Хроника Аравии

Пока стража хилиарха была занята, стратег велел слуге кликнуть собственную стражу. Пердикка чувствовал, что добром Никандр не покинет его дворец и не ошибся. Едва только за Антипатром закрылись двери, как гармост подошел к пиршественному столу и, вытянув в его сторону руку, закричал.

— Хилиарх Антипатр отравлен! — непререкаемым тоном изрек Никандр и его слова немедленно отозвались гневным звоном мечей оставшихся в зале солдат из охраны Антипатра.

— Отравлен! Отравлен! Выдайте нам отравителя! — кричали они, наводя ужас на всех присутствующих в зале людей.

Вбежавшие в зал воины стратега с опаской и непониманием косились на них, ожидая приказа Пердикки. По своей численности они не уступали людям хилиарха, но Пердикка не стал отдавать им приказ выкинуть этих наглецов, вон из его дворца. В сложившихся условиях обязательно бы пролилась кровь, а это было для Пердикки очень нежелательно.

— Внезапно поразивший хилиарха недуг помутил твой разум Никандр! Как можно было отравить Антипатра, если он ничего не съел!? А поданное ему вино выпил ты. Ты тоже отравлен!?? — воскликнул Пердикка.

— Не съел, верно! Но он выпил, — пропустил мимо ушей колкость стратега, Никандр, — он выпил из этого кувшина и ему, стало плохо!

— Я сам пил этот напиток и как видишь, жив и здоров — парировал Пердикка, но гармост не сдавался.

— Ты пил из другого кувшина, а господину наливали из этого!! — Никандр ткнул пальцем в злополучный кувшин. Тревожная тишина вновь повисла в зале, но её быстро прервал уверенный голос Нефтеха. Он уже поставил Антипатру пиявки и вернулся в зал.

— Прохладный шербет не может никого отравить. Хилиарх Антипатр уже был болен, когда переступил порог этого дома. И чтобы рассеять все сомнения, я сам выпью этот прекрасный напиток, из этого кувшина — египтянин подошел к столу и налив шербет в небольшую чашку, неторопливо выпил его.

Опасный вопрос казалось, был разрешен, но только не для Никандра.

— Ты ловко защитил своего господина, бритоголовый, но тебе не удастся обмануть меня. В этом кувшине, возможно и нет яда, но его могла добавить в напиток, вот эта женщина подававшая его хилиарху! Она отравительница! — гармост ткнул пальцем в Антигону и в тот же момент, воины хилиарха схватили танцовщицу, не успевшую покинуть зал. Её подтащили к гармосту и швырнули на колени, грубо пихнул в спину коленом.

— Отвечай мерзавка, ты отравила хилиарха Антипатра!? — воскликнул Никандр грозно потрясая перед лицом Антигоны обнаженным мечом. — Скажи нам, кто тебя надоумил на это черное дело и ты легко умрешь! Клянусь Зевсом!

Оказавшись один на один со смертью, яростно брызжущей слюной, фиванка растерялась. В первый момент она хотела признаться в своем поступке и гордо расхохотаться в лицо бесившемуся от гнева македонцу и окружавших её солдат. Но неожиданно для себя, Антигона страстно захотела жить.

Это желание с такой силой захлестнуло всю её душу, что из прекрасных карих глаз танцовщицы выкатились слезы и предательски пробежали по щекам. Ища спасения от нависшей над ней смертельной угрозы, Антигона с мольбой посмотрела на Пердикку подошедшего к гармосту.

Что он хотел сказать Никандру в защиту наложницы, так и осталось тайной, ибо в этот момент гармост принялся избивать Антигону.

— Отвечай, тварь! Ты отравила хилиарха Антипатра? Ты!? — тяжелая рука Никандра ударила сначала по одной щеке танцовщицы, затем по другой, от чего, вслед за слезами, по сторонам разлетелись и капли крови из разбитого носа.

Именно пролитая кровь, подтолкнула верховного стратега к тому, что он вряд ли собирался сделать в ближайшее время.

— Как ты смеешь, негодяй бить мою жену!? — гневно рыкнул Пердикка и сильным движением плеча он оттолкнул гармоста от Антигоны. Протянув девушке руку, он рывком поднял её на ноги и крепко прижал к себе, демонстрируя на деле, изменения жизненного статуса фиванки.

У всех присутствующей в зале дворни, слова Пердикки вызвали шок и изумление, но только не у Антигоны, чьи нервы оказались сделанными из железа. Прижавшись к плечу нечаянно обретенного мужа, она вытерла ладонью кровь и с таким презрением посмотрела на гармоста, что этого бы хватило на целых двух принцесс крови.

Столь высокий статус подозреваемой особы, в другом случае заставил бы ретивого гармоста уменьшить пыл и принести извинение. Но в глазах Никандра стоял образ лежавшего на полу тела Антипатра, и он уже не мог отступить.

— А мне безразлично, чья она жена! После её напитка хилиарху стало плохо, значит, она повинна в этом! Отравительница! — упорствовал гармост, и притихший было гул недовольства солдат, моментально его поддержал. Они тоже видели распростертое тело хилиарха и желали отмщения. Быстрого и беспощадного.

— Ты забываешь, где и с кем говоришь, гармост! — попытался осадить Никандра Пердикка, но все было напрасно. Чувствуя поддержку возбужденной толпы, гармост словно зверь, вкусивший свежей крови жертвы, не желал уходить, не получив своей законной добычи.

— Отдай нам её, стратег! Пусть воинское собрание решит, виновна она или нет! Отдай и не заставляй нас думать о сговоре!

Словно свора волков, стражники Антипатра стали обступать стратега и его новую жену, вгоняя страх и дрожь в их сердца.

— Да как ты смеешь обвинять человека, которому великий царь оставил свой перстень с правом вершить дела от его имени! — в праведном гневе воскликнул. Не отрывая руки от стана Антигоны, Пердикка вытащил из складок одежды перстень и высоко поднял его над головой, но и этот аргумент не заставил Никандра отступить.

— Власть воинского собрания выше власти царской, а тем более его временного наместника! Пусть оно решит, виновна или нет твоя жена. Отдай нам её по-хорошему или мы возьмем силой!

И в третий раз, в парадной зале дворца повисла гнетущая тишина, грозя разразиться звоном оружия. И вновь в дело вмешался бритоголовый жрец, внимательно наблюдавший за яростной перепалкой Пердикки и гармоста.

— Я, могу доказать невиновность, госпожи Антигоны — разрушил тишину Нефтех и все разом посмотрели в его сторону.

— Опять ты, бритоголовый!? — зло пробурчал Никандр, — я уже понял, что у тебя хорошо подвешен язык, но нам нужны веские доказательства, а не красивая болтовня!

— Ты хочешь истины, гармост? Так наберись немного терпения и дай мне возможность представить свои доказательства.

Жрец с достоинством прошел через весь зал и подошел к скамье, на которой стояла чаша, из которой пил шербет Антипатр. Нефтех осторожно взял её в руки и двинулся обратно, пристально глядя в глаза Антигоне.

Смотреть в глаза человеку, от которого зависит твоя жизнь, очень трудное испытание, а если ты испытываешь к этому человеку опасения, трудно вдвойне. Отчаянно трепеща под взглядом Нефтеха, рыжеволосая красавица мужественно собрала в кулак все свои силы и выдержала испытание.

Не дойдя до гармоста двух шагов, египтянин поднял чашу и учтиво спросил Никандра.

— Из этой чаши пил хилиарх, после чего ему стало плохо?

— Да, из этой! Именно её держала в руках эта отравительница, и никто другой, кроме хилиарха не прикасался к ней! — подтвердил гармост, и притихший было гул негодования стоявших за его спиной воинов, мгновенно возродился.

— На дне чаши осталось немного напитка. Тебе хорошо видно гармост?

— Да и что?

— Значит если в ней яд, то госпожа Антигона отравительница, а если в чаше простой шербет, то с хилиархом случился тепловой удар. Все верно?

Произнесенные жрецом слова поставили Никандра в затруднительное положение. Он был полностью уверен в своей правоте и опасался, что бритоголовый шарлатан обманет его при помощи хитрого фокуса.

— К чему ты клонишь!? Уж не собираешься ли ты, предложить кому-нибудь из нас выпить его, ради её оправдания?

— Я бы так и хотел сделать, но боюсь, что среди присутствующих нет желающих. Я обещал доказать невиновность госпожи и сделаю это. Я сам выпью остаток шербета, которым якобы отравили хилиарха.

— Выпьешь сам? Да ты храбрец. Пей, но только без фокусов!