Стреляй первым

В любом случае никто сейчас не держал под прицелом крыльцо, и Артем беспрепятственно вошел в дом.

Глава 24

Кожин следовал как тень за тем парнем, которого Казаков послал обойти коттедж с тыла. Можно было в любой момент пустить ему пулю в спину, но Кожин разумно предпочел предоставить парню возможность сначала отыскать задний ход и разобраться с теми, кто его охраняет.

Вскоре задний ход был найден, а дверь выбита ударом ноги. Никакой охраны парню не встретилось, и он стал осторожно продвигаться в глубь коттеджа. Кожин подобрался вслед за ним к двери, когда вдруг началась нешуточная стрельба на улице.

Было слышно, как на втором этаже взлетели оконные стекла, кто-то упал, раздался пистолетный выстрел, и потом все стихло. На улице же, напротив, разгорелось целое сражение. Кожин видел, как парень растерянно покрутил головой, а затем, выставив вперед «Макаров» с глушителем, стал подниматься по лестнице на второй этаж.

В это время Макс отползал по ковру от окна, то и дело натыкаясь на осколки разбитого пулями стекла. Стрелки Казакова сработали неплохо и в целом выполнили свой план: первой пулей Ольгу царапнуло по уху, и та испуганно присела на пол. Второй пулей Максу пробило левое предплечье, и он упал, успев лишь один раз выстрелить в ответ, да и то наугад.

Макс сообразил, что теперь нападающие попрут в дом, и пополз из комнаты к лестнице, чтобы держать ее под прицелом и не дать врагам подняться на второй этаж. Полз он довольно медленно и вывалил свое истекающее кровью тело из комнаты примерно в тот же миг, когда парень с «Макаровым» ступил на первую ступень лестницы.

Макс пристально смотрел перед собой и мгновенно среагировал на появившуюся в поле зрения макушку противника. Он выждал секунду, чтобы парень сделал еще один шаг и подставил свой лоб, но на следующем шаге парень сам увидел Макса и вскинул «Макаров».

Макс выстрелил первым, но его мишень по-прежнему была не слишком большой, и он промахнулся. Парень перепрыгнул на ступеньку вверх, присел и, подняв вверх руку с пистолетом, беспрестанно нажимал на курок, надеясь хоть одной из пуль задеть Макса. Шесть пуль из восьми прошли мимо, но две остальные пробили Максу челюсть и горло. Одновременно Макс выстрелил парню в голову, и тот покатился вниз по лестнице, упав прямо к ногам Кожина.

Тот посмотрел вверх и увидел безжизненно свешивающуюся со второго этажа руку Макса. Хлопнула входная дверь, Кожин резко обернулся, но Артем предупредительно крикнул:

— Толик, спокойно! Это я… Как тут у тебя?

— У меня здесь полное самообслуживание, — сказал Кожин и стал подниматься по лестнице. Артем последовал за ним, но, будучи профессионалом, он по пути сделал два контрольных выстрела: в парня с «Макаровым» и в Макса, окончательно уравняв двоих противников в смерти.

Десять минут спустя они вышли из коттеджа. Кожин боялся, что Ольгу и Светлану придется вытаскивать на руках, но они сами и очень быстро покинули этот дом.

— Куда мы пойдем? — спросила Ольга в машине. — В милицию?

— Я отвезу вас к себе домой, — ответил Кожин.

— Почему не к нам?

— Пока все это не кончится, дома вам лучше не появляться…

— Что не кончится?

— Небольшие неприятности.

— Но мы сообщим Григорию, он же волнуется, правда?

— Он волнуется, — кивнул Кожин. — Но ему лучше не звонить.

— Да почему, можешь ты сказать в конце концов?!

— Потому что это у него неприятности.

— О Господи, — Ольга потрясенно покачала головой. — Что же это происходит? Почему вдруг все это на нас свалилось?

— Не знаю почему, но что свалилось — это точно. Так что будете сидеть у меня дома, пока я не решу, что вам можно вернуться домой.

— А ты? А ты куда? — взволнованно спросила Ольга. — Ты поедешь выручать Григория, так ведь? Я угадала? Ты же не оставишь его сейчас? Ты должен его спасти! Ради меня, ради Светы…

Кожин выразительно посмотрел на Артема, и тот недовольно буркнул под нос:

— Опять эти женщины и дети… Всю дорогу…

— Да, — сказал Кожин. — Сначала я завезу вас домой к себе, а потом мы поедем выпутывать Григория Александровича из всего этого дерьма.

Глава 25

У Тарасова было слишком много важных дел в ту субботу, чтобы вспомнить о человеке, которого он оставил утром в подвале привязанным к столу и с двумя отрубленными пальцами. Зато Иван очень хорошо помнил все, что случилось с ним в подвале, и хорошо запомнил лицо человека, который позабавился с охотничьим ножом над его рукой.

Вскоре после того, как Тарасов ушел наверх знакомиться с дискетой, Иван то ли потерял сознание, то ли заснул и пребывал в таком состоянии часов десять. После пробуждения он ощутил сильнейшую жажду и чуть менее напоминающую о себе боль в левой кисти, которая по прихоти Тарасова стала теперь трехпалой.

В подвале играли в карты два каких-то парня, но на все просьбы Ивана принести попить они не реагировали, а потом пообещали Ивану оттяпать и все остальные пальцы, если он не прекратит орать.

Тогда Иван замолчал, не видя в дальнейших обращениях за помощью никакого смысла. Он привык смиряться с капризами судьбы, смирился и на этот раз. Но только на время. Со стороны могло показаться, что он просто лежит на столе, но Иван не терял времени даром — он готовился.

Он готовился к той возможности, вероятно, единственной, вероятно, последней, которая ему могла представиться через какое-то время. Через час, через два, через сутки, но она должна была непременно случиться. И он должен быть готов, чтобы использовать ситуацию на все сто процентов. Ибо, как бы ни уважал он прихоти судьбы, но умереть на деревянном столе в Богом забытом подвале — это слишком.

Иван поочередно пробовал заставить работать мышцы ног и рук, благо веревки позволяли ему это делать. Через какое-то время он понял, что у него сломано ребро, наверное, еще там, во дворе банка. При каждом глубоком вдохе правую сторону груди пронзала острая боль, но Иван вполне мог о ней забыть на время. Напрягая и расслабляя свое тело, он постепенно привел его в рабочее состояние и теперь был готов использовать первую же возможность для того, чтобы освободиться и навести в этом бардаке некоторый порядок.

Особенно ему не понравился хозяин бардака, каковым он посчитал давешнего психа с охотничьим ножом.

Иван потерял чувство времени и не знал, что сейчас — утро или вечер.

Дверь подвала открылась, и двое парней втащили маленького человечка в разбитых очках. Сзади важно шествовал Хирург со своим чемоданчиком. Игнорируя присутствие Ивана, они привязали человечка к стулу, и Хирург принялся накачивать его какими-то препаратами, требуя, чтобы очкарик выдал некий адрес. Судя по звукам, Хирургу и его ассистентам пришлось потратить немало сил, вколоть маленькому человечку не одну ампулу, прежде чем он сказал то, что им было нужно.

Довольный Хирург умчался наверх докладывать хозяину об успехах, а двое вновь прибывших парней уселись играть в карты, сменив предыдущую парочку.

Иван начал все сначала:

— Ребята, попить бы дали… Мне обещали те двое парней, да, видно, позабыли… Если нетрудно, дайте попить…

Эти двое оказались немного гуманнее. Парень с короткой бороденкой по американской моде встал из-за стола и сходил в другой конец подвала, где стояли упаковки с баночным пивом.

— Держи, — протянул он Ивану банку «Гиннесса».

— Чем? — горько усмехнулся Иван, демонстрируя свою беспомощность.

— Ну а я не буду тебя поить как ребенка. Хочешь — пей, не хочешь — не пей, — повернулся было назад парень.

— Погоди, погоди, — забормотал Иван. — Развяжи мне руку…

— Ха!

— Вот эту, левую… И сунь мне банку в нее, я удержу.

— Да что ты? Ну-ка, — бородатый отвязал левую руку Ивану, и тот едва удержался от искушения свалить парня прямым ударом в лоб. Но он еще не был окончательно уверен в своих силах, а поэтому выбрал более сложный вариант. Удерживая банку с пивом тремя пальцами, Иван зубами подцепил кольцо на крышке банки и дернул его на себя. Теплое пиво, шипя, потекло наружу.