Хроника Аравии

Правда, эти слухи быстро прекратились. Стоило только пропасть из дворца двум не в меру языкатым служанкам и быть до смерти запоротому одному конюху, с предварительно вырванным языком.

Переезд во дворец Роксаны, затронул интересы царевны Клеопатры, в прямом и переносном смысле. Во-первых, Клеопатру попросили освободить часть комнат, которые она занимала ранее, а во-вторых, по дворцу поползли слухи, что Пердикка собирается выслать царицу в Сузы, в качестве разменной монеты в тайной игре.

В подобной обстановке ждать чем все это закончиться для Клеопатры было невыносимо. Каждый день, каждый час пребывания в неизвестности был ужасной пыткой для молодой женщины, и она была вынуждена прийти к Пердикке для прояснения своей судьбы.

Стройная блондинка, была заманчивым призом для любого сподвижника Александра. Дочь царя Филиппа выглядела моложе своих тридцати лет, но все портил страх и тоска, что царили в её прекрасных карих глазах.

— Что привело тебя ко мне, высокородная Клеопатра. Неужели неудобства вызванные переездом в мой дом царицы Роксаны? Смею заверить тебя, что в самом скором времени у тебя будут гораздо лучшие покои, чем ты занимаешь теперь в стенах этого дворца.

— Вот как раз о них я и собиралась с тобой поговорить. Ты даешь приют в своем дворце жене моего брата и собираешься выставить меня, потому что, она для тебя более важна, чем я? — Клеопатра буквально впилась глазами в лицо Пердикки.

— Совершено не понимаю, о чем ты говоришь. У царицы Роксаны просто сдали нервы от всей этой кутерьмы, что свалилась на нас после ухода в поход Александра. Как говорят врачи, после родов это бывает — Пердикка улыбнулся, глядя прямо в глаза Клеопатры и её тут же, передернуло. — Бедняге просто нужно немного отдохнуть, немного внимания и участия.

— Твоего!?

— Зачем ты так говоришь! — обиделся Пердикка, — вполне достаточно участия моей жены Антигоны. У неё это хорошо получается и царице стало значительно лучше. Улучшился сон и она успокоилась.

— Не удивительно, что у такого хозяина она успокоилась и стала лучше спать, — язвительно произнесла Клеопатра, — о ней ты заботишься, а меня, собираешься оправить в Сузы, Спифридату!

— О чем ты говоришь? Какие Сузы?! Какой Спифридат? Это все грязные сплетни, в которых нет и капли правды! Клянусь богами, Клеопатра! — уверял Пердикка, но чем больше он говорил, тем больше она ему не верила.

— Сплетни!? Тогда скажи, почему к тебе из этих Суз приехала к тебе Барсина? У неё тоже сдали нервы, и ей тоже помогает твоя жена!?

— Послушай, Клеопатра. Причем тут Барсина и моя жена. Ты все совершенно неправильно понимаешь. Просто ей — начал было говорить стратег, но царевна решительно прервала его.

— Просто ей тоже нужно твое крепкое плечо. Я понимаю. Скажи, а твоя жена Арсиноя знает, о твоей бескорыстной заботе, о женах моего брата или ты её потом расскажешь? А Антипатр как он на это смотрит?

— Арсиноя не жена мне, — гордо ответил Пердикка, — да, раньше она была моей невестой, но я уже расторг помолвку.

— Я почему-то так и думала — фыркнула Клеопатра. Пердикка пытался объясниться, но царевна продолжала говорить.

— С Арсиноей все понятно. Антипатр тебе стал не нужен, и ты бросил её. Но почему ты проявляешь заботу исключительно к Роксане и Барсине, хотя брак со мной для тебя даст тебе гораздо больше, чем забота об этих курицах.

— Брак с тобой огромная честь для любого македонца, царевна, но он невозможен без одобрения твоим братом, царем Александром.

— По праву рождения я сама могу принимать подобное решение, ты знаешь это!

— Да, такое право у тебя действительно есть, но как отнесется к этому царь, когда он вернется? Как мы ему это все объясним?

— А как ты собираешься объяснить, что решение отдать меня Спифридату?! Интересами государства или политической необходимостью?!

— Откуда у тебя такие мысли, Клеопатра!? Кто тебе их внушил?! — притворно воскликнул верховный стратег.

— От моего отца, царя Филиппа, что выдал меня замуж в пятнадцать лет за моего дядю ради интересов государства! От моей матери, царицы Олимпиады, которая из политической необходимости отняла у меня моё законное царство! От брата Александра, которому ради покорения Ойкумены не было времени заняться моим новым замужеством! От Антипатра, что все время поездки в Вавилон принуждал меня выйти замуж за Кассандра, объясняя это усилением устоев македонского государства! — от волнения, голос царевны задрожал, а её саму била нервная дрожь. Клеопатру прорвало.

— Негодяй! Он дорого заплатит за это! — воскликнул Пердикка, но Клеопатра не слышала его.

— И от тебя, Пердикка, который ради спокойствия в государстве жертвуешь мною как разменной монетой — горестно вздохнула царевна, и слезы закапали из её карих глаз.

— Не говори так Клеопатра, ибо твои слова несправедливы в отношения меня!

— Все это слова, Пердикка. Подтверди их делом и возьми меня в жены, — с вызовом произнесла царевна, — или интересы государства для тебя сковывают тебе руки?

— Нет, я не трус! — гордо произнес, только этого и ждавший стратег, — и, не смотря на все сказанные тобой несправедливые укоры, я готов взять тебя в жены.

— Когда!? — тут же спросила царевна, подозревая скрытый подвох в словах стратега.

— Для этого торжества нужно время — начал было Пердикка.

— Жрецу Аполлодору для объявления нас мужем и женой достаточно час, ровно столько же для оформления всех брачных бумаг. Пошли за ним и пусть сегодня же вечером все будет законченно.

— К чему такая спешка, Клеопатра! У меня сегодня назначен военный совет, и мы там будем обсуждать важные государственные дела — запротестовал стратег.

— Я, так хочу — отчеканила царевна, — тем более у тебя будет прекрасный повод удивить своих подчиненных, представ перед ними в новом ранге!

— Хорошо. Я сделаю все, как ты хочешь — согласился стратег, и царевна радостно упорхнула из его покоев.

Не успела за Клеопатрой закрыться дверь, как из соседней комнаты вышел египтянин и стал расточать хвалу Пердикки.

— Поздравляю тебя господин. Все получилось, так как ты и хотел. Сегодня ты станешь мужем Клеопатры и станешь ближе к царю, чем Птоломей, Кратер, Леонат и все остальные высокородные македонцы. Да хранят вас с Клеопатрой великие боги.

— Да стать родственником царя это очень значительный шаг, но одобрит ли этот шаг сам Александр — озабоченно произнес Пердикка.

— Не беспокойся, господин. Клеопатра сама только что назвала эту причину — интересы государства. Именно эти оправдывают цари свои действия, когда действуют вопреки зову сердца и разума — успокоил стратега бритоголовый советчик.

— Хорошо, если так. А что с Аполлодором?

— Он извещен мною о том, что его услуги могут понадобиться и сейчас наверняка ждет вызова во дворец. Правда он считает, что ты хочешь заключить брачный союз с госпожой Антигоной, и я не стал его в этом разубеждать.

— Ты, как всегда мудр и проницатилен, мой жреческий друг. Ступай и приведи мне его. Не хочу терять ни минуты. Пока Аполлодор не прочтет брачной клятвы над нами, не поверю.

— Лечу господин — Нефтех склонился в полушутовском поклоне и был готов покинуть зал, но Пердикка остановил его.

— Все это хорошо, но меня беспокоит связь Клеопатры со своей служанкой и вообще… — многозначительно молвил стратег.

— Не беспокойся господин. Главное, чтобы эта царственная лесбиянка вышла за тебя замуж и родила тебе ребенка. А что касается её служанки, так эта проблема легко решаема. Была бы на это твоя воля — успокоил Нефтех собеседника и тот царственно отпустил его.

Известие о том, что царевна Клеопатра стала женой верховного стратега Пердикки, взбудоражил всю столицу македонского царства. Эта новость обсуждалась ничуть не меньше, чем новости из мятежной Эллады. В Вавилоне она никого не оставила равнодушной.

Многие искренне радовались за верховного стратега, многие откровенно завидовали, но был человек, который от этой новости налился кровью и почернел. Это был хилиарх Антипатр.