Злой умысел

– Но сперва дал тебе понять, что добился своего, да? Что за чудный парень! – Марджори вся сочилась ядом. – Убить мало этого Маркуса! А он фотографировал тебя голую?

– На мне были трусики и его рубашка, когда я отключилась. – И, насколько она помнила, то же самое было на ней, когда она пришла в себя. Она не помнила, чтобы он ее раздевал – даже когда ласкал…

– Лучше тебе попросить его отдать негативы. Скажи, что если он этого не сделает, то ты позвонишь в полицию. Впрочем, если хочешь, я позвоню прямо сейчас.

– Нет, я сама. – Грейс не хотела никого вовлекать в это грязное дело. Достаточно того, что она уже рассказала Марджори. Пожалуй, даже слишком… Но присутствие подруги действовало на Грейс успокаивающе.

Марджори сменила холодный компресс, потом принесла Грейс чашку чаю, и через полчаса девушке слегка полегчало. Марджори сидела на полу возле ее постели и внимательно наблюдала за ней.

– Один подонок поступил со мной точно так же – я тогда только начинала работать. Всыпал какую-то дурь в коктейль, а когда я слегка очухалась, он потребовал, чтобы я изображала порносцены еще с одной девкой, которую он тоже накачал.

– И что ты сделала?

– Отец натравил на него полицию, потом угрожал сам вышибить ему мозги. Из нас никто никогда не позирует для порно, но другие запросто это делают. А некоторым даже наркотики для этого не надобны. Они просто писают от страха, когда фотограф угрожает оставить их без работы, не знаю, что он там еще плетет, но они соглашаются.

От рассказов Марджори у Грейс в жилах стыла кровь. Она почти что влюбилась в него… Она верила ему. А что, если он успел снять ее обнаженной, пока она была без чувств?

– Думаешь, он что-то в таком роде сделал? – испуганно спросила Грейс, припоминая, что рассказывала детройтская подружка Марджори. Тогда Грейс не поверила, что Маркус снимает порно.

– С вами в студии еще кто-нибудь был? – обеспокоенно спросила Марджори.

– Нет, только мы вдвоем. Я уверена. Думаю, я была без сознания всего пару минут.

– И этого оказалось для него вполне достаточно, чтобы стянуть портки! – Марджори снова вспыхнула. – Все же не думаю, что этот подонок на такое решился. Ну может, сделал пару кадров «обнаженной натуры». Но из этого много не вытянешь – без твоего официального разрешения, особенно если на снимках ты узнаваема. Он не имеет права ни публиковать, ни выставлять такие карточки, если на них отчетливо видно твое лицо – по крайней мере без разрешения за твоей подписью. А так можно лишь шантажировать тебя, но это не бог весть что. Что он сможет поиметь? Каких-нибудь двести баксов… – Она улыбнулась: – Учти, чтобы снимать порно, нужна послушная модель. Обычно для этого используют несколько девок и несколько парней – ну, в крайнем случае одного. И даже если тебя накачают дурью, то лишь настолько, чтобы ты покорялась. Кому нужен недвижимый труп, подумай сама! А мне сдается, что от тебя было мало толку после зелья. – Марджори засмеялась, и Грейс улыбнулась – впервые за несколько часов. – Похоже, паренек перестарался – ты просто лежала как бревно!

Теперь уже обе девушки расхохотались. Грейс испытала облегчение. Разочарование было очень жестоким. Она все время думала, что было бы, если бы он не опоил ее, если бы не настаивал. Смогла бы она пойти на близость с ним? По крайней мере теперь у нее нет ни малейшего желания вновь испытывать судьбу. А уж с Маркусом…

– Я очень мало пью, а к наркотикам в жизни не прикасалась. Мне просто стало плохо, затошнило.

– Знаешь, я заметила, – сочувственно улыбнулась Марджори. – Ты была цвета свежего салата, когда вошла… -

Потом принялась рассуждать: – Думаю, фотографии не представляют особой опасности, особенно если ты попросишь у него негативы. Но возможно, кое-что другое следует проверить. Хочешь, быстренько сбегаем к доктору? Она просто прелесть, мы давно знакомы. Грейс, я думаю, тебе следует удостовериться, что он ничего тебе не сделал. Она сразу скажет. Конечно, некоторой неловкости не избежать, но лучше знать наверное. Может, он просто блефовал, а возможно, натворил дел. Ты должна знать!

– Думаю, я помнила бы, если… Помню, я перепугалась и попросила его прекратить.

– Так ведет себя любая жертва изнасилования. Это никого еще не остановило, если он сам не захотел остановиться. А если он изнасиловал тебя, ты сможешь его обвинить.

…И что тогда? Вновь весь этот кошмар? Грейс страшилась этого, ведь это означало, что она угодит прямиком в центр внимания, что будут статьи в прессе… «Секретарша обвиняет фотографа в изнасиловании»… «Он утверждает, что она сама этого желала, позировала ему обнаженной»… От одной мысли об этом по коже побежали мурашки. Но Марджори была права. В любом случае лучше знать. А что, если она забеременеет? Этого исключать было нельзя. Грейс похолодела. Сначала она слабо сопротивлялась, но в конце концов позволила Марджори позвонить врачу, и уже в пять они были на месте. В голове у Грейс к тому времени немного прояснилось, а врач подтвердила, что без наркотиков тут не обошлось.

– Классный парень, – отметила она и попросила Грейс раздеться. Это живо напомнило Грейс медицинский осмотр в тюрьме.

Врач изумилась тому, что увидела. Следов недавнего совокупления она не обнаружила, но вот старые, зажившие шрамы обеспокоили ее. У нее появились вполне определенные подозрения, и она принялась тактично расспрашивать девушку. Сначала она успокоила Грейс – хотя этот негодяй и опоил ее наркотиками, но не овладел ею.

…Теперь поводом для беспокойства были только фотографии. А то, что уже сказала Марджори, несколько успокаивало. Даже если он сделал компрометирующие снимки, то не сможет их обнародовать без ее письменного разрешения. Это если на фотографиях ее можно узнать. Ну а если нет – тогда какое кому дело? А если от снимков все равно не будет никакого толку, он их сам ей отдаст. Противно было думать обо всем этом, но Грейс склонялась к мысли, что Маркус проделал все это лишь для того, чтобы наказать ее за несговорчивость и отказ с ним переспать. Ведь и наркотики не помогли – она лишь еще больше испугалась.

–! Грейс, ты подвергалась когда-нибудь сексуальному насилию? – спросила врач, заранее зная, что услышит в ответ.

Грейс лишь кивнула.

– Сколько тебе было лет?

– Тринадцать… четырнадцать… пятнадцать… шестнадцать… семнадцать…

Женщина поначалу не могла понять, в чем дело.

– Тебя насиловали четырежды? – Это звучало более чем странно. Но возможно, у девочки психологические проблемы, заставляющие ее периодически попадать в рискованные ситуации?

Но Грейс печально покачала головой:

– Нет. Меня насиловал почти что каждый день в течение четырех лет… мой отец.

Какое-то время обе молчали. Врач мучительно старалась вникнуть в смысл этих страшных слов.

– Прости, – тихо сказала она. Порой ей попадались такие пациентки – и всякий раз у нее разрывалось сердце. Особенно если они, подобно Грейс, были молоды. – Кто-нибудь вмешался?

«Да, – произнесла про себя Грейс. – Я вмешалась. Я спасла себя сама. Больше никто не помог бы…»

– Он умер. И все кончилось, – сказала она вслух.

– А ты когда-нибудь была близка с мужчиной– мм… нормальным мужчиной, я имею в виду?

Грейс отрицательно покачала головой.

– Думаю, я знаю, что сегодня произошло. Возможно, он вспылил оттого, что я столько времени ему отказывала, и подсыпал что-то в мой бокал… мы встречались целый месяц, и ничего не было… я… я хотела убедиться… я была напугана… а он сказал, что я… что я стала сама на себя не похожа, стоило ему меня коснуться.

– Немудрено. И наркотики – не выход. Тебе нужны время, ласка – и подходящий человек. Не похоже, что этот тип – тот, кто тебе нужен.

– Теперь я и сама это понимаю, – вздохнула Грейс. Узнав, что Маркус не отважился изнасиловать ее, она испытала большое облегчение. Но как же он ее оскорбил!

Врач продиктовала ей фамилию и адрес психотерапевта, и Грейс прилежно все записала, но про себя решила, что не станет звонить. Она ни с кем не желала больше говорить о прошлом – ни об отце, ни о четырех годах мучений, ни о Дуайте. Она уже рассказывала обо всем Молли, а Молли больше нет. Открывать душу еще кому-то девушка не хотела. Теперь у нее есть все, что нужно. Подруги вроде Марджори, прекрасные соседки, работа, а еще ее ждут женщины и дети в клинике, которым нужны ее доброта и забота. Этого было вполне достаточно для Грейс, пусть даже весь остальной мир другого мнения.