Страница 74 из 105
Все уселись за стол, к празднично разукрашенному торту. Сверху розовой глазурью было выведено «Ариана». Выдавив улыбку, Ариана с трудом превозмогла приступ тошноты, которая стала ее постоянной спутницей. У девушки не было сил съесть кусок торта, и она вздохнула с облегчением, когда Рут выставила дочерей из комнаты, хотя девочки были премилые. Сэм вернулся на работу, Джулия и Дебби отправились обедать в гости к бабушке, а Ариану Рут уложила в постель, решив, что ей нужен отдых. Возле кровати лежали четыре ночные рубашки и халат. Ариана пораженно смотрела на эти дары. Белое кружево, атлас, розовое кружево, шелк…
Все это было таким знакомым и в то же время невероятным, непривычным.
— Как вы себя чувствуете, Ариана? — пытливо взглянула на нее Рут.
— Все хорошо, миссис Либман, — ответила та, опускаясь на кровать. — Вы все так добры ко мне… Я просто не знаю, что сказать…
— Ничего не говорите. Наслаждайтесь жизнью. — Немного помолчав, Рут задумчиво добавила:
— Иногда тине кажется, что таким образом мы пытаемся избавиться от чувства вины.
— Какой вины? — непонимающе спросила Ариана.
— Мы тут жили в комфорте и безопасности, а вы, европейцы… Ведь вы такие же, как и мы, но вам пришлось дорого заплатить за свое еврейство.
Ариана ошеломленно промолчала. До нее только теперь дошло, что эти люди считают ее еврейкой. Так вот почему они взяли ее к себе в семью, вот почему они так добры к ней.
Потрясенная и испуганная, она смотрела на Рут Либман. Нужно немедленно ей все объяснить. Нельзя, чтобы они заблуждались на ее счет… Но что сказать? Что она, Ариана, немка?
Не немецкая еврейка, а настоящая немка, что она принадлежит к нации, истреблявшей евреев? Не изменится ли их отношение к ней? Для них если немка — значит, нацистка. Но это не правда! Ее отец, ее брат тоже не были нацистами. На глазах у Арианы выступили слезы. Нет, эти люди ничего не поймут… Они выгонят ее, снова посадят на корабль. Ариана громко всхлипнула, и Рут Либман подбежала к ней, села рядом, обняла.
— О Господи… Простите, Ариана… Мне не следовало об этом говорить.
И все-таки нужно сказать ей правду… Так нельзя! Но внутренний голос шепнул: «Когда они узнают тебя лучше, может быть, они отнесутся к тебе иначе». К тому же Ариана слишком устала, чтобы затевать сейчас этот разговор. Поэтому она позволила Рут уложить себя в постель, под розовое одеяло. Через несколько секунд Ариана уже спала.
Но когда она проснулась, проблема стояла перед ней по-прежнему. Сказать сейчас или позже? Но пока она колебалась, в комнату заглянули девочки: Дебби написала стихотворение в ее честь, а Джулия принесла чашку чая и кусок торта. Было слишком поздно — Ариана уже стала членом семьи.
Глава 34
— Что это вы задумали? — с подозрением спросила Рут, заглянув в комнату к Ариане и обнаружив там какой-то девичий заговор. — Какой ужас! Накрашенные женщины!
Дело в том, что Ариана обучала девочек пользоваться румянами. Вид у всех троих с накрашенными щеками был преглупый, причем Ариана смотрелась еще нелепее своих младших подружек. Нарумяненные щеки очень плохо сочетались с ее точеными чертами лица и длинными светлыми волосами.
— Можно, мы завтра возьмем Ариану с собой? — спросила Джулия, длинноногий, игривый жеребенок с серьезными карими глазами, из-за которых иногда казалось, что ей не шестнадцать лет, а гораздо больше. Джулия была почти такого же роста, как мать, но с более тонкими чертами лица.
Ариана находила ее прехорошенькой и даже экзотичной. Девочка была открытой, жизнерадостной и отличалась острым умом.
Дебби была поспокойнее, помягче и, пожалуй, еще миловиднее. Она была склонна к мечтательности и в отличие от сестры совсем не интересовалась мальчиками. Больше всех на свете Дебби любила брата, который на следующей неделе должен был вернуться домой. Рут обещала, что к тому времени Ариане будет позволено выходить из дома и девочки смогут брать ее с собой всюду, куда им заблагорассудится.
Пока же Ариане лучше побыть дома. Рут видела, что Ариана была этому рада, хотя вслух, конечно, и не признавалась. Ей и в самом деле все время хотелось лежать.
— Ариана, милая, ты чувствуешь себя просто усталой или больной? — все время спрашивала Рут.
Она очень боялась, что девушка не справится со своей душевной травмой. Иногда казалось, что она вполне освоилась с ролью члена семьи, влилась в атмосферу всеобщего добродушного веселья, однако были моменты, когда Рут убеждалась: Ариана все еще не оправилась от перенесенных страданий. Пришлось заставить ее пообещать, что на следующей неделе, если девушке не станет лучше, она согласится встретиться с врачом.
— Уверяю вас, со мной все в порядке. Я просто устала…
Все из-за того, что меня измучила на пароходе морская болезнь.
Однако Рут знала, что дело не в морской болезни. Речь шла о душевной ране. Ариана никогда не жаловалась, не раскисала. Она помогала девочкам выполнять уроки, сама убирала свои комнаты, шила, а несколько раз Рут застала ее за тем, что Ариана вместе с экономкой разбирала постельное белье, раскладывала горы простыней, скатертей и салфеток — у самой хозяйки до подобных мелочей руки никогда не доходили. Рут сочла такую активность чрезмерной и отправила Ариану в постель, но вскоре обнаружила ее в комнате Пола — Ариана подшивала новые занавески, которые Рут все никак не могла собраться повесить. Было ясно, что Ариана не желает находиться на положении иждивенки. Она хотела вносить свой вклад в ведение домашнего хозяйства, как все остальные.
Сидя в комнате Пола и орудуя иглой, Ариана пыталась представить, каков он — будущий обитатель этой комнаты.
Она знала, что Пола обожают родители и сестры. Еще она знала, что он примерно ее лет. С фотографий, висевших на стене, на нее смотрел высокий улыбающийся юноша атлетического телосложения. Широкие плечи, озорной огонек в глазах. Парень выглядел довольно симпатичным. Что ж, вскоре ей предстоит с ним познакомиться. Ожидалось, что Пол вернется домой в субботу. Домашние ждали его с нетерпением — в особенности теперь, когда он остался единственным сыном. Рут рассказала Ариане про Саймона, и та отлично понимала, что после смерти старшего сына младший стал для матери во сто крат дороже. Знала Ариана и то, что Пола по возвращении ждет тяжелый удар.