Страница 6 из 35
— Эх-х, если бы стало мне страшно!
А время уже подошло к ночи, и вот явилось шестеро громадных людей, они принесли погребальные носилки.
А парень и говорит:
— Ага, это, должно быть, мой двоюродный братец, что несколько дней тому назад умер, — и он поманил его пальцем и кликнул:
— Ступай сюда, братец, ступай!
Они опустили гроб на землю, парень подошел к нему и снял крышку: и лежал в нем мертвец. Пощупал парень ему лицо, и было оно как лед холодное.
— Погоди, — сказал он, — я тебя маленько обогрею, — подошел к очагу, согрел руку и положил ее мертвецу на лицо, но тот остался холодным. Тогда вытащил парень мертвеца из гроба, подсел к камельку, положил мертвеца к себе на колени и начал растирать ему руки, чтоб кровь разошлась по жилам. Но когда и это не помогло, то парню пришло в голову: «Если лечь с ним в постель вместе, то можно будет лучше его согреть», — и он перенес мертвеца на постель, укрыл его и улегся с ним рядом. Тут вскоре мертвец согрелся и задвигался. А парень и говорит:
— Вот видишь, братец, я тебя и отогрел!
Тут поднялся мертвец и крикнул:
— А теперь я тебя задушу!
— Что? — сказал парень. — Так-то ты меня хочешь отблагодарить? Раз так, то возвращайся опять к себе в гроб, — и он поднял мертвеца, бросил его в гроб и прикрыл крышкой; потом явилось шестеро человек и его унесли.
— Все никак не становится мне страшно, — сказал парень, — этак, пожалуй, я за всю свою жизнь страху не научусь!
Тогда выступил вперед один из людей, он был ростом повыше остальных и на вид такой страшный; но был он стар, и была у него длинная седая борода.
— Ах ты мальчишка! — крикнул он. — Ты скоро узнаешь, что такое страх, ты должен умереть.
— Не так-то уж скоро, — ответил парень, — ведь я-то должен сам при этом присутствовать.
— Нет, уж тебя я схвачу, — пригрозило страшилище.
— Потише, потише, нечего руки протягивать! Если ты силен, то и я не слабей тебя, а может, и посильней буду.
— Это мы посмотрим, — сказал старик, — если ты посильнее меня, то я тебя отпущу; подходи, давай-ка померяемся!
И он повел его по темным переходам в кузницу, взял топор и одним махом вогнал наковальню в землю.
— Я сумею еще почище, — сказал парень, — и подошел к другой наковальне.
Старик, желая посмотреть, стал рядом, и белая его борода опустилась до самой земли. Тут схватил парень топор, расколол наковальню надвое и защемил заодно бороду старика.
— Вот ты и попался, — сказал парень, — теперь твой черед помирать. — Он схватил железный лом и кинулся с ним на старика. Начал старик стонать и просить над ним сжалиться и пообещал парню большие богатства. Вытащил тогда парень топор и отпустил старика.
Повел его старик опять в замок и показал ему в подземелье три сундука, полных золотом.
— Одна часть золота, — сказал он, — беднякам, другая — королю, а третья часть — тебе.
Между тем пробило двенадцать часов, и дух исчез, и парень остался один в потемках.
— Однако выбраться отсюда я, пожалуй, сумею, — сказал он и стал пробираться ощупью; нашел дорогу в комнату и уснул у своего очага.
Приходит утром король и спрашивает:
— Ну что, теперь-то ты страху научился?
— Нет, — ответил юноша, — да и что тут было? Побывал здесь мой покойный двоюродный братец, и приходил какой-то бородач, много денег мне указал в подземелье, но что такое страх, так мне до сих пор никто и не сказал.
И сказал король:
— Ты замок этот расколдовал и можешь теперь на моей дочери жениться.
— Это очень хорошо, — ответил парень, — но что такое страх, я так до сих пор и не знаю.
Вот принесли наверх из подземелья золото и отпраздновали свадьбу, но молодой король, как ни любил свою жену и как ни был ею доволен, все же всегда повторял:
— Если бы стало мне страшно, если бы стало мне страшно!
Наконец ей это надоело. И говорит раз служанка королеве:
— В этом деле я помогу, уж он страху научится.
Пошла она к ручью, что протекал в саду, и набрала полный ушат пескарей. Ночью, только молодой король уснул, стащила жена с него одеяло и вылила на него полный ушат холодной воды с пескарями, и начали маленькие рыбки прыгать и барахтаться по телу молодого короля, тут он проснулся да как закричит:
— Ой, милая жена, как мне страшно, как страшно! Да, теперь я уж знаю, что такое страх!
5. Волк и семеро козлят
Жила-была старая коза. Было у ней семеро козлят, и она их так любила, как может любить своих детей только мать. Раз собралась она идти в лес, корму принести; вот созвала она всех своих семерых деток и говорит:
— Милые детки, хочу я в лес пойти, а вы смотрите волка берегитесь. Если придет он сюда, то всех вас поест, заодно со шкурой и шерстью. Этот злодей часто прикидывается, но вы его сразу узнаете по толстому голосу и по черным лапам.
Ответили козлятки:
— Милая матушка, уж мы постережемся, вы ступайте себе, не беспокойтесь.
Заблеяла старая коза и преспокойно отправилась в путь-дорогу.
Прошло немного времени, вдруг кто-то стучится в дверь и кричит:
— Детки милые, отомкнитесь, ваша мать пришла, вам гостинцев принесла!
Но козляточки по толстому голосу услыхали, что это волк.
— Не откроемся, — закричали они, — ты не матушка наша; у той голос добрый и тонкий, а твой голос толстый: ты — волк.
Пошел тогда волк к купцу и купил себе мела большой кусок, съел его, и стал у него голос тонкий. Вернулся назад, постучался в дверь и говорит:
— Детки, милые, отомкнитесь, ваша мать пришла, вам гостинцев принесла.
Положил волк свою черную лапу на окошко, увидали ее козлятки и закричали:
— Не откроемся, у матушки нашей не черные лапы: ты — волк!
Побежал тогда волк к хлебопеку и говорит:
— Я зашиб себе ногу, помажь мне ее тестом.
Помазал ему хлебопек лапу тестом, побежал волк к мельнику и говорит:
— Присыпь мне лапу белой мукой.
Мельник подумал: «Волк, видно, хочет кого-то обмануть», и не согласился. А волк говорит:
— Если ты этого не сделаешь, я тебя съем.
Испугался мельник и побелил ему лапу. Вот какие бывают люди на свете!
Подошел злодей в третий раз к двери, постучался и говорит:
— Детки милые, отомкнитесь, ваша мать пришла, вам из лесу гостинцы принесла!
Закричали козляточки:
— А ты покажи нам сначала свою лапу, чтобы мы знали, что ты наша матушка.
Положил волк свою лапу на окошко, увидели они, что она белая, и подумали, что он правду говорит, — и отворили ему дверь. А тот, кто вошел, был волк.
Испугались они и решили спрятаться. Прыгнул один козленочек под стол, другой — на кровать, третий — на печку, четвертый — в кухню, пятый — в шкаф, шестой — под умывальник, а седьмой — в футляр от стенных часов. Но всех их нашел волк и не стал долго разбираться: разинул пасть и проглотил их одного за другим; одного только он не нашел, того младшего, что спрятался в часах.
Наевшись досыта, волк ушел, растянулся на зеленом лужку под деревом и заснул.
Приходит вскоре старая коза из лесу домой. Ах, что ж она там увидела!.. Дверь настежь раскрыта. Стол, стулья, скамьи опрокинуты, умывальник разбит, подушки и одеяла с постели сброшены. Стала она искать своих деток, но найти их нигде не могла. Стала она их кликать по именам, но никто не отзывался. Наконец подошла она к младшему, и раздался в ответ тоненький голосок:
— Милая матушка, я в часах спрятался!
Вынула она его оттуда, и он рассказал, что приходил волк и всех поел. Можете себе представить, как оплакивала коза своих бедных деточек!
Наконец вышла она в великом горе из дому, а младший козленочек побежал за ней следом. Пришла она на лужок, видит — лежит у дерева волк и храпит так, что аж ветки дрожат. Оглядела она его со всех сторон и увидела, что в раздувшемся брюхе у него что-то шевелится и барахтается.
«Ах, Боже ты мой, — подумала она, — неужто мои бедные деточки, которых поел он на ужин, еще живы-живехоньки?» И велела она козленку бежать поскорее домой и принести ножницы, иглу и нитки. Вот вспорола она чудищу брюхо, но только сделала надрез, а тут и высунул козленочек свою голову. Стала вспарывать брюхо дальше, — тут и повыскочили один за одним все шестеро, живы-живехоньки, и ничего с ними плохого не сталось, потому что чудище от жадности заглатывало их целиком. Вот уж радость-то была! Стали они ласкаться да голубиться к милой своей матушке, скакать и прыгать, словно портной на свадьбе. Но старая коза сказала: