Ад

— Чего такой весёлый? От Любы?

— Ой, люба! Одно слово она — Люба! — был на седьмом небе от счастья Глеб.

— Тогда добро пожаловать в ад! Ты нужен мне здесь — со своими людьми для прикрытия…

— В курсе — уже, и что затеял, — обескуражил Глеб.

— От разведка! Ну ничего не утаишь!

— Работа такая, а навык…

— Что думаешь о моей затее? Только честно!

— Честно — получи…

— Не очень-то, — в корне изменился к вечеру некогда скромный гость, а теперь вёл себя так, будто он хозяин положения, а должность обязывала — ответственность велика.

— Разведать бы не мешало, что да как, прежде чем вам отправляться в пекло к гейзерам. А то ведь и оазис пусть и застолблён нами, да и то не до конца! Исчадия так и снуют, а уж порождения…

— Так как, даёшь добро?

— Очень надо, Семён?

— Даже не представляешь как! И потом я намерен сделать подземный резервуар. Лишней воды точно не будет — пригодится, и сам понимаешь, для каких именно нужд.

Нужда — жажда заставляла.

— Как скажешь, а ведь комендант…

— Вот и договорились?

— До чего, а поговорили?!

— Это что ща было? Типа шутка?

— Ага, она — юмора!

— Иди, умора… — отмахнулся Семён. — Сам знаешь, кто ждёт, а не дождётся!..

Глеб не успел скрыться.

— Погодь, чуток!.. — осадил его подполковник.

— Ну, Бульбаш?

— Не испорть девку!

— Я ж не отродье, да и она сама вроде не против того… Сам понимаешь чего!

— И всё же…

— Да ей уже восемнадцать исполнилось… вроде бы…

— Иди уж, чертяка! Но помни, о чём мы тут условились, а договорились!

— Это ты ща, Сёма, насчёт чего — каравана в пекло к гейзеру?

— И про это не забудь! — намекнул подполковник тонко на толстые обстоятельства.

— Нет, лучше бы мне кое-что тогда отхватило при взрыве, — поправил Глеб на поясе штаны. За последнее время они стали ему велики — он похудел, благо не отощал в конец. И то самое ещё трепыхалось в них.

— Ишь, ты его — самец… — бросил напоследок подполковник.

Уже идя к Любе, Глеб неожиданно уяснил: сумерки — самое удачное время для разведки, поскольку пекло накрывает мгла. А соваться в зной туда чревато.

— Нехорошо получается… — осознал он: свидание у него с Любой отменяется.

— По коням! — раздался призыв Глеба, который ускользнул от ушей одной из девиц.

— Наглец… — рассердилась она. — Вот где нахал!..

Люба опоздала — и проводить Глеба не удалось. Закашлялась, угодив в облако пыли.

— Кто позволил? А посмел покинуть поселение без моего на то ведома… — наткнулся подполковник на медсестру. — Ты…

— Вы…

— А где Глеб?

— И кто у кого должен о том спрашивать? Ведь после визита к вам, он даже не удосужился заглянуть ко мне и… — у Любы навернулись слёзы на глаза, — …попрощаться…

— Не понял! — затупил комендант. — Я приказа не отдавал! Ну, капитан!.. Удачи…

И перекрестил конный отряд, уносящийся в пекло с наступлением сумерек.

— Да хранит вас Бог…

— Вы верующий? — удивилась Люба.

— И коммунист тоже!

— Бывает…

— Шла бы ты… красавица, к себе дожидаться своего парня… Гм, мужчину!..

Комендант не сразу отпустил Любу, решил расспросить, а заодно упокоить её — и сам.

— У вас с ним это серьёзно или как? Тебе сколько годков, дочка?

— Папа?!..

— Нет, но чем тебе не отчим?

Так и закрепилась с этой поры за комендантом сия кличка-псевдоним — Отчим.

Удалившись на значительное расстояние от поселения, Глеб приказал сбросить заданный изначально темп скорости, давая возможность коням перевести дух после стремительной скачки, а сам прислушивался, как и его люди к тому, что творилось в округе, пытаясь уяснить: находятся в оазисе или уже пересекли туманность и забрели в пекло. Продолжали брести.

Грохота вырывающейся с шипением кипящей воды пока что не удавалось уловить на слух, впрочем, и иные звуки, кои могли издавать порождения или исчадия. На зрение не было никакой надежды, даже на обоняние. В запахах люди несильны, но те, какие зачастую встречались им ранее, улавливали — гниющей или горящей плоти. А то и вовсе свежей крови. Иные по определению отсутствовали, если не брать в расчёт пот.

От коней разило, казалось за версту, поэтому уловить иные менее резкие запахи вряд ли удастся.

— Помыться бы, — отметил Глеб про себя, вдруг вспомнив о личной гигиене. А уж той, к кому испытывал взаимные чувства — подавно. Изначально приказал людям в отряде прихватить те бурдюки с коромыслами, кои сварганили азиаты. И также хватало у Глеба в разведгруппе.

А что — лёгкие и выносливые. При случае незаметные из-за невысокого роста, да и не прихотливые. Не то что двужильные, а трёхжильные. И вооружены неплохо. Те же "Калаши" им не в новинку. А гранаты на то и ручные — могли жонглировать ими.

Тьма усиливалась, сумерки сгущались.

— Граница… — уловил разительные изменения Глеб.

Не он один — все бойцы в отряде. Насторожились. Пришлось спешиться и немного побродить по округе, замирая и вслушиваясь во мглу.

Где-то что-то с грохотом ухнуло и зашипело.

— Гейзер… — определил навскидку Глеб.

В скором времени догадка подтвердилась. Даже во тьме было не только слышно, но и ощущались испарения горячего дыхания природного явления, источавшего пары кипятка. Разглядеть по-прежнему не удавалось. Рисковать чревато, но деваться некуда. Наступления зноя в пекла ждать себе дороже обойдётся. Но на будущее всем очевидно: следует ловить момент меж наступлением сумерек и по их окончании — самое удачное время в течение адских суток в пекле — и всего два незначительных промежутка.

Всё-таки рискнули, переждав грохот с выбросом фонтана кипящих брызг — подсунули тюки к пролому в земле и отскочили поспешно. А после очередного выброса вернулись, ретируясь восвояси.

С огненным рассветом в оазис и показались их силуэты в прицеле крупнокалиберного пулемёта одного из новых замаскированных дотов, возведённых при умелом использовании естественных контуров ландшафта местности.

Глеб даже не заметил изменений коснувшихся холма, пока его не остановила охрана блокпоста.

— Пароль…

— Убью! — встрепенулся Глеб из-за коня, вставшего на дыбы.

— Насяльника-сан… — признали его "гастрабайтеры". — Твоя про-хо-ди — на-ша про-пуск…

Напряжение спало по заявлению на ломанном русском языке охранника-азиата.

— Хм, стража! Однако… — ухмыльнулся Глеб сам себе.

— Ты где был? — обрушился комендант на него.

— Там уже нет, а здесь, — отреагировал спокойно Глеб. — Лучше сюда взгляни! Сюрприз…

— Вода!!!

Голос подполковника подействовал лучше любой будильника. Холмистая местность ожила. Люди полезли из-под земли точно мураши.

— Муравейник — ни дать, ни взять! А иначе и не сказать! — обалдел Глеб от данного необычного зрелища. — Ну и жилища!

— Самое то, — уверил подполковник, приглашая в одно такое место — блиндаж, который оставил за собой. Одновременно и рабочий кабинет и стрелковая позиция для обороны с РПК у закрытой амбразуры камнем. — Рассказывай — давай…

— Про что, когда нечего, — отреагировал Глеб. — Обошлось…

— Так уж — нигде никого и ничего не приметил нового, а интересного? — не поверил подполковник.

— Ты ж меня знаешь, Семён, какой резон врать, а тем более скрывать! Лучше сам расскажи, что у нас в поселении новенького? Ничего не случилось? — напомнил Глеб про блокпосты и связь с ними.

— Вот это бы и не мешало выяснить? Да не хочу принуждать, а тем паче неволить! Ну так и Люба не даст отдохнуть, как пить дать!

— Кстати, о воде… — настоял Глеб раздать её поровну всем людям.

Она была тёплой, даже в ином плотном бурдюке горячей, но всё же вода, а не кровь. Вкуснее и лучше не надо, а и не дано.

Всё-таки кое-какие бурдюки подполковник зажал, припасая на всякий случай, а то мало ли что — кто появится, а когда ещё доберутся вновь до "водопоя".