Страница 6 из 23
— Я останусь с ней. Идите на богослужение без меня.
Когда Кристина и Эндрина вернулись в женскую учительскую, там шел шумный разговор. Энн Смит с пылающим зареванным лицом негодующе говорила:
— Откуда я могла знать, что Глосси так отреагирует? И я думаю, ее реакция очень подозрительна. И Грэнни не должна говорить со мной подобным образом. Я здесь работаю уже не один год…
— О, забудь об этом, Энн, — сказала Эндрина, — Грэнни была огорчена. Не придавай этому слишком большого значения, я полагаю, что каждый сегодня будет немного нервничать.
— Значит, это — правда. — Это сказала Джоан Дати, старшая преподавательница домоводства, начальница Эндрины.
— Да. Крис обнаружила его тело. Все это — ужасно. А вот и звонок, так что нам лучше поторопиться в зал.
Зал собраний академии Финдлейтера, с точки зрения архитектуры, был, по меньшей мере, чудачеством, которое в наилучшем случае можно было назвать эксцентричным. Он находился в центральной части здания школы и был, насколько позволяли требования архитектуры, точной копией римского амфитеатра, отличие заключалось только в том, что он был покрыт куполом. Традиционно во время богослужения директор занимал место председателя, находящееся на возвышении, которое являлось точной копией кресла римского сенатора. Староста мальчиков и староста девочек занимали простые каменные табуреты по обе стороны от него. Когда гости поднялись на возвышение, они уселись на одинаковые неустойчивые раскладные стулья. Один из этих стульев, стоявших на возвышении, предназначался для председателя попечительского совета, сэра Уильяма Эркарта. Преподаватели заняли места в верхнем ряду в задней части аудитории, их поместили там в выгодной стратегической позиции, удобной для наблюдения за шалостями учеников.
Как только Кристина вошла в дверь и начала подниматься к местам, предназначенным для преподавателей, она почувствовала, что собравшиеся осознают, что что-то произошло. Вообще, когда должно было произойти что-нибудь необычное, то в зале для богослужения слышался громкий гул голосов, напоминавший звук хорошо отлаженной динамо-машины. Этим утром слышалось низкое бормотание, и она ясно заметила бросаемые искоса многочисленные лукавые взгляды, как только преподаватели прошли к своим местам. Когда все если, в дверь, расположенную между ионическими колоннами в задней части возвышения, вошел сэр Уильям, следом за ним шли новый директор и старосты мальчиков и девочек. Все присутствующие в зале поднялись, сэр Уильям встал за пюпитр, и все заняли свои места. Школа сделала все это четче и тише, чем обычно.
Сэр Уильям заговорил торжественно, кратко и по существу:
— Как вы все знаете, я нахожусь здесь сегодня для того, чтобы представить школе нашего нового директора, мистера Суонстона. Попечители убеждены, что в лице мистера Суонстона вы найдете опытного и эрудированного директора, который мудро и умело распорядится делами академии Финдлейтера. Мистер Суонстон попросил меня, чтобы сегодняшняя церемония была по возможности простой и непродолжительной. Ибо сегодня мы находимся под впечатлением тяжелой потери. Прошлой ночью старший преподаватель, мистер Уолш, внезапно скончался, когда находился в здании школы. Это — тяжелый удар для школы, в которой он преподавал почти сорок лет. Попечители, проконсультировавшись с мистером Суонстоном, решили, чтобы выразить свое уважение к памяти умершего, отменить занятия, которые должны были состояться сегодня после богослужения, и в понедельник, когда состоятся похороны Уолша. Вместо этого занятия будут проведены в следующий вторник, в который, накануне экзаменов, занятия не предусматривались. Теперь я собираюсь попросить мистера Суонстона, в качестве вашего нового директора, провести молитву. Но сначала я должен сказать от имени нас всех, как мы сожалеем, что его вступление в должность происходит при столь трагических обстоятельствах. Мистер Суонстон, вы принимаете должность?
Аплодисментов, конечно, не последовало. Вместо этого среди школьников установилось неловкое настороженное молчание, вызванное известием о смерти. Сэр Уильям сел, а Александр Суонстон, новый директор академии Финдлейтера, направился к пюпитру и объявил, что школа будет петь двадцать третий псалом. На органе были исполнены несколько последних тактов этой мелодии, школа встала, и вскоре хорошо знакомые слова раздались в зале. Во время пения Кристина рассматривала нового директора. Это был интересный мужчина высокого роста, с резкими чертами лица и густыми седыми волосами, но сейчас он выглядел утомленным, и она невольно посочувствовала ему. Действительно, тяжело приниматься за новую работу при подобных обстоятельствах.
Пение смолкло, и директор прочитал отрывок из Священной книги: «Позвольте нам теперь восславить великих людей». Кристине показалось, что несколько девочек сдержанно всхлипнули, и она ясно увидела, как то тут, то там тайком достали из карманов платочки и приложили их к глазам.
«Я надеюсь, что это не продолжится слишком долго, иначе кто-нибудь из нас разрыдается», — подумала девушка.
Но чтение вскоре закончилось. Школа опять встала, чтобы помолиться, и как только они сели, мистер Суонстон попросил преподавателей остаться, а затем отпустил школу на весь оставшийся день. Все было проведено спокойно и хладнокровно, новый директор с достоинством вышел из чрезвычайно трудного положения. Когда школа, послушная и молчаливая, покинула зал, сэр Уильям пожал руку мистеру Суонстону, старосте мальчиков и старосте девочек, покинул возвышение, и оба ученика последовали за ним. Директор сел, чтобы подождать, пока ученики выйдут из зала. Кристина была восхищена его способностью сохранять полнейшее спокойствие и четкость движений и мыслей в этих трудных обстоятельствах. И вот теперь он подошел вплотную к решающему моменту утреннего заседания.
Представление школе в действительности было простой формальностью, но встреча с преподавателями могла очень точно определить успех или неудачу работы нового директора. А в такой ситуации…
Но в этот момент он встал и попросил преподавателей занять места в первых рядах. А сам спустился с возвышения и спокойно стоял, ожидая, пока они рассядутся в двух-трех передних рядах. Когда все разместились, возникла небольшая пауза, а затем он сказал:
— Леди и джентльмены, я уверен, что вы поймете, насколько это трудный для меня момент. Я надеялся встретиться с вами со всеми в сердечной атмосфере, я бы сказал, в атмосфере благополучия, так как я рад вступить в должность директора академии Финдлейтера. Вместо этого мы встречаемся в атмосфере уныния и потрясения, испытанного нами, — он замолчал и посмотрел на пол. — Должен сказать, что, возможно, некоторые из вас не знают, что Джозеф Уолш умер насильственной смертью. Он был убит.
Послышалось несколько вздохов внезапного изумления, но ясно, подумала Кристина, что многие из преподавателей уже знают о том, что произошло прошлой ночью. Но как они узнали? От Туэки? Она не могла себе представить, чтобы Туэки стал бы распространять подобные новости… Но кто знает. Дуглас Баррон? Он, конечно, знал. Вполне очевидно, что полицейские с ним беседовали прошлой ночью. Между тем директор продолжал говорить:
— Председатель попечительского совета и я совместно приняли решение отменить занятия сегодня и в понедельник по нескольким причинам. Во-первых, в знак уважения к тому, кто — я в этом уверен — был вашим уважаемым коллегой. Затем… ввиду этих обстоятельств, здесь, несомненно, соберутся репортеры, и мы решили, что будет лучше, если на день-другой школа будет закрыта. Полиция нас проинформировала, что хоронить мистера Уолша можно будет в понедельник, если так пожелают родственники. Кроме всего прочего, я очень хотел бы услышать, как вы относитесь к этим приготовлениям.
Заговорил Эндрю Миклджон:
— Они кажутся вполне разумными, мистер Суонстон. Вы приняли решение относительно того, как будет представлена на похоронах школа?
— Да. Я подумал, что я вместе с вами, вы, как я полагаю, теперь становитесь старшим преподавателем, руководители кафедр и староста мальчиков отправимся на похороны в качестве официальных лиц… Как только мне станет известно о приготовлениях, я дам вам знать.