Страница 53 из 86
— Я знаю, что ты хочешь научиться любить многих, что я просто был первым и что теперь тебя уже ничто не остановит, потому что ты такая сладострастная, — сказал он.
— Невозможно любить так много разных, — ответила она. — Я люблю эротику, которая включает и любовь. А настоящую любовь нельзя испытывать часто.
Он ревновал ее к будущему, а она его к прошлому. Она осознала, что ей двадцать пять, а ему сорок, и что он пережил многое, от чего уже успел устать и чего она еще не познала.
Когда молчание затянулось и она увидела на лице Пьера выражение, не невинное, но, напротив, напоминавшее легкую презрительную усмешку в уголках рта, ей стало ясно, что он думает о своем прошлом. Она лежала рядом и рассматривала его длинные ресницы.
Через мгновение он сказал:
— До нашей с тобой встречи я был Дон-Жуаном и не хотел по-настоящему знать женщин. У меня никогда не возникало желания жить с какой-нибудь из них. Я чувствовал, что женщина использует силу своей привлекательности затем, чтобы создавать не любовные отношения, но продолжительные — супружество, например, или во всяком случае совместное житье — которые в конце концов должны привести к той или иной форме покоя и собственности. Это-то меня и пугало — что под оболочкой пылкой любовницы скрывается мещанская душа, ищущая спокойствия и любви. В тебе же меня привлекает то, что ты остаешься любовницей и сохраняешь страстность. Когда ты не чувствуешь расположенности к преодолению множества любовных преград, ты отходишь в сторону. Кстати, ко мне тебя привлекает вовсе не то сладострастие, которое я могу в тебе пробудить. Ты не испытываешь оргазма, если одновременно с этим не удовлетворяются твои чувства. Но ты способна на все. Я ощущаю твою открытость навстречу жизни, и это я пробудил в тебе чувства. Первый раз я расстроен тем, что обладаю способностью пробуждать в женщинах жизнь чувств. Как же я люблю тебя, когда ты отказываешься довольствоваться физическим удовлетворением и выискиваешь другие способы добиться признания! Ты идешь на все, чтобы только сокрушить мое сопротивление сладострастию. Да, поначалу я не мог вынести твоего умения уходить в себя, потому что мне казалось, что я вот-вот разучусь делать это сам.
После этих слов она снова почувствовала в нем то, что не вызывало у нее доверия. Звоня в дверь его квартиры, она всегда думала, дома ли он. Под ковриком в шкафу он обнаружил стопку порнографических книжек, оставленную, вероятно, еще предыдущим жильцом. Каждый день, когда она приходила, он рассказывал ей какую-нибудь историю, стараясь рассмешить. Он заметил, что от этого она только расстраивается.
Он не знал о том, что, когда женщина одновременно испытывает к мужчине эротическое влечение и любит его, чувство становится таким сильным, что доходит чуть ли не до одержимости. В связи с его телом она могла думать только об эротике. Если она видела в какой-нибудь дешевой киношке на одном из бульваров фильм, который ее возбуждал, все это переносилось на Пьера. Она пробовала то новое, что уже успела вкусить. Она начинала нашептывать ему на ухо определенные желания.
Пьер всегда поражался, когда она была готова удовлетворять его и при этом не получать удовлетворения сама. Иногда случалось так, что распутства утомляли его и понижали потенцию, однако он по-прежнему хотел «еще разок». Тогда он возбуждал ее ласками, такими четкими, что они производили впечатление онанизма. Одновременно она трогала его член. Тогда ее движения напоминали движения чувствительного паучка и вызывали скрытые и глубоко затаенные рефлексы. Она медленно смыкала пальцы на его члене и ласкала кожу до тех пор, пока не замечала, как он пухнет, растет и отзывается на ее прикосновения. Это напоминало игру на музыкальном инструменте. Она чувствовала, когда он укреплялся настолько, что мог войти в нее, или когда ей лучше продолжить ласки. Когда он хочет, чтобы она онанировала его, и так отдается сладострастию, что забывает ее стимулировать. Несколько раз он пробовал ласкать ее, но лежал совершенно пассивно, закрыв глаза, словно спал, и прислушивался к растущему возбуждению, проистекавшему от ее движений.
— Ну, ну, — бормотал он. — Ну…
Это означало, что ее движения должны быть быстрее, чтобы не отставать от кипения у него в крови. Пальчики двигались в такт с пульсом, а голос его требовал:
— Ну, ну, ну…
Ослепшая ко всему остальному, она склонялась над ним, так что волосы падали ей на лицо, а рот ее оказывался возле члена, и продолжала ласкать его и всякий раз, когда член попадал в пределы досягаемости ее язычка, облизывала его кончик — пока Пьер не начинал трепетать, а его тело не приподнималось навстречу ее рукам и рту, чтобы быть уничтоженным, и семя выплескивалось, как волны на песок, одна за другой, крохотные волны соленой пены, накатывающиеся на пляж. Наконец, она брала его опустевший член в рот, чтобы получить последние драгоценные капли любви.
Его оргазм дарил ей такую радость, что Элена поражалась, когда он благодарно ее целовал и говорил:
— Но ведь сама-то ты не кончила.
— А вот и да, — отвечала она тоном, в котором он не мог усомниться.
Она считала поразительным, что они еще в состоянии задумываться о том, когда их чувства вступят в более спокойную фазу.
Пьер был близок к тому, чтобы получить большую свободу, и, когда звонила Элена, часто отсутствовал. Тем временем та помогала одной из своих подруг по имени Кэй, которая только что вернулась из Швейцарии. В поезде Кэй повстречала человека, который мог бы сойти за младшего брата Пьера. Кэй всегда так восхищалась Эленой и настолько идентифицировала себя с ее личностью, что удовлетворить ее могло только приключение, которое бы, хоть и при поверхностном рассмотрении, но напоминало то, которое пережила Элена.
Мужчина этот тоже был занят выполнением какой-то миссии. Он не был настроен рассказывать о целях своего предприятия, однако пользовался им как поводом, а может, и как алиби, когда ему нужно было уехать или когда он на день расставался с Кэй. У Элены было подозрение, что подруга считает двойника Пьера, как личность, сильнее, чем он есть на самом деле. Прежде всего, она наделяла его сверхъестественной мужской мощью, которую портила только его склонность засыпать до или после совокупления, не выказывая ни малейшей благодарности. Он мог прямо посреди разговора захотеть изнасиловать ее. Он терпеть не мог трусики и не хотел, чтобы она их носила. Его страсть исключала все остальное и возникала без предупреждения. Он не умел ждать, и Кэй научилась у него сбегать из ресторанов, мчаться в такси с задернутыми шторками и сношаться за деревьями в лесу или заниматься онанизмом в кинотеатре. Они никогда не проводили время в мещанской постели в теплой и уютной спальне. Его желания носили ярко выраженный антипостельный характер. Ему нравилось лежать на ковре, даже на холодном полу ванной комнаты, а иной раз они шли в удушливо жаркие турецкие бани или опиумные погребки, где он не курил, но любил лежать с ней на узкой циновке. Потом у них болели все кости, из-за того что они не выдерживали и засыпали. Задачей Кэй было потакать всем его капризам и самой пытаться на ходу получать от этого удовольствие, что было бы проще, если бы все не происходило настолько лихорадочно.
Но нет, ему нравилось только так. Она следовала за ним, как лунатик, отчего у Элены возникало ощущение, будто они спариваются в некоем сне. Временами, когда их совокупления-изнасилования не доводили Кэй до оргазма, она лежала рядом с ним, пока он спал, и мечтала о более чутком любовнике. Она закрывала глаза и думала, вот он очень медленно приподнимает подол моего платья. Сначала он просто на меня смотрит. Одна его ладонь лежит на моих ягодицах, тогда как другая исследует тело, двигаясь скользящими круговыми движениями. Его пальцы замечают, какая я влажная. Он трогает меня неторопливо, словно женщина, которая ощупывает шелк, проверяя качество.
Двойник Пьера переворачивался на бок, и Кэй задерживала дыхание. Если он проснется, то увидит, что руки ее находятся в довольно странном положении. Словно догадавшись о ее желаниях, он неожиданно клал ладонь ей между ног и оставлял лежать так, отчего Кэй боялась пошевельнуться. Присутствие его ладони возбуждало ее более чего бы то ни было. Она снова закрывала глаза и пыталась вообразить, что рука двигается. Чтобы представить это себе достаточно отчетливо, она начинала ритмично открывать и закрывать срамные губки, пока не добивалась оргазма.