Страница 149 из 156
Но нельзя же было без конца пользоваться гостеприимством Бритты.
Орви обдумывала положение и решила — надо приобрести дачу где-то поблизости от Бритты.
Теперь было о чем помечтать.
Орви бродила по окрестностям дома Бритты в поисках подходящего места для своей будущей дачи. Для нее, выросшей в городе, эти походы были своеобразным открытием мира. Она запоминала каждое дерево, каждый куст и камень; даже полусгнивший пень обретал новое содержание: как он впишется в окрестности ее будущей дачи?
Выбрать подходящее место было не так-то просто. Где было слишком ветрено, где высокие деревья заслоняли послеобеденное солнце, а один прямо-таки великолепный участок загромождали огромные валуны.
В то время Орви не имела ни малейшего представления о строительстве, однако она сообразила, что очистить площадку от валунов обойдется дороже, чем построить целый дом.
Орви старалась тщательно все продумать. Разумеется, место, где будет стоять ее будущий дом, должно быть красивым. Хорошо, если бы поблизости росли сосны. Орви предпочла бы приземистые. Под окнами мог бы быть можжевельник, а у крыльца — большие камни. Орви представляла, как, вернувшись с купанья, разложит на раскаленном от солнца валуне свой купальник. Грунт должен быть мягким, чтобы легче было рыть котлован под фундамент. И Орви загрустила, — может быть, это вообще черта ее характера — обращать больше внимания на здание, чем на прочность фундамента? Каждому свое. Признавшись самой себе в легкомыслии, Орви тем не менее продолжала бродить вокруг с длинным железным щупом в руках. Она проверяла, не скрываются ли под ровной поверхностью камни.
Главное, чтобы дом стоял как можно ближе к морю.
Орви переполняли всевозможные идеи и сомнения, и от этого по вечерам ее одолевала бессонница.
Поначалу Орви никому не рассказывала о своей мечте.
Прежде чем выступить с вполне реальной программой, она хотела взвесить все «за» и «против». Как и всякий человек, Орви мечтала хоть о небольшом, но признании — пусть все восхищаются ее проницательностью и предусмотрительностью.
Орви продолжала настойчиво искать подходящее место.
В конце концов, перебрав все возможные варианты, она остановилась на двух участках, расположенных вблизи от дома Бритты. Довольная улыбка осветила ее лицо, когда она представила, как бежит босиком к Бритте и Алару и окликает их у ворот; «Эй, соседи, идите пить кофе!»
После бесконечных споров, которые Орви вела сама с собой, было принято окончательное решение. Сразу отлегло от сердца. Какое счастье, когда трудные сомнения остаются позади! В самом деле, место было отличное. Пригорок, поросший соснами, защищал от резких северных ветров, послеобеденное солнце опаляло кусты можжевельника, при сильном ветре между ними, словно какие-то неведомые зверьки, резвились маленькие темные тени. Возле будущего крыльца лежали два валуна, ледниковый период очень удачно расположил их — один повыше, другой пониже.
Орви влюбилась в свой участок. Ей казалось, что этот лоскут земли у моря всю жизнь ждал ее. И не потому ли кусты можжевельника высовывались из-за камней, чтобы спросить друг у друга: когда же придет наша Орви?
Орви то и дело бегала взглянуть на свой клочок земли и по ступеням, созданным природой, поднималась в несуществующее здание. Просто поразительно, как много обликов у этого места. По утрам, когда солнце освещало кроны деревьев, камни казались обессилевшими, словно это были отдыхающие животные. К полудню валуны как бы поднимались из земли. Закат раскидывал яркие блики, и тогда камни принимали зловещий вид. Казалось, глыбы напрягались, чтобы в подходящую минуту оторваться от земли и подпрыгнуть вверх.
Радость открытия превращала Орви в ребенка. Она провела на песке линии, обозначавшие контуры будущего дома, и покрыла их белыми камушками. Собирая гальку, Орви напевала.
Постороннему человеку ее пение могло показаться странным: не закончив одной песни, она с половины куплета начинала другую.
Так как Орви и Маркус приезжали на взморье в основном отдохнуть, то каждый проводил свое время, как ему нравилось. Поэтому никто не обращал внимания на бурную деятельность Орви. Маркус и Алар без конца возились с машинами. То они копались в моторе красного БМВ, а когда эта повозка им надоедала, они принимались за драндулет Алара, правда, не такой старый, как машина Маркуса, но тоже повидавший виды. Хлопотам Бритты, этого доброго домашнего духа, не было ни конца ни края. Свободного времени у нее хватало лишь на то, чтобы искупаться на закате. Она тоже ходила на пляж одна, и никто ей не мешал.
Старались не тревожить и выжившего из ума старика. Пусть топчет крапиву за домом и стучит палкой по бревенчатым стенам. Бритта полагала, что это даже хорошо, по крайней мере, крысам некогда будет обзаводиться потомством.
Как-то утром, когда с суши дул пронизывающий ветер, Орви взяла под мышку одеяло и отправилась к месту своего будущего дома. В этот день она решила испробовать, как в нем будет житься. Когда она шла к своему воздушному замку, ей хотелось смеяться. Если бы человек не был наделен даром воображения, рухнули бы в воду строящиеся мосты и опрокинулись бы башни. Орви не хотелось, чтобы предпринятое ею дело пошло насмарку.
Орви набрала целую охапку сухих водорослей, завернулась в одеяло и легла в воображаемой спальне, обозначенной белыми камушками.
Море шумело, навевая дремоту.
Орви не могла нарадоваться, что выбрала такое место. В последнее время ей плохо спалось в квартире Паулы. Нередко она просыпалась под утро с бьющимся сердцем и прислушивалась. Ей почему-то мерещилось, что Паула чиркает на кухне спичками, замышляя что-то недоброе. Проснувшись окончательно, Орви поняла, что испуг ее вызван отцом Бритты, все время стремившимся разжечь пожар. Но странное дело — здесь, у Бритты, всякие страхи исчезали. Спокойствие хозяйки их как рукой снимало.
Орви задремала под ласковый шум моря…
Когда она проснулась, солнце уже припекало вовсю. За это время потеплело. Орви откинула одеяло. Она представила себе, как, просыпаясь в своем домике, она вот так же откидывает одеяло и потягивается. Маркус еще сладко посапывает, а за стеной шумит неугомонное море.
Орви потянулась и посмотрела в сторону будущей двери. Вечером они оставили ее открытой настежь. Здесь, на берегу, никогда не слонялись негодяи из зловещих рассказов Паулы.
За открытой дверью кружили чайки.
Стену напротив двери Орви непременно завесит красным ковром — в лучах утреннего солнца он будет полыхать, наполняя комнату медным отсветом.
Маркус подвесит к потолку колесо от телеги. По вечерам они будут зажигать на нем красные свечи. Трепетные огоньки наполнят комнату теплым светом, и даже в осеннюю непогоду обитателям дома здесь будет уютно. С воображаемой свечи на лицо Орви упали горячие капли.
Орви с головой ушла в свою затею.
Услышав от соседки по работе, тоже шлифовщицы пуговиц, что механик нижнего этажа продает пиломатериалы на целый дом, Орви в тот же вечер отправилась к нему. Она ходила как завороженная вокруг штабеля досок, постукивая на манер отца Бритты по брусьям и балкам, и думала, что в самом деле в них запрятано сокровище: свой дом.
На следующий день Орви сняла со сберкнижки все свои сбережения и совершила самую крупную в своей жизни покупку.
Настало время обнародовать задуманное.
Сидя за столом в доме Бритты, Орви боролась с охватившей ее лихорадкой. Как ввяжешься с таким серьезным разговором в неторопливую беседу! У Орви пересохло во рту, кусок не шел в горло. Время от времени, как бы ища опоры, она хваталась за край стола, будто стояла на трибуне перед толпой народа.
Вино придает человеку смелости, и, хоть Орви пила стаканами лишь пиво, лица сидевших за столом слегка расплывались у нее в глазах — и лицо Алара, который сидел, подперев щеки руками, и лицо Бритты, смущенно уставившейся в тарелку. На Маркуса Орви на всякий случай не смотрела, дабы он не сбил ее с толку, на этот раз муж не должен был убить ее мысль в самом зародыше.