Страница 51 из 69
И этот дебют стоит признать более чем успешным. «Торпедо» выиграло Кубок СССР, а затем заняло третье место в первенстве страны. И это при том, что серьезно пострадал в автокатастрофе Валерий Воронин, редко выходили на поле Владимир Бреднев и Владимир Щербаков. Но хорош был Эдуард Стрельцов, сдержавший свое слово и ставший опорой для друга. По-прежнему надежен был Виктор Шустиков, взошла звезда Михаила Гершковича. Иванов же смог быстро убить в себе игрока и перейти в иную ипостась — тренерскую.
Но то, что работа тренера — это не только радость, Валентин Иванов понял довольно скоро. Сошли Стрельцов, Воронин, позже и Шустиков, ушел в «Спартак» Анзор Кавазашвили — Валентин Козьмич долго обижался на вратаря. «Торпедо» постепенно увядало; росло недовольство и зрителей, и руководства ЗИЛа. Первые кричали с трибун — «Козьмич, выходи сам!», а в 1972 году самому Валентину Козьмичу предложили подучиться у Виктора Маслова. «Дед» выиграл с автозаводцами Кубок страны, но через год «Торпедо» рухнуло. Пришлось снова вызывать Иванова, закончившего к тому времени Смоленский институт физкультуры. И снова начались тяжелые будни.
Теперь в «Торпедо» уже не было самородков наподобие Эдуарда Стрельцова, Валерия Воронина или самого Валентина Иванова. Валентину Козьмичу приходилось выжимать максимум из добротных, старательных, но не выдающихся игроков. И порой удавалось прыгнуть выше головы. Так, например, в осеннем чемпионате СССР 1976 года «Торпедо» выиграло золотые медали. Как оказалось, в последний (на сегодняшний день) раз. Через несколько лет Иванова сняли. А потом вернули, когда автозаводцы с трудом удержались в высшей лиге.
«Торпедо» восьмидесятых годов — это авторский проект Валентина Иванова. Его команда так и не смогла добиться больших успехов — Кубок 1986 года, бронза 1988-го да пара кубковых финалов. Но ведь и середняком «Торпедо» не было. Все время автозаводцы были около призовой тройки, и это при жесткой конкуренции в чемпионатах СССР. Но главное — «Торпедо» Иванова имело свое лицо и достойно представляло наш футбол в еврокубках. За Валентином Козьмичом закрепилась слава жесткого, авторитарного, требовательного тренера. «Суров, но справедлив» — это про него. Но игроки от Иванова не бежали, наоборот, с удовольствием шли к нему. Причем и именитые. Где оказался Леонид Буряк, ставший ненужным Валерию Лобановскому? А еще раньше Виктор Банников? В «Торпедо». Валентин Козьмич доверял молодым, бросал в бой совсем зеленых Юрия и Николая Савичевых, Дмитрия Харина, Дмитрия Чугунова, Сергея Муштруева, Игоря Чугайнова, Юрия Тишкова. Стоит ли говорить, что почти все они стали известными игроками, а Юрий Савичев и Дмитрий Харин выиграли в Сеуле золотые олимпийские медали?!
В 1991 году, в последнем, как оказалось, чемпионате СССР, торпедовцы стали третьими вслед за ЦСКА и «Спартаком». В финале Кубка автозаводцы в драматической борьбе уступили армейцам. В команде появилась очень способная молодежь, многих из которых Валентин Козьмич знал с детсадовского возраста. И как было горько тренеру, когда эти парни, а в их числе и сын Виктора Шустикова Сергей, подняли бунт против излишне авторитарного тренера. Валентину Козьмичу вновь пришлось уйти.
Рядовой, в общем-то, сентябрьский кубковый матч 1991 года «Крылья Советов» — «Торпедо» в Самаре получил неожиданное продолжение уже за пределами поля. Ультиматум московских игроков: «Или мы — или Иванов!» — привел к вынужденному отпуску, а затем и отставке главного тренера.
Одному из авторов этой книги довелось оказаться в гуще событий той демократической вольницы, не виданной прежде в нашем футболе. Вот фрагмент из интервью с Валентином Козьмичем, напечатанного в еженедельнике «Футбол» в январе 1992 года.
— Особой любовью футболистов я никогда не пользовался. Ни раньше, ни теперь. Да оно и понятно. Кто тренировочный процесс ведет? Я. Воспитательной работой кто на деле занимается? Опять же я. Нет меня, бывало, в команде (уехал там или приболел) — оставляю начальнику и второму тренеру указания, как проводить тренировки. Игроки им сразу: тяжело. Давайте полегче что-нибудь… Ну, те и согласятся. Возвращаюсь и сразу вижу: команда не в том состоянии. Ясно. Чтобы мою программу выполнять, надо идти на конфликт с футболистами. Заставлять их трудиться. А можно повести себя по-другому — уступить, не заметить, например, как в самолете выпивают. И вся любовь — они в глазах игроков вроде бы хорошие, а я плохой…
— Значит, в основе конфликта…
— В основе конфликта, в основе конфликта… Мое кредо — дисциплина. Бытовая, игровая. Во всем. Это многим не нравилось. А между тем, когда при мне «Торпедо» опускалось ниже шестого места? Только раз, по-моему. Да, я бываю не сдержан. Выхожу из себя. Но что думаю — говорю в лицо. Интриг не затеваю. У меня почти двадцать четыре года тренерской работы за плечами — так приводите конкретные примеры моих ошибок. Но ведь ничего! Плохой, говорят, Иванов и всё.
— Валентин Козьмич, но ведь они, футболисты, все как один против вас. Вины своей не чувствуете?
— В чем вина-то? Мне еще Качалин с Гуляевым внушили: порядок бьет класс. Тысячи примеров тому есть. «Крылышки» как играли когда-то? А ростовский СКА? А «Локомотив»? За счет дисциплины и порядка брали. Ваш брат-журналист иногда любит поудивляться — как так, у команды игра вдруг пропала? А всё очень просто: игроки держали себя вначале, режимили, к каждой игре готовились, на тренировке выкладывались, а затем стали себе поблажки давать… Один игрок, второй, третий. А футбол — игра коллективная, характерные издержки имеет. Иной так и думает: «Ладно, сегодня я не очень готов, ребята отыграют, зато уж в следующий раз…» А в следующий раз другие сорвались. Вот и пропадает у команды игра. Хотя, бывает, стараются на поле, по-прежнему из кожи вон, но мяч-то не обманешь. Да и меня тоже трудно обмануть — повидал всякое.
Сейчас в «Торпедо» играют люди со способностями, попадаются среди них и игроки с ма-а-алень-ким талантом. Можно эти способности увеличить, сохранить хотя бы? Можно. Если силенки есть да плюс хорошее отношение к делу. Был вот в нашем футболе Заваров. Игрок по-своему талантливый. Ну, хорошо, взял его вовремя в руки Лобановский. Заставил работать, как следует, и Заваров два-три сезона показывал, на что способен. Но перешел он в «Ювентус». А там у них не принято держать рядом с игроками «человека с палкой» — и поплыл Заваров. Пропал. Другой пример — Юрин. Способности вроде бы средние, но настоящий профессионал: он, если забудет в четыре часа яблочко съесть, так ему жена напомнит! Режим для него — святое дело. В «Торпедо» у меня Юрин видным игроком стал, капитаном команды. А когда вторым тренером стал, с ребят строго спрашивал. И что же… 90 процентов его не поняло. Петраков, помню, заявлял: «Или я, или Юрин!» Но теперь такие футболисты, как Юрин, редко встречаются. Еще реже те, у кого и талант есть, и отношение к делу хорошее. Вот разве что Тишков. Так его, сколько замечал, остальные на расстоянии держат. Не пьет с ними…
— Что же они все — пьяницы, что ли?
— Да нет, не поняли вы. Я сам играл, знаю, футболист — живой человек, надо ему расслабиться. Я, бывало, говорю игрокам: «Ребята, скоро перерыв десять дней, отдохните. Но к такому-то числу будьте готовы». А они, молодые особенно, меры не знают. Не понимают. Не хотят понимать, что сами себя, как игроков, этим губят. Да иные тренеры тоже хороши: Шустикова отчисляют из олимпийской сборной за нарушение режима. А на следующий матч снова зовут. Воспитатели! Или Афанасьева взять. До отъезда Полукарова была конкуренция в защите, он и старался. А осталось их трое — хорошо играет через раз. Почему? Да всё потому же. Агашков, Гришин, когда пришли — хорошо играли? Хорошо. А потом началось… Ну, с Гришиным я не зря ссорился, в этом сезоне он себя показал, наконец. Во многих матчах был лучшим. Во многих. А должен бы во всех! Понимаете?
— Вот вы всё о дисциплине. А футболисты, с которыми пришлось беседовать, заявляют, что они вам не верят…