Страница 9 из 27
– Вот!.. Если сам не можешь!.. – прохрипел он. – И чтоб ни одной!.. Кры… кры… кры…
На этом месте Адмирал закашлялся и побагровел, после чего лётчик быстренько запихал его в вертолёт, который тут же подпрыгнул и растаял в небе.
…Так на тринадцатом корабле появился кот Максюта.
Вообще-то Максюта к Адмиралу имел отношение косвенное. Адмирал котов не любил. Зато котов любила его собственная жена, из-за чего у них дома коты не переводились. Конечно, если б Адмиралу дали волю, то он бы засунул их всех в торпедный аппарат и запустил куда подальше. Но, к счастью, торпедного аппарата в Министерстве транспорта не было, да и воли ему не давали. А когда супруга Адмирала однажды застукала своего мужа, когда тот целился подушкой в рыжую Матильду, она швырнула в него первым, что попало ей под руку. А попала ей под руку старинная и очень дорогая ваза. Поэтому, собрав в совок осколки, Адмирал стал обходить котов и кошек десятой дорогой.
Но когда на тринадцатом корабле вышел конфуз с крысой, Адмирал не выдержал. Прервав важное совещание в министерстве, он ворвался в дом, схватил первого попавшегося под руку кота, которым оказался Максюта, вызвал вертолёт и уже через час швырнул ошарашенного такими темпами Максюту в тринадцатого капитана.
Этим, как ему казалось, он убил трёх зайцев – покарал виновного, решил крысиную проблему и уменьшил кошачье поголовье в собственной квартире.
Глава 14
Кот и кок
Мы уже говорили, что всё тайное становится явным. Вот и Адмиралу не удалось соврать, что Максюта сам убежал из дому. Адмирала выдали свежие царапины, покрывшие его холёные щёки не хуже индейских татуировок, отчего он стал похож на вождя апачей, только перьев в голове не хватало. Да, горазд был Максюта царапаться…
Он и тринадцатого капитана успел разукрасить до неузнаваемости, когда Адмирал им кидался. Поэтому тринадцатый капитан сразу решил, что после истребления крысы он долго церемониться не будет, а сунет кота в мешок – и концы в воду. Да не тут-то было! Благодаря индейским татуировкам жена Адмирала узнала-таки, что её котик отправлен в командировку на тринадцатый корабль. А узнав, тут же взяла над ним личное шефство. Из-за этого тринадцатому капитану в еженедельных рапортах пришлось докладывать не только о политико-моральном состоянии экипажа, но и о состоянии здоровья Максюты, куда отдельными главами входили аппетит и пушистость.
Как, вы не знаете, что такое политико-моральное состояние или, на языке бывалых моряков, полиморсос? Да это же важнейшая вещь на флоте! Полиморсос сразу показывает, готов ли экипаж отважно встретить бурю и с ней поспорить или его надо срочно списать на берег, пока корабль не всплыл кверху килем.
А как это заметить? Да очень просто! Если матросы ходят злые и голодные, как щуки в воду опущенные, то политико-моральное состояние у них никудышное, или, как говорят бывалые моряки, ниже ватерлинии. А если на их упитанных лицах сверкают добрые улыбки, полиморсос что надо!
Но вот что удивительно… Несмотря на самые мрачные предчувствия тринадцатого капитана, политико-моральное состояние вверенного ему экипажа с появлением этой сухопутной животины не только не пошатнулось, но заметно улучшилось.
А как оно могло не улучшиться, если Максюта был не котом, а таблеткой от головной боли! Да что там голова! Своим видом Максюта мог отвлечь даже от ноющего зуба. Потому что, несмотря на принадлежность к семейству кошачьих, он удивительно напоминал спортивный велосипед – такой же узкий, длинный и стремительный. Сходство усиливалось повышенной неустойчивостью: стоило Максюте перестать бежать, он сразу заваливался на бок. Правда, имелись и отличия. Например, любовь к сосискам и хвост в полосочку, чего даже у самых дорогих спортивных велосипедов не наблюдается.
А ещё у Максюты были глаза цвета драгоценного камня изумруда, которыми он вдумчиво глядел на синие волны. Эта вдумчивость иногда продолжалась часами, и оторвать его от этих дум могло только что-то вкусненькое. Впрочем, и невкусненькое могло, но не надолго…
Вот так Максюта и служил: лежал и мурлыкал. А иногда наоборот: мурлыкал и лежал. А если кто-то скажет, что никакая это не служба, то будет сильно неправ. Потому что у неё даже специальное название есть – «не бей лежачего»! И Максюта был отличником этой трудной морской службы, поскольку лежал он не как попало, а очень правильно и аккуратно, как зефир в коробке. Да и мурлыкал он не какой-то дурацкий мотивчик типа «ла-ла-ла я тебя люблю», а специальную лежаче-кошачью строевую песню собственного сочинения. Хотите послушать? Ну и слушайте, нам не жалко…
Да, замечательный был кот! И всё же секрет резкого улучшения политико-морального состояния экипажа заключался вовсе не в полосатом хвостике и не в густо-зелёных глазах. Секрет заключался в пузике! Потому что пузико у кота было жёлто-розовым и таким трогательным, что всем хотелось его потрогать. И Максюта разрешал, но только не на бегу, а когда заваливался на бок. При этом он довольно мурчал, отчего у матросов тут же повышался полиморсос, а на лицах даже самых злостных нарушителей судовой дисциплины расцветали застенчивые улыбки.
Не гладили Максюту только тринадцатый капитан и кок, потому что, завидев их, он сразу включал пятую велосипедную скорость и стремительно давил на педали.
Ну, с капитаном вроде всё ясно. Только зачем от корабельного повара убегать? А затем, что корабельный повар очень не любил, когда без спросу лазили по его кастрюлям. И если кок ловил за этим занятием какого-нибудь молодого, а потому вечно голодного матросика, то без всяких церемоний бил его поварёшкой по лбу. От этого кок сразу немного успокаивался, да и матрос тоже. Ведь любой даже самый молодой матрос знает, что дружба с коком – залог здоровья!
А вот Максюту стукнуть по лбу никак не получалось. Потому что при виде кока он сразу развивал скорость сто километров в час, что в два с половиной раза превышало мировой рекорд в беге на стометровку, и кок со своим животом даже мечтать о таком не думал. Из-за этого он никак не мог успокоиться, даже во сне, особенно когда ему снилось, как Максюта таскает из самой большой кастрюли макароны по-флотски и объедает с макаронин фарш.
Короче, кроме кока и капитана, все на корабле Максюту любили, включая пассажиров. И любовь это была настоящая, потому что взамен ничего не требовала, разве что иногда погладить жёлто-розовое пузико. Да и что Максюта мог дать взамен, если он даже своё главное задание не мог выполнить. Или не хотел. А может, своим кошачьим носом чувствовал, что если выполнит, то капитан его сразу в мешок – и концы в воду!