Страница 8 из 35
Вот взошла королевна на корабль, и король повел ее в трюм; а верный Иоганнес остался возле рулевого и велел оттолкнуть корабль от берега.
— Подымайте все паруса, пускай он летит, как птица!
А король начал показывать ей золотую утварь — блюда, кубки, сосуды, диковинных птиц и разных зверей чудесных. Прошло много часов, пока королевна все это осмотрела, и на радостях она не заметила, что корабль плыл все вперед и вперед. Посмотрела она последнюю вещь, поблагодарила купца и хотела уходить домой; но вот подошла она к борту и увидела, что корабль находится далеко от берега в открытом море и мчится на всех парусах.
— Ах! — воскликнула она в испуге. — Меня обманули, меня увезли, я попала в руки какому-то купцу. Мне лучше теперь умереть!
Но король схватил ее за руку и сказал:
— Я не купец, а король, и родом не ниже тебя; а похитил тебя хитростью из-за страстной любви к тебе. Когда я увидел впервые твой портрет, я упал наземь без чувств.
Услыхала это королевна с Золотой Крыши и успокоилась; он покорил ее сердце, и она охотно согласилась стать его женой.
Но когда они плыли в открытом море, верный Иоганнес сидел на носу корабля и играл на лютне, и вдруг он заметил в воздухе трех воронов, которые слетелись на звуки. Он перестал играть и стал вслушиваться, о чем говорят между собой вороны, ибо он прекрасно понимал их язык. И молвил один из воронов:
— Э, да это он везет к себе домой королевну с Золотой Крыши.
— Да, — ответил второй ворон, — но она ему еще не принадлежит.
А третий ворон сказал:
— А все-таки она его, ведь она находится у него на корабле.
И снова заговорил первый ворон и крикнул:
— Ну, да какой с того толк? Когда они высадятся на берег, к нему бросится навстречу рыжая лошадь; ему захочется на нее вскочить, и только он это сделает, как лошадь вмиг умчится вместе с ним по воздуху, и никогда уже больше не видать королю своей невесты.
И сказал второй ворон:
— А разве никакого спасения нету?
— О, спасение есть! Если кто-нибудь другой вскочит быстро на эту лошадь и выхватит огнестрельное оружие, которое спрятано в недоуздке, и ее убьет, то молодой король будет спасен. Но кто ж знает об этом! А кто и знает, но скажет о том королю, тот от колен до самых пят окаменеет.
Тогда молвил второй ворон:
— А я знаю еще больше. Если лошадь и будет убита, то невесты своей молодой король все-таки не получит: когда они войдут вместе в замок, то будет лежать на блюде свадебная рубашка, и покажется, будто она соткана из золота и серебра, а на самом-то деле сделана она из смолы и серы; и только молодой король ее наденет, он весь сгорит в ней дотла.
И спросил третий ворон:
— А разве нет никакого спасения?
— О, спасение есть! — ответил второй ворон. — Если кто-нибудь схватит эту рубашку перчаткой и бросит ее в огонь и рубашка сгорит, то молодой король будет спасен. Но что толку с того? Кто знает об этом и скажет ему, тот окаменеет от колен до самого сердца.
И молвил третий ворон:
— А я знаю еще больше. Если даже свадебная рубашка и сгорит, то молодой король невесты все-таки не получит: когда после свадьбы начнутся танцы и молодая королева будет танцевать, она вдруг побледнеет и упадет, словно мертвая, наземь; и если кто-нибудь ее не подымет и не высосет у нее из правой груди три капли крови и не выплюнет их, то королева умрет. Но если кто об этом и знает, а расскажет другому, тот окаменеет от головы до самых пят.
Поговорили об этом вороны и полетели дальше. А верный Иоганнес все хорошо запомнил и стал с той поры тихий и грустный. Если не сказать своему господину о том, что он слышал, то с ним случится несчастье, а рассказать ему, то придется самому жизнью поплатиться. Наконец молвил он про себя: «Я спасу моего господина, даже если из-за этого мне пришлось бы погибнуть».
Вот подплыли они к берегу, и случилось то, что предсказал ворон, — к ним подскочила красивая рыжая лошадь.
— Вот и хорошо, — сказал король, — она и домчит меня в замок, — и хотел было на нее сесть. Но верный Иоганнес вышел вперед, быстро вскочил на лошадь, выхватил у нее из недоуздка оружие и пристрелил ее. Закричали тогда королевские слуги, не любившие верного Иоганнеса.
— Стыдно убивать такую прекрасную лошадь, ведь она могла бы отвезти короля в замок!
Но король сказал:
— Замолчите, не трогайте его, это мой самый верный Иоганнес; и кто знает — может быть это к добру!
Вот вошли они в замок, и стояло в зале блюдо, лежала на нем готовая свадебная рубашка, и казалось, что была она выткана вся из чистого золота и серебра. Подошел молодой король, хотел ее взять, но верный Иоганнес его оттолкнул, схватил перчаткой рубашку и быстро бросил ее в огонь, и она сгорела.
Начали слуги опять роптать и сказали:
— Смотрите, а теперь он сжигает даже свадебную рубашку короля.
Но молодой король сказал:
— Кто знает, быть может, это к добру. Не трогайте его, это мой верный Иоганнес.
Вот стали праздновать свадьбу; начались танцы, и невеста тоже пошла танцевать; и верный Иоганнес внимательно следил за ее лицом. Вдруг она побледнела и, словно мертвая, упала на пол. Он мигом подскочил к ней и отнес ее в другую комнату; там уложил он ее, стал на колени и высосал у нее три капли крови из правой груди, а кровь выплюнул. И она сразу стала дышать и очнулась.
Молодой король все это видел, но не мог понять, почему верный Иоганнес это сделал; он разгневался и крикнул:
— Бросьте его в темницу!
На другое утро верного Иоганнеса осудили и повели на виселицу, и когда он стоял уже на помосте и его должны были повесить, он сказал:
— Каждый осужденный имеет право перед своей смертью сказать последнее слово: могу ли и я это сделать?
— Да, — ответил король, — это тебе дозволяется.
И сказал тогда верный Иоганнес:
— Я приговорен несправедливо, я был всегда тебе верен, — и он рассказал о том, как слышал на море разговор воронов, и что все это он сделал для того, чтобы спасти своего господина.
И воскликнул тогда король:
— О мой верный Иоганнес, я милую тебя! Сведите его с помоста.
Но только вымолвил верный Иоганнес последнее слово, как упал мертвый наземь и окаменел.
И было от этого у короля и королевы великое горе, и сказал король:
— Ах, как плохо я отблагодарил за такую великую верность! — и он велел поднять окаменевшее тело Иоганнеса и поставить его у своей постели в опочивальне. Посмотрит, бывало, на него король, заплачет и скажет:
— Ах, если бы мог я оживить тебя снова, мой верный Иоганнес!
Прошло некоторое время, и родила королева близнецов, двух сыночков; они росли и были ей в радость. Однажды, когда королева была в церкви, а дети оставались с отцом и играли, посмотрел король с грустью на каменное изваяние, вздохнул и воскликнул:
— Ах, если бы мог я оживить тебя, мой самый верный Иоганнес!
И камень вдруг заговорил и сказал:
— Да, ты можешь меня оживить, если согласишься отдать для этого самое дорогое для тебя на свете.
И воскликнул король:
— Все, что есть у меня на свете, я готов отдать ради тебя!
И камень промолвил:
— Если ты отрубишь своею собственной рукой головы своим детям и помажешь меня их кровью, то я оживу.
Испугался король, услыхав, что он должен убить своих любимых детей, но вспомнил про великую верность и что верный Иоганнес погиб ради него, — он схватил меч и отрубил своею собственной рукой головы своим детям. Потом он помазал их кровью камень, и вдруг камню вернулась жизнь, и верный Иоганнес стоял перед ним снова живой и невредимый.
И он сказал королю:
— Твоя верность будет вознаграждена, — и он взял головы детей, приставил их к туловищу, смазал их раны своей кровью, и вмиг они ожили снова, стали прыгать и играть, будто с ними ничего не случилось.
Сильно обрадовался король, и, увидев, что королева вернулась, он спрятал верного Иоганнеса и обоих детей в большой шкаф. Только королева вошла, король ей и говорит: