Хроника Аравии

— Согласиться и Антипатр нам в этом поможет.

— Интересно, каким это образом!?

— У него наверняка имеются свои планы на Клеопатру. Брак царевны с одним из его сыновей, это очень сильный ход и не удивлюсь, если он уже начал действовать. Антипатр умный и расчетливый человек но, как и все люди, долго находящиеся у власти не любят утруждать себя тонкой игрой. Он будет давить, и принуждать Клеопатру к браку и на этом мы должны сыграть.

— И потому она обязательно согласиться — сварливо бросил Пердикка.

— Совершенно верно, господин. Своей учтивостью и почтением к царевне ты быстро сможешь расположить её к себе, и когда судьба поставит её перед выбором, она естественно предпочтет тебя. А в качестве первого шага к победе, нужно обязательно поселить царевну в своем дворце. Лучше всего сделать это будет сделать сразу по приезду Клеопатры в Вавилон, пока Антипатр ещё не успел полностью вступить в должность хилиарха. После, этого сделать это будет гораздо труднее.

— В этом я с тобой полностью согласен. Антипатр не тот противник, что согласиться играть с нами в поддавки.

— Тогда распорядись приготовить во дворце покои для высокой гостьи, и прикажи своей жене и наложнице, чтобы они оказали ей хозяйское радушие. Их помощь для выполнения нашего плана будет очень важна.

— Надеюсь, что их участие в этом деле вызвано исключительно необходимостью и моя честь не будет запятнана? — Пердикка выразительно посмотрел на собеседника, но тот остался невозмутим.

— Все, что я делаю, делается исключительно для нашего общего блага, господин. Впрочем, если у тебя есть другой план я готов его выслушать — смиренно сказал Нефтех, прекрасно зная ответ собеседника.

— Хорошо, делай, как знаешь. Мы слишком далеко зашли, и предаваться подобной щепетильности непозволительная роскошь.

— Тогда, с твоего разрешения господин, я немедленно отправлюсь во дворец и переговорю с госпожой Атосой и Антигоной — сказал жрец, почтительно поклонившись стратегу.

Так женская половина Пердикки занимавшая в тайных планах Нефтеха одно из ключевых мест, была вовлечена в смертельно опасное дело.

Умышленно заговорив с рыжеволосой красавицей о разрушении Фив, Нефтех разбередил самое болезненное место её души и тем самым подтолкнул Антигону к решительным действиям. Уже через день после визита египтянина во дворец, фиванка уединилась с Атосой на закрытой веранде, где обитатели гинекеи спасались от полуденных лучей жаркого вавилонского солнца.

— Послушай Атоса, у меня есть к тебе небольшое дело — обратилась фиванка к принцессе, как только слуги покинули их, оставив дамам прохладительные напитки. — Ты несколько лет неотлучно живешь в Вавилоне и наверняка хорошо знаешь многих обитателей этого славного города.

— Да, конечно. Я здесь почти пять лет и мне знакомы многие жрецы, астрологи, купцы и даже повитухи, живущие в этих стенах. Кто тебе из них нужен конкретно? — спросила заинтригованная словами Антигоны персиянка.

— Есть ли среди них лекарь, что хорошо разбирается в лечебных травах и умеющий крепко держать за зубами язык.

— Такой конечно есть, но для чего он тебе нужен? Неужели ты заболела? — с тайной надеждой в голосе спросила Атоса.

— Нет, дорогая Атоса, я хорошо себя чувствую. Просто при помощи его искусства я намерена помочь одному человеку быстро и безболезненно покинуть наш бренный мир. Лекарство должно действовать не сразу и не оставлять явных следов — буднично пояснила фиванка, взяв со столика чашу с шербетом. С наслаждением, смакуя каждый глоток прохладного настоя, она с интересом наблюдала, как увеличиваются глаза её собеседницы.

Когда они достигли максимального размера, Антигона поставила недопитую чашку на столик разделяющий кресла собеседников и учтиво поинтересовалась: — Ну, и как, поможешь?

— Ты хочешь совершить убийство и просишь меня помочь тебе в этом грязном деле! Да как у тебя на это язык повернулся сказать это представителя славного рода Ахеменидов! — с негодованием вскричала Атосса.

На лице оскорбленной недостойным предложением персиянки зардел румянец праведного гнева, заблестели глаза. Тонкие ноздри Атосы затрепетали от негодования, но Антигона никак не отреагировала на бурные эмоции персиянки.

— Успокойся — властным голосом молвила Антигона, продолжая при этом мило улыбаться. — Я не собираюсь никого травить в нашем милом дворце, включая тебя. Это совершенно чужой, посторонний человек, с которым у меня свои счеты.

— Нет, никогда!! — воскликнула персиянка и решительно отодвинулась от Антигоны на своем стуле.

— Ну не такое оно и грязное, если хорошо разобраться. Задета моя честь, и я хочу расплатиться за нанесенное мне оскорбление. Что в этом плохого?!

— Твоя честь задета, вот ты и отвечай! А меня нечего впутывать в свои ужасные дела! — категорично воскликнула Атоса, с каждой минутой все больше и больше заливаясь пунцовой краской стыда и гнева.

— Я щедро заплачу тебе за нужное мне снадобье — сказала Антигона, пропустив мимо ушей гневную тираду собеседницы.

— Нет, нет и нет!! — желая закончить столь опасный разговор, персиянка попыталась встать со стула, но сильным толчком была возвращена на прежнее место.

— Хорошо, дорогая. Не хочешь помогать, тогда давай меняться — сказала Антигона холодным голосом, от чего вогнала несчастную Атосу в дрожь. Фиванка пододвинулась к принцессе и властной рукой взяла её нежный подбородок.

— Ты мне нужное снадобье, а я тебе ребенка от твоего мужа Пердикки — предложила фиванка, чем породила из прекрасных глаз Атосы град слез. Она попыталась вырваться из рук Антигоны, но та цепко держала её лицо.

Делая столь необычное предложение, фиванка наотмашь била по самому уязвимому месту принцессы. Для сохранения своего статуса жены высокого стратега, Атосе как воздух был необходим ребенок. Большинство персидских жен, сосватанных Александром своим сподвижникам, после свадеб влачили жалкое существование, так как македонцы и греки откровенно пренебрегали ими.

В лучшем положении находились те, кто всеми правдами и неправдами сумел родить от мужа ребенка. Их Александр брал под особое покровительство, присваивал титул дальнего родственника, и обеспечивал дальнейшее существование матери и ребенка за счет казны.

За все время своего замужества, Атоса побывала на ложе Пердикки только как участник любовной игрой втроем. Все остальные ночи безраздельно принадлежали Антигоне, крепкой рукой державшей ключ от спальни стратега.

— Подумай хорошенько над моими словами. Другой шанс завести ребенка от нашего господина у тебя в скором времени, вряд ли появиться — наставительно молвила Антигона и величаво покинула террасу, оставив глотающую горькие слезы Атосу размышлять.

Сделанное персиянке предложение было из разряда тех, от которых было невозможно отказаться. Атоса напрягла все свои связи и возможности и через три дня принесла фиванке нужное ей средство.

— Здесь то, о чем ты меня просила — сказала персиянка, торопливо вложив в руку Антигоны, маленький кожаный кисет. — Оно быстро растворяется в вине и не дает горечи и прочих заметных привкусов.

Услышав эти слова, фиванка с опаской раскрыла кисет и осторожно вытряхнула себе на ладонь кристалл, размером чуть меньше зернышка чечевицы. Темный, с закругленными краями его можно было легко спрятать под ногтем ухоженного женского пальца.

— А, как оно ведет себя в воде? В ней оно также хорошо растворяется и не дает привкуса? — быстро уточнила Антигона.

— Да, оно быстро растворяется и не дает привкуса, но при этом окрашивает воду в стойкий темный цвет. Смерть наступает ровно через сутки после его приема, так, что у тебя будет возможность обезопасить себя от возможных подозрений.

— Хотя это не совсем то на что я рассчитывала, но у меня нет выбора, и я беру твоё зелье — Антигона проворно спрятала кисет в складках своей одежды.

— В таком случае, я хотела бы знать, когда смогу получить все то, что ты мне предлагала.

— А вот с этим небольшая заминка, дорогая. Ведь твой муж не товар, которым можно распоряжаться без его согласия. Успокойся, я всегда твердо держу своё слово — насмешливо молвила Антигона, увидев как Атоса, вспыхнула от негодования. — Заставить его разделить ложе не в моей власти, но ребенка от него ты получишь.