Страница 8 из 11
Еще как понял! В продолжение разговора Тина объяснила этому отцу, что способность человека справляться со стрессовой ситуацией и принимать правильные решения очень сильно меняется в зависимости от конкретных обстоятельств и условий. Мы ведь люди, а не машины, и наше самообладание – величина переменная. Тем более это справедливо в отношении пятилетнего ребенка.
Отец ребенка отлично понял мысль Тины: если сыну удается хорошо вести себя в каких-то случаях, было бы совершенно неправильно ждать, что у него это будет получаться всегда. И то, что ребенку иногда не удается совладать со своими чувствами и порывами, вовсе не значит, что он избалован и нуждается в строгой дисциплине. Ему нужны понимание и помощь, а отец может укреплять способность сына к самоконтролю, установив с ним эмоциональный контакт и очертив границы дозволенного. Способность каждого из нас держать себя в руках меняется в зависимости от психологического и физического состояния, на которые влияет множество факторов, и особенно это справедливо в отношении развивающегося мозга растущего ребенка.
Дальнейший разговор с отцом мальчика убедил Тину, что он хорошо ее понял. Он уловил разницу между «не может» и «не хочет» и осознал, что предъявлял слишком жесткие и не по возрасту завышенные («универсальные») требования к маленькому сыну, а также к его сестре. Взглянув на ситуацию под другим углом, он обрел способность «отключать автопилот» и стал учиться осознанно и целенаправленно решать каждую конкретную ситуацию нарушения дисциплины с учетом личных особенностей каждого ребенка и его потребностей на данный момент. Отец понял, что может не только установить четкие и обязательные требования к поведению, но воплощать их в жизнь с лучшими результатами и большим уважением к детям, начав учитывать темперамент и меру самообладания каждого ребенка, а также контекст каждого конфликта. В результате ему удалось достичь целей приучения к дисциплине – сын стал реже проявлять несговорчивость, и развить в нем важные навыки, а также преподать ценные жизненные уроки, которые пригодятся ему в дальнейшем.
Отцу пришлось изменить некоторые свои представления, например, о том, что плохое поведение ребенка – это всегда осознанный бунт против правил, а не временная неспособность справиться со своими переживаниями и порывами. Дальнейшие беседы с Тиной побудили его поставить под сомнение не только эту установку, но и настойчивое желание всегда добиваться от сына и дочери беспрекословного подчинения. Хотеть, чтобы дети слушались и охотно с ним соглашались, – совершенно обоснованное и законное желание отца. Но полное и безоговорочное подчинение? Неужели он хотел бы, чтобы дети выросли, привыкнув слепо покоряться чужой воле? Разве не предпочел бы он, чтобы каждый свободно развивал собственную индивидуальность, одновременно учась достигать согласия с окружающими, соблюдать границы допустимого, принимать здравые решения, проявлять способность к самодисциплине, самостоятельно и осознанно находить выход из сложных ситуаций? Все это отец также усвоил, что имело огромное значения для его детей.
Еще одно заблуждение, от которого пришлось отказаться этому папе, – вера в панацею, некое волшебное средство, избавляющее от любой проблемы с поведением детей. Всем нам хотелось бы иметь его, но такого средства не существует. Как хочется порой уверовать в какой-нибудь воспитательный прием, обещающий абсолютную действенность в любое время и в каждой ситуации или чудесное превращение ребенка в паиньку за несколько дней! Однако воспитательное взаимодействие с ребенком – гораздо более сложный и длительный процесс. Поведенческие проблемы попросту невозможно исправить одним универсальным приемом, как нет универсального средства, подходящего любому ребенку в любой ситуации.
Давайте рассмотрим две самые популярные среди родителей «универсальные» методики «излечения» от непослушания: отшлепать и изолировать.
Какая связь между пятой точкой и головным мозгом?
Одна из автоматических реакций, преобладающая в арсенале многих родителей, – физическое наказание. Нас часто спрашивают, считаем ли мы возможным шлепать детей.
Будучи ярыми приверженцами соблюдения детьми порядка и границ дозволенного, мы столь же решительно выступаем против физических наказаний. Это крайне сложный и острый вопрос, и мы просто не в состоянии в рамках этой книги описать научный взгляд на него, различные ситуации, в которых применяется такое наказание, и его негативное влияние на детей. Но на основе собственного научного опыта и изучения исследовательской литературы мы утверждаем: если вы стремитесь выстроить с детьми отношения, основанные на взаимном уважении, то физическими наказаниями добьетесь только обратного. Шлепки и порка никоим образом не помогают преподать важные жизненные уроки и не способствуют оптимальному развитию ребенка. Кроме того, мы считаем, что он имеет право на защиту от любого насилия, особенно со стороны людей, которым он больше всего доверяет и от которых ждет поддержки.
Мы знаем, что с вопросами дисциплины сталкиваются самые разные родители и самые разные дети в самых разных ситуациях. И понимаем, что чувство разочарования и бессилия вместе с желанием «сделать как лучше» для ребенка побуждает некоторых родителей прибегать в воспитательных целях к шлепкам. Но научные исследования снова и снова подтверждают: физическое наказание даже со стороны мягких, любящих и заботливых родителей не просто малоэффективно в плане долгосрочной коррекции поведения, но и приводит ко многим негативным последствиям. Есть и другие воспитательные меры, не связанные с физическим наказанием, но столь же вредные. Длительная изоляция ребенка, унижение, запугивание и угрозы, любые другие формы вербальной или психологической агрессии – все это наносит урон развитию мозга детей, даже если родители пальцем их не трогают.
Поэтому мы призываем родителей отказаться от любых воспитательных мер, связанных с проявлением агрессии, причинением боли и запугиванием. Хотя бы потому, что это контрпродуктивно. Ребенок в такие моменты может думать только о реакции взрослого, а не о своем поведении и не о том, как его улучшить. Он просто перестает осмыслять собственные поступки. Все его мысли лишь о том, как несправедливо и низко поступили родители, причинив ему боль, и какими страшными они при этом выглядели. Подобные действия родителей идут вразрез с обеими главными задачами дисциплины – изменение поведения и развитие мозга ребенка, – поскольку не позволяют ребенку задуматься над своим поведением и ощутить здоровое чувство вины и раскаяния.
Вторая проблема – физиологические и неврологические последствия физических наказаний для ребенка. Мозг интерпретирует боль как угрозу. Таким образом, причиняя ребенку физическую боль, родитель ставит его перед неразрешимым с точки зрения биологии парадоксом. Все мы наделены врожденным инстинктом обращаться к тем, кто о нас заботится, за защитой, когда нам больно или страшно. Но если самые близкие нам люди сами становятся источником боли и страха, если родители заставляют ребенка испытывать ужас из-за проступка, его мозг сталкивается с непреодолимым противоречием. Одна нервная цепь побуждает ребенка спасаться от родителя, причиняющего боль, другая – толкает к этой, самой значимой для него, фигуре в поисках защиты. Когда родитель становится источником страха или боли, это дезорганизует работу мозга, поскольку противоречие неразрешимо. В качестве крайнего проявления происходит нарушение привязанности. Воздействие гормона стресса кортизола, который вырабатывается организмом при соответствующем психологическом состоянии, и повторяющийся опыт отношений с родителями, проникнутых яростью и страхом, может повлечь за собой длительное негативное воздействие на развитие головного мозга ребенка, поскольку кортизол отравляет мозг и тормозит его нормальное созревание. Суровые и жестокие наказания приводят к существенным изменениям в мозге, в том числе к гибели нейронных связей и даже клеток.