Хроника Аравии

Основной удар достался галере потопившей корабль Аминты. Не сумев быстро вытащить застрявший в корпусе парусника свой таран, она представляла собой удобную мишень. Один за другим стали падать матросы и гребцы галеры, сраженные стрелами и камнями македонцев. От удачно пущенной стрелы на галере загорелась просмоленная бухта канатов и её парус.

На какой-то момент показалось, что чаша весов склонилась в сторону моряков Александра, но госпожа Фортуна быстро показала свой изменчивый нрав. Увлеченные обстрелом, македонцы просмотрели появление второй галеры, которая приблизилась к дозорным и начала ответный обстрел.

Камни и стрелы всегда были плохим противодействием метательным снарядам и завязавшаяся дуэль, стала этому наглядным подтверждением. Стрелки со второй галеры были не столь удачливые как стрелки с первой. Два метательных снаряда пролетели мимо дозорного, выбранного ими в качестве цели, но зато третий вдребезги разнес корабельный нос.

Получив сильный удар, парусник сильно просел на нос, но продолжал сопротивляться. Вместе с другим дозорным, он продолжал засыпать вражескую галеру стрелами, которые находили свои жертвы среди матросов и гребцов.

Это серьезно затрудняло галере выполнение завершающего, таранного маневра. Раскачиваясь из стороны в сторону, она неуклюже пыталась зайти в бок яростно огрызавшемуся дозорному, чьи стрелы выбили механиков стоявших у катапульты.

Неизвестно как бы дальше сложилось это противостояние, но в него вмешалась первая галера. Наконец-то освободившая свой таран, она бросилась в бой, ещё не до конца погасив пожар на своем борту. Приблизившись к месту сражения, она выстрелила из катапульты и вновь весьма удачно. Выпущенное с галеры бревно нанесло серьезный урон среди стрелков корабля. Второй её выстрел сбил мачту, придавившую парусом оставшуюся команду.

В сложившейся ситуации уже ничто не могло помешать второй галере выйти на таранный удар и атаковать македонский корабль. Вновь раздался глухой треск разбиваемой древесины, отчаянные крики обреченной команды и торжествующий вой победителей.

Перевес победителей в силе и численности был налицо, и не дожидаясь пока его постигнет подобная участь, оставшийся дозорный корабль обратился в бегство.

Одержанные победы всегда будоражат сердце и мутят разум, ровно и как вид убегающего перед тобой врага. Оставив товарища добивать противника, первая галера бросилась в погоню, чем подписала себе смертный приговор.

Лишившись паруса и части гребцом, с большим трудом она приблизилась к беглецу, стремясь поразить его выстрелом из катапульты. Трижды метательная машина извергала из своего ложа смертоносный снаряд, но каждый раза он бессильно падал за кормой парусника, вздымая вверх фонтан брызг. С огромным ожесточением гребцы обоих кораблей наваливались на весла, стремясь, во чтобы то, ни стало выйти победителями из этой смертельной гонки.

Наконец метателям с галеры удалось поразить дозорного корабля Неарха. Хлестким ударом снаряд разнес в щепки руль и корму парусника, обрекая его на скорую гибель.

Желание добить дозорного было столь велико у капитана галеры, что его не остановило даже появление двух царских триер, заметивших красный флаг на мачте парусника. Презрев возникшую угрозу, галера протаранила несчастного дозорного, удачно развалив его на части с первого удара.

Возможно, к подобной храбрости, капитана галеры подвигло то расстояние, что разделяло его корабль от македонских триер. По его расчетам у него было время расправиться с парусником и отойти с места боя, не попав под обстрел македонских катапульт. Такой временной расклад был вполне правдоподобен, но к огромному разочарованию врага, корабли Неарха стреляли не заостренными бревнами, а камнями, облитыми горючей жидкостью. Этот факт позволял македонцам вести огонь с большего расстояния и наносить противнику максимальный урон.

Имея подобное превосходство, триеры без особого труда зажгли сначала бросившую им вызов галеру, а затем и вторую, решившую увеличить число своих побед. Объятые пламенем корабли, мужественно сражались до конца, стремясь прихватить с собой хоть какое-то количество вражеских жизней.

Получив в бою с противником некоторое повреждение, триеры не стали искать себе нового врага. Ограничившись передачей дозорным сообщения флагами, они принялись вылавливать из воды дозорных, уцелевших после гибели своего корабля.

Только после подхода основных сил флота, триеры двинулись на юг, где повторно обнаружили тайную торговую стоянку арабов. На одном из кораблей находился отряд гоплитов, которые под прикрытием корабельных катапульт были высажены на берег.

Обретя перед собой долгожданного врага, позабыв о привычном строе, солдаты бросились к портовым причалам и складам. В представлении гоплитов им предстояло не сложное и даже приятное дело, но они неожиданно встретили упорное сопротивление. Из различных строений, навстречу им стали выбегать вооруженные люди, которые без боязни скрестили с ними оружие.

Их к удивлению воинов Лисимаха подрастерявших за недели вынужденного безделья свои боевые навыки оказалось довольно много. Прекрасно зная все закоулки порта, они сумели навязать македонцам разрозненные схватки, в которых те быстро завязли.

Положение десанта усугубило внезапное появление у врагов верблюжьей кавалерии. Охраняя тайную гавань с суши, арабские всадники поспешили на помощь своим товарищам, услышав сигналы тревожной трубы.

На многих животных сидели по два человека. У сидевшего на горбе воина был лук, тогда как правивший верблюдом погонщик имел короткое копье. Ободренные появлением кавалерии, арабы стали теснить гоплитов, но в столь неприятный для десанта момент, ему на помощь пришли корабельные катапульты. Несколько выстрелов с триер оказалось достаточным, чтобы внести в ряды атакующих панику и сумятицу.

Камни и стрелы быстро охладили наступательный напор арабов, но больше всего их поразили обрушившиеся на них со стороны моря заостренные бревна. Одно из них сбило с ног верблюда, буквально пронзив насквозь несчастное животное. Другой метательный снаряд перебил дромадеру передние ноги, и тот забился на земле, оглашая воздух истошными криками.

Растерянность и замешательство в рядах кочевников дало гоплитам время прийти в себя и перейти к решительным действиям. Сомкнув щиты, македонцы принялись яростно разить противника мечами и копьями, внося ещё больший разлад в их ряды.

Полностью сломить сопротивление врага помогли пельтеки. Сойдя с корабля вторым эшелоном, они забросали арабов целым ливнем своих дротиков. Этого смертоносного испытания защитники порта не выдержали и обратились в бегство.

Когда Александр сошел с корабля, все было закончено. В меру потрепанный порт предстал перед ним, радуя своим видом царский взор. Перед Александром был реальный, а не по расчетам торговый порт, позволяющий ему встать твердой ногой на аравийскую землю.

Выслушав доклад Лисимаха, он начал осмотр своего трофея и в первую очередь посетил захваченного в гавани купца. Им оказалось торговое судно, прибывшее из южной Индии с большой партией сандала и специй.

Словоохотливый купец рассказал царю, что царство Кера торгует с арабами с незапамятных времен. За свой товар индусы получали звонкой монетой, по цене оставлявшей довольными как раджу царства Кера, так и местного арабского шейха.

По рассказу индуса им был правитель страны носившей название «Счастливая Саба». Именно оттуда в Кера приплыли торговцы предложившие начать торговлю между двумя странами, указав место, куда следует привозить сандал и специи, которых у индийцев было в большом количестве.

Сабийцы тщательно охраняли свой тайный порт. Со стороны суши от нападения кочевников его прикрывал отряд верблюжьей кавалерии, а с моря стерегли две галеры, потопившие царских дозорных.

Узнав все это, Александр выразил купцу свое довольствие и приказал отпустить его с миром, выплатив полную стоимость привезенного товара. Не в силах дотянуться до южной Индии мечом, великий царь решил привязать её к себе посредством торговли.