Возможность выбора (роман)

Осенью будет видно, как все дальше пойдет.

Но к тому времени Регине стукнет уже тридцать.

Регине прекрасно было известно, что женщинам свойственно утешать себя подобно страусу: мол, пустяки, годом больше или меньше, небось этот настоящий и единственный однажды все равно появится. Не желают осознать суровую действительность; ну да ладно, случается и чудо — вдруг прямо с неба по солнечным лучам сойдет долгожданный. Однако никто не задумывается о том, что с каждым годом уменьшается возможность долгой совместной жизни. Эгоизм вступивших в брак немолодых супругов успевает уже полностью созреть и затвердеть; с убыванием первых радостей привычки и нравы спутника жизни начинают действовать на нервы. Каждый убежден в исключительной правоте именно своего поведения, люди способны мелочи возвести до принципиальных расхождений.

Ссора может возникнуть хотя бы на уровне стоптанных набоек, манеры одного страшно раздражают другого. И начинается грызня да упреки, приводящие постепенно к убеждению, что обоим лучше жить отдельно.

Регина знала о чрезмерном пристрастии своих подруг к критике, когда заходил разговор о мужчинах, которые, возможно, шутки ради делали не очень серьезные попытки подступиться к ним. Единодушно выносились решения, что такой-то мужчина — неотесанный невежа, другой не умел со вкусом одеваться, третий был недостаточно внимателен, четвертый до неприличия громко смеялся, так, что с потолка сыпалась штукатурка; пятого интересовала одна лишь политика — удручающе скучный человек, а шестой привел бы в семью кикимору-свекровь.

Ничего не попишешь, к зрелому возрасту накапливается достаточный жизненный опыт, помогающий предугадывать возможные неприятности.

Разумеется, Регина понимала также и то, что она не первая и не последняя, у кого однажды возникнет желание отшвырнуть, как футбольный мяч, от себя этот мир — к чему все, когда теряется смысл жизни! Каждый человек наполняет предоставленную ему чашу жизни своим содержимым, было бы неразумно копировать других, подражание ведет к нудному автоматизму. Надежда на чужие примеры лишает человека самостоятельности, и его начинает исподволь точить червь сомнения; а может, следовало вообще выбрать третий или четвертый вариант! Так появляются люди-маятники. Раскачиваются от одной заманчивой модели к другой, а жизнь незаметно проходит мимо.

Потребность самовоплощения является первозданной силой, от которой человеку никогда не избавиться; ну, а если это все же произойдет, то он вынужден будет признать, что является ничтожеством. Регина всегда завидовала тем, кто был способен создать что-нибудь на пустом месте. Они могли воплощать себя до изнеможения. Точно так же Регина восхищалась талантливыми исполнителями, они тоже могли не считать свою жизнь бессодержательной. В школьные годы Регина, как и все, зачитывалась книгами, любимыми в переходном возрасте, — биографиями великих людей и пыталась понять, каким образом им удалось стать выдающимися личностями. Чем больше она задумывалась о человеческих судьбах, тем неопределенней становилась картина: никаких правил не существовало. Сперва она верила в определяющее значение целеустремленности, но вскоре отбросила эту наивную версию. Совершенно ошеломляющим оказалось сознание, что порой именно люди с отклонениями и в традиционном смысле необузданные достигали вершин и даже не догадывались при этом, что создают нечто исключительное. Человеку умеренных способностей могли помочь целеустремленность и трезвый разум. Это относилось и к самой Регине.

К тридцати годам человек сформировывается окончательно, скрытые способности должны проявиться к этому времени. Регине уже не приходилось надеяться, что в ней скрывается неведомый вулкан, его просто не было. У нее отсутствовали данные стать выдающимся педагогом и авторитетом в своей области. К счастью, она была не самым уж безликим и серым учителем немецкого языка. Она умела создавать на уроке своеобразную атмосферу игры, способствовавшую усвоению предмета. В противном случае она бы сама не выдержала этой оказенившейся школьной системы. Чем младше были ученики, тем большего контакта с ними она достигала. Свою методику она постепенно создала сама. С самого начала стало ясно, что от умных лекций, которые она слушала в институте, в повседневной работе пользы мало. Тысячи мелочей придавали учебному процессу окраску, и среди них не последнее место занимало личное обаяние учителя. Регина не выносила тупой зубрежки, она обращалась не только к слуховой памяти, но широко использовала на уроках картинки и прибегала к составлению по ним рассказов и загадок. Соответствующих пособий было мало, и Регине помогали ее скромные способности к рисованию. Скучно следовать чистой дидактике реалистических или натуралистических образов, где все точно до зевоты. На каждом уроке Регина мелом набрасывала на доске карикатурные существа и предметы. И никогда не запрещала ученикам смеяться над своими рисунками, пускай хохочут сколько влезет, это был лучший способ насытить мозг кислородом, а когда серое вещество работает безупречно, все запоминается само собой.

Природного дара рисовать хватало как раз на то, чтобы урок не проходил сонно. Хорошо хоть то, что ребята не выводили ее из себя, как многих старых дев, — те постоянно жаловались на это, и Регина считалась сносной учительницей, но не более.

И все же у Регины имелся неисправимый недостаток: ее все больше мучила мысль о том, что в жизни должно быть и более высокое назначение.

С незапамятных времен женщины реализовывали себя в детях.

Разве она хуже?

Но тут круг замыкался.

Где взять детям отца?

Она не хотела, чтобы ее ребенку говорили: волк твой отец.

Статус матери-одиночки не подходил Регине не потому, что она боялась дурной славы. Предрассудки других ее не касались.

К сожалению, за свою педагогическую практику она достаточно насмотрелась на маленьких печальных старичков, которые напряженно бились над одной и той же проблемой: почему у меня нет настоящей семьи, как у других?

Регина росла сиротой и своим детям желала надежного семейного очага.

Может, стоило обратиться к математику Мартинсону и умолить его пойти к ней в мужья с тем, чтобы у ее будущих детей был отец?

Ну и смех!

Увы, рядом не было никого, кто бы посмеялся за компанию.

Хохоча в одиночестве, под аккомпанемент птичьего щебета, она бы скоро отрезвела и пришла к выводу: я с ума сошла.

Быть может, в эпоху быстро меняющихся отношений между мужчиной и женщиной следовало бы заново пересмотреть некоторые аксиомы? Завоеванное с годами равноценное положение начинает терять свою стабильность, закаленные житейскими обстоятельствами женщины становятся все сильнее, а это чревато опасностью, что все пойдет вверх тормашками. Домострой давно устарел, во многих семьях женщины стали лидерами. Так почему бы им не делать мужчинам и предложения? Они могли бы преследовать и завлекать мужчин точно таким же образом, как те некогда домогались женщин; у них есть все для того, чтобы соблазнить будущего отца своих детей твердым и солидным достатком, можно также подчеркнуть и свою значительную общественную позицию. Поскольку образованных женщин больше, чем образованных мужчин, то мужчинам было бы впору с восхищением смотреть на женщин снизу вверх и время от времени с умилением лепетать: дорогая, да откуда ты все это знаешь? В сравнении с мужчинами женщины зачастую поступают более предприимчиво и смело, отсюда всего один шаг к кардинальному преобразованию семейных отношений. Если в средние века мужья во имя супружеской верности держали в узде своих жен, надевали на них пояса целомудрия, то в наше время женщины могли бы в принудительном порядке делать мужчинам противоалкогольные прививки, чтобы вырвавшийся из-под присмотра спутник жизни сохранил человеческий облик.

Имей женщины право делать мужчинам предложения, открылись бы мощнейшие резервы, которые можно было бы использовать для искоренения свойственных нашему времени распущенности и морального разложения.