Страница 23 из 279
Сайо окинула внимательным взглядом потупившихся соратников. Пауза затянулась.
— Что же делать, Сайо-ли? — не выдержал Кирибуцо.
— Как что? — деланно удивилась девочка. — Выполнять приказ старшего соратника. Он велел дать Алексу двадцать палок!
Довольные тем, что им не придется тревожить начальство, воины дружно поклонились.
— Да, Сайо-ли.
На лестнице снизу послышались торопливые шаги и тяжелое дыхание. Запыхавшийся Чжанчол с трудом перевел дух.
— Двадцать палок! — сказал Кирибуцо, указывая на Алекса, чье тело уже начало подавать признаки жизни.
Убедившись, что ситуация благополучно разрешилась, Сайо пошла на верх. Служанки воробьями бросились прочь от лестницы. Не глядя на них, девочка приказала вытереть воду, пролитую из вазы, и заменить цветы.
Вечером Симара под большим секретом поведала молодой госпоже, чем Алекс так не угодил старшему соратнику Мирамо.
— Неужели это правда? — скривилась та в брезгливой усмешке.
— Весь замок только об этом и говорит, — жарко зашептала служанка. — Когда Алекса Вонгыр порол, он даже не застонал, только зубами скрипел и ругался!
«Настоящий воин», — подумала Сайо и вдруг спросила:
— Симара, у тебя есть какой-нибудь бальзам от ран?
— Найдется.
— Тогда помоги Алексу быстрее оправиться от побоев.
— Слушаюсь, Сайо-ли.
Прихватив узелок с лекарствами, служанка отправилась на конюшню. Подняв над головой фонарь, она шла мимо фыркавших коней, косившихся на яркий свет.
В углу кто-то бубнил:
— Сейчас спину помажу, сразу полегчает…
— Не порти парнишку! Тебе только скотину лечить! — громко проговорила служанка. Конюх поднялся, и она увидела Алекса, лежащего животом на куче сена.
— Симара? — удивился Андак. — Ты чего здесь делаешь?
— Вот пришла Алекса полечить, — ответила женщина, ставя фонарь на полку. — От моих бальзамов больше пользы будет.
— Это точно! — хохотнул лошадиный начальник, пытаясь ее приобнять, — И от тебя тоже.
Симара больно ударила его по руке.
— Сходи на кухню и принеси теплой воды. Скажешь, я велела.
— Сделаем!
Служанка развязала узелок и стала расставлять горшочки и плошечки со снадобьями.
— Спасибо тебе, почтенная Симара, — поблагодарил Алекс и, сделав попытку повернуться, сморщился от боли.
— Чего это ты меня в старухи записал? — обиженно покачала головой женщина. — Я в почтенные еще не собираюсь.
— Ну, прости меня.
— Ладно, чего уж. Ты парень молодой, может, тебе я и почтенной кажусь.
— Вот тебе вода, — конюх поставил на пол глиняный кувшин. — Еще чего надо?
— Нет. Иди. Сама управлюсь.
Служанка осторожно приподняла куртку, покрывавшую спину парня.
— Сильно тебя отделали, — проговорила она, глядя на рваную кожу и запекшуюся кровь.
— Вонгыр старался, — отозвался Алекс.
Симара намочила тряпку и стала осторожно протирать истерзанную спину, попутно вытаскивая занозы. Парень зашипел. Чтобы как-то отвлечь его, она тихо заговорила:
— А ты нашел с кем связываться! С Вонгыром.
— Да не связывался я! — шипя от боли, возразил тот.
— Весь замок знает, как ты его блевать заставил. Кто же такое простит.
— Меня не Вонгыр бить приказал… — повысил голос Алекс, но женщина положила ему палец на губы.
— Тихо, дурачок! Вонгыр — внебрачный сын Мирамо!
— Оно как! — удивленно прошептал парень.
— Так вот! — Симара помешала деревянной лопаточкой мазь. — Держись. Сейчас подерет.
— Ох!
— Не охай! — женщина наклонилась к самому уху Алекса. — Законная жена родила ему двух девок! А благородным всегда наследник требуется. Говорят, Мирамо хочет его посмертным сыном сделать.
— Это как?
Не отвечая, Симара критически взглянула на широкую рваную рану.
— Шить придется.
— Шей, — безропотно согласился Алекс и повторил вопрос — Как это «посмертным сыном»?
— Есть такой старинный обычай, — женщина взяла кривую иголку с шелковой нитью. — Если у благородного воина нет сыновей, то перед смертью он может завещать свое имя и меч кому угодно, даже простолюдину. Но только меч. Ни земли, ни денег он не получит. Вроде как мечом все это добыть можно. Держись!
Парень охнул.
— Еще чуть-чуть. Умишком Вонгыр слабоват, а гонор уже как у благородного. Вот и достает всех. Слуги помалкивают, кому охота старшего соратника злить. Один ты сумел ему укорот дать. За это на тебя Мирамо и обозлился. Не столько за то, что побил сынка, столько за позор. Как теперь Вонгыра Гатомо-сей на службу возьмет?
— Прямо тайны мадридского двора, — пробормотал Алекс.
— Какого двора? — не поняла Симара.
— Никакого, — парень вытер пот.
— А ратник без господина, — женщина нагнулась и прошептала: — все равно, что разбойник!
— Понятно, — согласился парень. — Уже все?
— Еще одна рана осталась, — вздохнула женщина. — Терпи.
— А скажи, пожалуйста, Симара, — скрипнул он зубами. — Когда меня к Гатомо позвали, я вышивки очень красивые видел. Чья работа?
— Госпожи старой, — женщина проколола кожу и начала стягивать края раны. — Раньше она много вышивала. Говорят, у знаменитой мастерицы училась…
— У-у-у-у как больно!
— Палкой небось больнее было! — прикрикнула женщина и продолжила, отвлекая парня.
— Потом забросила все, сидела да на озеро глядела. А перед смертью дня за три вдруг опять нитки с иголкой потребовала. Я уже подумала, что на поправку пошло…
— Теперь они Сайо достанутся?
— Нужны они ей! — фыркнула Симара. — Наша будущая госпожа больше книжки читает. Вышивки эти и еще кое-что из вещей старая госпожа просила брату отправить. На память.
Симара осторожно нанесла на спину обезболивающий бальзам.
— Легче стало?
— Ага. Спасибо тебе.
— Выздоравливай. Чжанчол сказал, что дня три тебя на работу посылать не будет.
Алекс улыбнулся мокрым от пота и слез лицом.
— И ему спасибо передай.
Симара поколебалась, потом взяла пузырек.
— Вот сделай глоток, чтобы спалось лучше.
Алекс закашлялся, вытаращив глаза.
— Ух, крепка зараза?
— Чего? — опять не поняла его женщина.
— Рот, говорю, обожгло.
Симара усмехнулась и взяла фонарь.
— Не сгоришь.
Неизвестно, какие травки собирала Симара для этого лекарства, но настаивала она его точно на чистом спирте. После экзекуции и почти столь же болезненного лечения, глоток этой гадости моментально бросил Александру в блаженное царство сна. Там не было ни злобных феодалов, ни их отпрысков — садистов. В сновидениях она совсем маленькой девочкой бродила по цветущей поляне, а на небе во всю играла радуга.
Проснулась Алекс вместе с лошадьми, а те — с петухами. Спина уже не горела огнем, а лишь тупо садила и чесалась. Повернувшись на бок, Александра решила, что настало время хорошенько обдумать то веселое положение, в котором она в очередной раз оказалась.
«Это же надо! Первый день в замке и уже нажила врагов. Да не кого-нибудь попроще. Нет, мы по мелочам не размениваемся. Можно сказать, второму человеку в этой дыре умудрилась наступить на хвост. Они с прибабахнутым отпрыском меня живьем жрать будут! И пусть подавятся! Я им гадам этого вовек не прощу».
От разработки планов страшной мести Мирамо и его сынку Алекс отвлек конюх.
— Как ты?
— Спина болит, а так — нормально.
Мужик усмехнулся.
Из своего закутка Александра не видела, как собирались и уезжали соратники Кирохо. Зато слышала, как тепло прощался с ними Гатомо, передавая пожелания всяческих благ барону.
Алекс нащупала зашитую в куртке бумагу, и мысли ее обрели другое направление.
После рассказа Симары ясно, что это Шанако написала письмо и спрятала в подушку. Она знала, что Гатомо после ее смерти передаст брату эту вещь. Значит, в послании содержится убойнейший компромат на здешнего шефа.
«При чем, — заметила она сама себе. — Если она года не вылезала с озера, то порочащие его сведения известны были давно. А вот передать братцу решилась только перед смертью. Странно.»