Прыщ

Оружейка представляла собой несколько бревенчатых срубов, врытых в землю, соединённых между собой проходами и накрытых крепкими бревенчатыми крышами. Как я понял, строение это начато было ещё при Мономахе. Потом неоднократно расширялось и перестраивалось.

Понятно, что «врыто» не потому что взрывается, как закапывают в котлованы цеха по производству взрывчатки. Раз в год та же Рубежанская «Заря» грохала, бульдозеры сгребали в сторону остатки конструкций, четыре закрытых гроба со строительным мусором — там и ошмётков не оставалось — отправлялись на кладбище. И снова… «во славу Родины», пока кто-нибудь не шаркнет парусиновой подошвой по чересчур высохшему полу.

Здесь этой проблемы нет — просто принято хранить ценности в земле. «Из-под земли достану!» — не метафора, а элемент денежного обращения. Что оружейка, что «скотница» — казна — закопаны. Гости к нам не на крыльцо всходят, а по лесенке спускаются. Что я и слышу: кто-то спускается в главный зал. Осторожно, медленно, чем-то шурша… А мои коллеги в трудном деле наведения глянца на княжий оружейный мусор — на обедню ушли. И я тут один… И кого ж это мне ныне бог послал?

Прихватил, что под руку попало — топорец боевой с чеканом, выглянул из своего закутка…

Оп-па… Не ожидал. Сама их княжеско-благородная милость, «девица всея Руси», одна… Наверное, пришла благодарить за своё спасение от лютой смерти на пожаре. Поди, и медальку от начальства даст. И от себя, может статься, как-нибудь… лично.

— Здравствовать тебе, великая княжна Елена Ростиславовна. По какой нужде великой в наш погреб, тёмный да смрадный, твоя милость явивши?

— Ой! Фу! Напугал. Выскочил будто домовой из запечка! А мастера где? В церкву пошли? Ну, может и ты сгодишься. Хочу подобрать… Надобен кинжальчик простенький. Но — не простоватый! Такой… благородной девице приличный.

Чего-то слов искренней признательности и сердечной благодарности — не произрекает… Это она так, для разговора, наверное. А вот оглядится, осмотрится, да мне полную шапку каменьев самоцветных и отсыпет. Мабуть… «Дурень думкой богатеет» — русская народная… мда…

Пыль сдул, на краешек усадил, в каменку полешко для света подкинул, сбегал-принёс. Целую охапку колюще-режущего на выбор. С десяток разных кинжалов.

Неправда ваша — чистим регулярно. Своими «привычными, заботливыми» ручонками. Вот только не надо… пошлых ассоциаций!

Когда берёшь в руки настоящий, удобный, «твой» ствол, когда проводишь по нему пальцами… просто чтобы ощутить изысканность линий… его восхитительно гладкие поверхности, точные, продуманные, такие естественные впадины и выпуклости… сжимаешь в кулаке, чуть отпуская и снова вздёргивая, поворачивая кисть, слегка «переступая пальцами» на нём… когда укладываешь его на ладонь и медленно проворачиваешь, воспринимая заключённую в нём мощь и совершенство форм… мизерность необходимых усилий, отделяющих тебя и его от твоей смерти… подымаешь и наводишь на цель… чуть поигрывая микродвижениями… ощущая его как своё продолжение… как часть собственного тела… естественную, неотделимую, в который ты весь сфокусировался… ищущую, жаждущую выплюнуть приготовленное… прямо туда, прямо в одно-единственное, нужное место… ещё не осознавшее, но уже выбранное и подсознательно ожидающего твоего… внимания… делаешь лёгкое, почти незаметное, напрашивающееся усилие… нежное, уверенное, необратимое… последнее, завершающее… всё — пошла… всё, назад не вернуть, не изменить, не исправить… полетели… обрывки, ошмётки, капли, брызги… попал… как обычно… приятно…

Ствол — как совершенство, выстрел — произведение искусства. Мгновения волнения и наслаждения.

Мда… Очень сходно с сексом.

Хотя автоматическое оружие и здесь всё опошлило.

Увы, таких, «немезиднутых», типа: «привести приговор в исполнение» — не держим. На Руси для «исполнения» — обычно топоры используются.

Раскладываю перед княжной наши финтифлюшки. Чисто подарочные — на войне-то у нас не кинжалами, а больше ножиками работают. Есть довольно экзотические: что-то типа кописа — греческого боевого серпа с заточкой по внутренней стороны изогнутого лезвия. Понятно, что ни ятагана, ни кукри ещё в природе нет, а фалькаты — уже нет. Есть классный скрамасакс. Великолепная голова ворона в навершии, ножны богатые. Но длина и вес… не под девичью руку. Есть очень красивый армянский обоюдоострый «кама». Не так уж много, но имеем в наличии и европейские кинжалы сильно вытянутой треугольной формы. Вот мизекордии — увы. Они только-только появились, трёх-четырёхгранные «тыкалки». На «Святой Руси» — доспехи легче, тыкать — особо некуда. «Спросом не пользуются».

Ей, наверное, нужен какой-то айкути, что-то типа кайкена — лезвие вершка два-три, гарды нет, лезвие мягко перетекает в рукоятку, используются для дамской самообороны в помещении. Можно носить в парчовом мешочке со шнурком. Входит в число свадебных подарков женщине. Основное назначение — само-зарезание.

При осаде замка Фусими, например, вся семья владельца замка Тории Мототада покончила с собой, чтобы избежать плена. Это коллективное самоубийство женщин и детей стало символом самурайской чести. Хотя зарезались не «честнЫе» самураи, а те, кого они клялись защищать. Окровавленные доски пола из комнаты, в которой гражданские вены и артерии от безнадёги вскрывали, позднее встроили в потолок близлежащего храма.

— Тебе зачем? Ну, там, мясо резать, подушки вспарывать, в носу ковырять…

Факеншит! Да что ж она такая… резкая как не выбродивший квас!

— Чтобы отомстить. За бесчестие.

Уже выбрала. Простенький, но не простоватый. И, факеншит, вполне эффективный: упёрла мне в шею стилет.

Со вкусом у неё в порядке — хорошенькая вещица, стильная. «Палочка для письма» — от латинского stilus. Вообще-то, стилет — итальянское изделие, но она сыскала французскую штучку. Костяную, кругленькую. Остренькую. Насколько остренькую — кожей шеи чувствую. Рукоять в форме вырезанного ангелочка, стоящего навытяжку. Солдатиком. Как она на пожаре у стенки… пока я её… Теперь уже я и сам… сейчас ка-ак надавит ангелочку на кудрявенькую бошку большим пальцем и…

— Э… так ты ж… Какое бесчестие?! По согласию ж было! Не считается! Убери!

— Что?! Да как ты смеешь?! Ты! Ты схватил, затащил, связал… И — овладел! Мною! Княжною! Изощрённо! И — извращённо! Стоя!!! Силою! Против моей воли!

— Да ну?! А разве ты сказала «нет»?!

— Так… Ты ж мне этим… вонючим одеяльцем… рот заткнул!

— И что?! Однозначного, определённого и недвусмысленного «нета» — не было. Как по уставу положено — три раза, начиная с предупредительного в воздух. Мимика… позволяла трактовать… разнонаправленно. Особенно — в заключительной фазе. А моторика… скорее — соглашательно. Я бы даже сказал — побудительно и понукательно. Вот так я тебя понял! Вот я и побудился, и понукнулся. Исключительно под влиянием твой неземной красоты и всякое помановение твоей милости незамедлительно исполнить желания. Да не дави ж ты так! Дырку ж сделаешь!