Страница 11 из 11
5. Нравится ли мне то, чему я учу детей своими дисциплинарными мерами? Есть ли среди этих уроков такие, которые им лучше бы не усваивать, – например, что важнее подчиниться моим требованиям, чем научиться принимать здравые решения и совершать правильные поступки? Или что власть и принуждение – лучшие средства добиться от людей желаемого? Или что я люблю их, только когда они ведут себя хорошо?
6. Насколько мой подход к дисциплине напоминает подход моих родителей? Каким образом родители добивались от меня дисциплины? Помню ли я какой-то конкретный воспитательный прием и мою реакцию на него? Возможно, я механически повторяю старые схемы? Или бунтую против них?
7. Удавалось ли мне когда-нибудь добиться от детей искреннего извинения за проступок? Дает ли мой подход к воспитанию хоть какие-то возможности для раскаяния детей, пусть и не всякий раз?
8. Позволяют ли мне мои принципы принимать на себя ответственность за свои поступки и извиняться за неверные решения? Признаю ли я перед детьми собственную неправоту? Хочу ли я показать им, что значит отвечать за свои ошибки?
Итак, что вы чувствуете, ответив на эти вопросы? Многие родители испытывают раскаяние, вину, стыд и даже ощущение безнадежности, поскольку убеждаются, что их привычные методы воспитания несостоятельны, и опасаются, что сделали далеко не все возможное ради блага детей. Но в действительности вы делали все возможное. Вы сделали бы лучше – если бы это было в ваших силах. Сейчас вы знакомитесь с новыми принципами и методами не для того, чтобы казнить себя за упущенные возможности, а чтобы постараться создать новые. Чем больше мы знаем, тем успешнее действуем. Мы, авторы этой книги, будучи специалистами, долгие годы учились многому из того, что хотели бы знать и уметь, когда наши дети еще лежали в колыбели. Мозг ребенка невероятно пластичен – его структура меняется с каждым новым опытом, – и на все новое дети откликаются потрясающе быстро и эффективно. Чем добрее вы к самим себе, тем добрее и к детям. Даже самые лучшие родители не могут исключить ситуации, когда их воспитательным мерам не хватает осознанности, действенности и уважения к детям.
Работая над последующими главами, мы ставили перед собой цель помочь вам понять, что вы хотите дать своим детям в процессе воспитания, чему научить. Ни один из нас не совершенен. Но мы можем стремиться к тому, чтобы служить детям примером, демонстрируя спокойное и контролируемое поведение в эмоционально сложных ситуациях. Мы можем задавать себе вопросы «Почему?», «Что?» и «Как?». Можем отказаться от «универсальных» дисциплинарных мер. Мы можем поставить перед собой двойную цель: формировать приемлемые внешние формы поведения ребенка и правильно направлять его внутреннее, личностное развитие. Наконец, мы можем как можно реже вести себя реактивно (подчас еще и с перехлестом) и как можно чаще давать ясный и заинтересованный отклик на потребности ребенка, какими они нам видятся, – в каждом конкретном конфликте, сколько бы их ни произошло на его долгом пути от младенчества к совершеннолетию.
Глава 2
Дисциплина с умом
В то утро ничто не предвещало неприятностей. Обе дочери позавтракали, вся семья благополучно оделась и собралась, и Лиз с Тимом оставалось только отвезти детей в школу и детский сад. Закрывая входную дверь, Лиз произнесла самую что ни на есть невинную фразу: «Нина поедет на папиной машине, а ты, Вера, забирайся в минивэн», – как вдруг разразилась гроза.
Тим с семилетней Верой замерли на дорожке к гаражу, а Лиз едва не выронила ключи, такой ужасный, душераздирающий крик раздался у нее за спиной. Четырехлетняя Нина на нижней ступеньке лестницы визжала так, что закладывало уши.
Лиз вопросительно уставилась на Тима, перевела взгляд на Веру, но оба пребывали в полнейшем недоумении. Проревев, как пароходная труба, «Неееет!», Нина перешла к морзянке, выкрикивая: «Нет-нет-нет!». Лиза присела рядом с дочкой, притянула ее к себе, и вопли наконец стихли, сменившись судорожными всхлипываниями.
– Что случилось, лапочка? – спросила Лиз, потрясенная до глубины души.
Нина снова разрыдалась и выдавила:
– Ты вчера уже возила Веру!
Лиз снова посмотрела на мужа, который подошел к ним и красноречиво пожал плечами. Лиз, у которой до сих пор еще звенело в ушах, постаралась объяснить:
– Да, милая, но это потому, что школа Веры как раз по пути к моей работе.
Нина отстранилась от мамы и взвизгнула:
– Но теперь моя очередь!
Убедившись, что с малышкой все в порядке, Лиз перевела дыхание, успев подумать, что еще дешево отделалась: добавь ее четырехлетняя дочурка еще децибелов, и в доме запросто вылетели бы стекла.
Вера, не склонная проявлять сочувствие к трагедии младшей сестры, нетерпеливо воскликнула:
– Мам, мы опоздаем!
Прежде чем рассказать, как Лиз повела себя в этой классической для многих родителей ситуации, мы познакомим вас с несколькими научными фактами об устройстве человеческого мозга. Ведь от него напрямую зависят наши решения в ситуациях, когда дети ведут себя плохо или, как в данном примере, теряют контроль над собой. Начнем мы с трех фундаментальных открытий – «трех китов», на которых стоит наш мозг. Эти бесценные знания помогут вам добиваться дисциплины с меньшими трудами и нервами, а также преподать детям важные уроки самообладания во взаимоотношениях с людьми.
Первый «кит»: мозг изменчив
Казалось бы, в этом нет никакого откровения. Однако способность мозга меняться имеет колоссальные последствия для каждого из нас, и на знание этого факта должны опираться все наши действия по отношению к детям, в том числе и приучение их к дисциплине.
Мозг ребенка можно сравнить со строящимся домом. Его нижний этаж – стволовая часть и лимбическая система – в совокупности образуют нижние отделы головного мозга, так называемый древний, или примитивный, мозг. Эти отделы располагаются у каждого из нас в черепе примерно от уровня переносицы вниз до начала шеи, причем ствол мозга хорошо развит уже на момент рождения. Низший мозг относительно примитивен, поскольку отвечает за чисто биологическое функционирование организма: сильные простые эмоции, инстинкты, в том числе инстинкт защиты потомства, и базовые функции, например дыхание, регуляция фаз сна и пищеварение. Именно этот мозг дает одно– или двухлетнему ребенку команду швырнуть в вас игрушку либо укусить, если не удалось добиться своего. Это источник нашего реактивного поведения, девиз низшего мозга: «Готовьсь! Целься! Пли!» – причем «целься» и «пли» зачастую сливаются в одно действие. Именно нижние отделы головного мозга Нины активировались, когда она узнала, что не мама отвезет ее в детский сад.
Если у вас есть дети, вы прекрасно знаете, что древний мозг, отвечающий за базовые простейшие функции, активен и отлично развит даже у новорожденного ребенка. А вот высший мозг, отвечающий за более сложное мышление, на момент рождения сильно недоразвит и начинает расти и развиваться в младенчестве и детстве. Эти эволюционно молодые отделы мозга представляют собой кору больших полушарий – самый верхний слой мозга, начинающийся непосредственно за лобной костью и заполняющий верхнюю часть черепа вплоть до затылка. Он словно купол накрывает нижний этаж, наш древний мозг. Возможны также аналогии с деревом, имеющим ствол, покрытый корой. В отличие от примитивного низшего мозга, нагруженного рудиментарными функциями, кора отвечает за широчайший спектр процессов высшей нервной деятельности: мышление, сложные переживания и социальные навыки, – что позволяет нам жить гармоничной полноценной жизнью и поддерживать здоровые взаимоотношения с окружающими.
Благодаря высшему мозгу мы можем:
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.