить их как-нибудь хитро.

— А разве у вас в селе нет кузни?

— Да кузня-то есть, — Сидор почесал голову, как бы в задумчивости. — А вот кузнец — неважный. Пьёт много. Лошадь, там подковать, или ещё какую работу попроще сделать — это он может. Но вот чтобы тонкое что-то, да с выдумкой — того нет. Одним словом, безрукий у нас кузнец, — и он сокрушённо покачал головой.

— А почему ты именно ко мне пришёл? — спросил Мирко. — От твоего села до нас, небось, не близко, вон лошадка-то твоя — вся в мыле.

Сидор с готовностью ответил:

— Так ведь сестра у меня есть. Замуж она вышла. Теперь муж её, то есть зять мой, мне теперь — ровно брат.

— Это хорошо. Только я-то здесь причём?

— Да очень даже причём! Брат мой, то есть зять, ну муж моей сестры, живёт как раз в той самой деревне, где вы зимовали. Никифор Перевозов. Может, помнишь?

— Нет, не помню. Так что ты хочешь? — решил перейти к делу Мирко, которому надоело слушать о семейных отношениях Сидора. — Чтобы кто-то из наших мастеров тебе сундуки изукрасил? А нашёл ты нас как?

— Да какая же вам разница?! — всплеснул руками Сидор. — Не сразу, но нашёл. Я готов хорошо заплатить за работу!

Мирко помолчал, потом сказал:

— Ладно, приезжай через три дня. И сундуки свои привози. Мастер будет готов, а то сейчас он занят. Сколько времени займёт работа, сколько она будет стоить — он сам скажет.

— Вот спасибочки! Вот славно! Теперь я спокоен. Можно и возвращаться. Вот только лошадке отдохнуть не помешает немного. Не разрешишь ли мне рядышком здесь попасти её? Да и мне не мешало перекусить. Ты не думай, у меня еда есть, только водички из речки зачерпну.

— Трава да вода не наши. Боговы. Отдыхай на здоровье.

— Вот и спасибочки.

Сидор отправился восвояси, а Мирко подумал, что редко встречал людей, более неприятных ему. Какой-то он суетливый. И глаза постоянно отводит, на тебя не смотрит. И говорит странно. Вроде как будто хочет говорить попроще, как обычный мужик, а не получается, всё равно на грамотную речь сбивается. Нет, не понравился Мирко визитёр. Но работа есть работа, пусть заплатит только. «Надо будет подсказать мастеру, чтобы содрал с него втрое» — подумал он.

Сидор действительно расположился на пригорке. Расстелив на траве чистое полотно, он выложил на него припасы и, перекрестившись, принялся за еду. Бегавшие возле кибиток дети подошли знакомиться. Он был очень приветлив, оделил каждого горсткой семечек, потом показал нехитрый фокус с камешком, который вдруг исчезал у него из руки. Дети были в восторге! Они просили показать ещё, но Сидор сказал, что показывать одно и то же неинтересно. Посмотрев на огорчённые ребячьи рожицы, он вдруг улыбнулся и сказал, что знает ещё один фокус.

— Но для него нужен перстень с большим камушком. Принесёте — покажу. Да, не бойтесь, — засмеялся он над притихшими детьми, — я его не съем, отдам обратно!

— Но у нас нет такого, — сказал один из ребят. — У девчонок есть колечки, есть и с камушками, но те камушки маленькие.

— Ну, что ж делать? Нет, так нет, — ответил Сидор и стал аккуратно складывать и убирать остатки трапезы. — Ехать пора.

— Подожди, дядя, — вдруг схватила его за рукав девчушка, — у нашей Графиньки есть колечко с большим камушком. Вот только даст ли?

— Да она и не показывает его никому, — возразила другая. — Носит на шее, на цепочке, прячет вечно под кофту и злиться, если попросишь только посмотреть.

— Ну, а если она не показывает его никому, как вы узнали о колечке?

— А она когда купалась, кольцо у неё из-за ворота рубахи и выскользнуло.

— То есть скрыть от вас ничего нельзя? — улыбнулся Сидор.

— Может, попросим? Вдруг даст? — спросила остальных первая девочка.

— Не, не даст, — уверенно ответила девчонка постарше. — Ты же знаешь! Только разозлиться.

— Ну, если разозлиться, то не надо, — сказал Сидор и примирительно добавил: — Давайте уж я вам ещё разок фокус с обычным камешком покажу. Но на этом — всё! Мне ехать нужно.

Во время всего этого диалога Мирко наблюдал за всеми его участниками издалека. Он не мог слышать ни слова, но опять поймал себя на мысли, что Сидор ему не нравиться. Только теперь к этому ощущению добавилась какая-то тревога. Уж очень странным было появление этого человека именно в тот момент, когда табор ушёл в сторону от сёл и деревень. Подозвав пробегавшего мимо мальчишку из числа тех, кто говорил с чужаком, Мирко спросил, о чём был разговор. Тот всё очень подробно рассказал, даже изобразил, как чудесно исчезал камешек в руках дядьки. Его рассказу помогли ещё несколько присоединившихся ребят. Вот теперь Мирко встревожился не на шутку. Его насторожил разговор о перстне, который Баська носила на шее. Немного подумав, он подозвал Лачо и велел ему проследить за Сидором: куда он направится, что будет делать, с кем встречаться, о чём говорить.