Операция "Кондор"

Любая армия мира могла только мечтать о таком превосходстве, которое позволяло осуществить доктрину генерала Дуэ. Перед ней преклонялись лучшие военные умы всего цивилизованного мира, в том числе и Гарри Трумэн. По его твердому убеждению, только благодаря ковровым бомбардировкам союзной авиацией, превратившим в руины главные немецкие города была одержана победа над Германией. Именно массированные удары с воздуха сломали хребет военному потенциалу рейха и позволили русским армиям дойти до Берлина, Праги, Вены и Белграда.

Вне всякого сомнения, эту же победоносную тактику следовало бы применить и против японцев. Ведь уже с конца сорок четвертого года, американский флот мог свободно перерезать все морские пути в Японию, взять противника в плотное кольцо блокады и начать бомбить города узкоглазых агрессоров. Бомбить безжалостно, до тех пор, пока измученные бомбежками японцы сами не свергли бы своего божественного микадо и не обратились бы к Вашингтону со слезной просьбой о мире.

Ведь это так просто! И зачем тогда было просить Сталина о помощи в борьбе с этими макаками, которые по авторитетному утверждению дяди президента Джозефа Трумэна, господь Бог создал из собственных испражнений. Советский диктатор и так получил слишком большой политический бонус, настояв, чтобы главный акт капитуляции Германии перед союзниками был подписан в Берлине. Благодаря этому успеху, теперь он мог без зазрения совести называть себя главным победителем Гитлера, что совершенно не соответствовало англосаксонской трактовки истории этой войны.

Очень может быть, что за просьбой о помощи в борьбе с японцами стояла мадам Чан Кайши. Дочь китайского миллионера, выпускница американского университета она имела широкие связи, как среди общественности Америки, так и в её деловом мире. Каждый раз, совершая визит в Штаты, китаянка неизменно просила американский истеблишмент о всесторонней помощи Гоминьдану, чьи армии завязли в войне с японцами на просторах центрального и южного Китая.

Вполне возможно, что определенные представители финансовой элиты обратились к Рузвельту с просьбой о содействии мадам Чан Кайши и тот не смог им отказать, как в свое время не смог отказать Пендергасту в назначении Трумэна на пост вице-президента страны. Вторжение Сталина в Маньчжурию и разгром Квантунской армии, был очень выгоден для президента Чан Кайши. За свою помощь русские возвращали ранее утраченный Сахалин, КВЖД и Порт-Артур, тогда как правителя Гоминьдана не сделав ни одного выстрела, получил бы всю Поднебесную.

Впрочем, Трумэн не исключал, что к этому шагу президента Рузвельта могли подтолкнуть и генералы из объединенных штабов, ловко скрывавшие за упорством японцев, свои тактические просчеты и ошибки. Позорный штурм маленького алеутского острова Кыска был наглядным тому примером. Тогда, американские корабли и самолеты три дня вдоль и поперек утюжили укрепления, наспех построенные высадившимися на остров японцами. Все было сделано по всем правилам высокого военного искусства. Высадившийся на остров десант потерял ранеными и убитыми всего тридцать человек но, несмотря на это, американская армия покрыла свои боевые знамена позором и унижением.

Оказалось, что к началу операции на острове нет ни единого японского солдата. За два дня до начала операции, под покровом тумана японский гарнизон оставил остров, что осталось совершенно незамеченным со стороны американских военных. А понесенные ими потери при взятии Кыски были за счет так называемого «дружественного огня».

И вот теперь, эти же генералы, как ни в чем не бывало, говорят Трумэну о трудностях, с которыми столкнется американский экспедиционный корпус при высадке на острова Японского архипелага. И ради сохранения жизней американских парней, настойчиво предлагают использовать русское наступление в Маньчжурии в качестве отвлекающего внимание японцев удара.

Версий было очень много, одна правдоподобнее другой, но президент Трумэн не собирался докапываться до истины. На сегодняшний момент, он считал участие русских в разгроме японцев крайне нежелательным фактором, для интересов Америки в тихоокеанском регионе мира. Кроме того, потерпев фиаско с капитуляцией немцев в Реймсе, американский президент не собирался отдавать русским из лаврового венка победителя микадо ни единого листка.

И пусть многозвездные советники предупреждают президента от возможности затягивания войны. Что благодаря своей непритязательности и неприхотливости, японцы могут покинуть большие города, переселиться в деревни и горы, тупо терпя военные невзгоды. Президент Трумэн был твердо уверен, что заставит диких азиатов склонить свои головы в покорности перед собой. И если не при помощи ковровых бомбардировок, то тогда посредством сверхбомбы, которая будет в его распоряжении со дня на день. Это оружие не только вгонит в землю японского микадо по самую шляпку, но и поможет обломать бока несговорчивому дяде Джо.

Одним словом, бейте барабаны, трубите трубы, мы идем в великий поход и горе тем, кто встанет у нас на пути или посмеет не согласиться с мнением Гарри Трумэна. Сегодня у нас крепкие кулаки, которые могут отправить в нокаут любого противника, способные расколотить его голову словно пустой горшок.

Все было так хорошо, пока на американского президента не обрушилось известие из штаба объединенного командования в Европе о начале вооруженном конфликте в Германии. Для него оно было сродни хорошему апперкоту в живот, после которого тебе нечем дышать и, пропустив коварный удар, ты позорно склоняешься к ботинкам своего обидчика.

— Как это понимать, что на границах американских и английских секторов идут бои немцев с русскими? Получается, что в Европе началась новая война? Как это произошло? — удивленно переспросил секретаря, побледневший от неожиданности Трумэн, рассеяно бегая глазами по лежавшей на столе карте Японии.

— Не могу знать, господин президент. В телеграмме из штаба генерала Эйзенхауэра говориться только о начале боевых действий. Возможно, более подробно об этом происшествии будет сообщено потом — секретарь протянул Трумэну лист бумаги, которую тот стал лихорадочно просматривать, пытаясь найти в его лаконичных строчках ответ.

— Как это потом!? Как потом? У нас тут вопрос по завершению войны с Японией и нам совсем не надо… — забормотал Трумэн, но затем замолчал и, стал стремительно заливаться пунцовой краской гнева. Как он ненавидел в эти мгновения секретаря и седевшего возле письменного стола Гровса, невольных свидетелей его растерянности и испуга, от полученного удара судьбы.

— Как это случилось, что немцы покинули свои лагеря!? Кто дал им оружие!? Кто позволил им приблизиться к границам секторов и вступить в бой с русскими!? Я вас спрашиваю! — голос Трумэна стал стремительно набирать начальственные обертоны, а из глаз полетели пучки сверкающих молний. Несчастный секретарь не смог выдержать столь мощного ментального удара по своей душевной субстанции. В считанные секунды, он сник, уменьшился ростом, пытаясь, что-то лепетать в свою защиту.

— Как генерал Эйзенхауэр со своим штабом, смог допустить возникновение этого инцидента!? Он нам сейчас совершенно не нужен! Не нужен!! Вы это понимаете или нет!!? — негодовал Трумэн, яростно потрясая рукой со злополучным донесением. От охватившей его чувства безысходности, он в ярости смял листок бумаги и швырнул его в секретаря с громким криком: — Вон!

Вестник горьких новостей не заставил себя долго упрашивать и покинул кабинет, оставив на растерзание президента генерала Гровса. Изумленный сначала известием о внезапно начавшемся конфликте, а затем столь неадекватной реакцией президента, генерал инстинктивно попытался отсесть от стола, чем только усугубил свое положение.

— Боевые действия немцев с русскими идут с самого утра, а генерал Эйзенхауэр только сейчас решил сообщить мне о них! Почему я узнаю об этом только сейчас!? Я, президент Соединенных Штатов Америки!! Главнокомандующий американских вооруженных сил!!? В чем дело!!? — вопрошал Гровса Трумэн, уперевшись руками разделявший их письменный стол, яростно сверля генерала пылающим взглядом. Его вид был столь воинственен, что Гровс взлетел со стула и вытянувшись во весь фронт, стал преданно поедать глазами бушевавшего правителя.